– Я знаю, – прошептала я, глядя ему вслед. – Это единственный способ убедиться, что он меня не найдет. И… я хочу домой. Не знаю, куда идти. Я понятия не имею, где мы.
А еще… Мне было дико интересно, что же будет дальше.
Через час, как и было велено, я стояла у повозки, чувствуя себя полной идиоткой. За спиной – крошечный рюкзак, любезно предоставленный Аш, в котором болтались баночки с мазями, пучки сушеных трав и смена белья. Никакого зеркальца, никакого ароматного мыла. Апокалипсис, да и только.
Сорг окинул мой «скарб» беглым взглядом и хмыкнул. Больше ничего. Просто развернулся и пошел, бросив через плечо:
– Не отставай. Останавливаться не буду.
Мы двинулись в сторону, противоположную от лагеря орков. Я едва поспевала за его длинными, размашистыми шагами, а мои новые сапоги безбожно натирали пятки. Солнце клонилось к закату, окрашивая степь в багряные и золотые тона. Сорг шел молча, изредка приостанавливаясь, чтобы изучить землю. Его спина была прямой, а взгляд – сосредоточенным. Он и правда был не похож на других орков. В его движениях была какая-то хищная, почти кошачья грация.
– Мы что, уже напали на след? – рискнула я спросить, запыхавшись.
– Нет. Ищем место для ночлега, – последовал лаконичный ответ. – Беглянка умная. Следов не оставляет. Или... кто-то их очень старательно заметает.
Я чуть не поперхнулась собственной слюной.
– Да ну? Наверное, ветром занесло.
Он обернулся, и в его медовых глазах заплясали чертики.
– Ветер здесь умный. Ломает ветки в сторону лагеря и обратно. Интересный ветер.
Хм… А что? А вдруг!
Я промолчала, решив, что лучшая тактика – прикусить язык.
Вскоре мы вышли к ручью, где Сорг и решил разбить стоянку. Пока он с невероятной ловкостью собирал хворост для костра, я сидела на камне и смотрела, как последние лучи солнца играют на его зеленой коже. Она казалась почти бронзовой в этом свете. Необычной.
Непривычно было видеть племя с зеленым цветом кожи. Интересно, почему у них так? Может древняя магия какая?
Костер разгорелся быстро, отбрасывая причудливые тени. Сорган сидел напротив, начищая свой огромный лук. Я чувствовала себя неловко от тишины.
– А вы... то есть ты... давно следопыт? – снова нарушила я молчание. Мне хотелось узнать о нем побольше и… о его необычном народе.
– Давно, – он не поднял глаз. – Людям нравится, когда их находят. Или не находят. Смотря кому.
– Понимаю, – кивнула я, будто в этом был какой-то глубочайший смысл. Есл честно, я ничего не поняла.
Внезапно из темноты к нашему костру вышли двое орков из лагеря. Я вся внутренне сжалась, но они лишь кивнули Соргу.
– Место занято? Присоединимся?
– Валяйте, – буркнул Сорг.
Орки уселись, достали какие-то сушеные куски мяса и начали их жевать. Тишина снова повисла в воздухе, на этот раз более комфортная. Для следопыта… Не очень-то он словоохотлив. Как же его разговорить?
– Расскажи-ка, Борк, свою байку про Медвежью гору, – вдруг сказал Сорг, обращаясь к более крупному орку.
Тот хмыкнул, вытер рот тыльной стороной не ручищи лапищи.
– А что рассказывать? Молодой был, глупый. Полез на ту гору, дух пещеры вызвать. Думал, силу даст.
Я прыснула в кулачок. Словила несколько недовольных взглядов.
– И что? – не удержалась я, забыв о своей роли скромной племянницы.
ГЛАВА 4
Борк посмотрел на меня, и его взгляд смягчился.
– А дух этот оказался старенький, подслеповатый. Вылез, зевнул и говорит: «Чего тебе, дитятко?» А я ему: «Силы хочу!» А он: «Силы? Держи». И дал мне пучок сушеных ягод от несварения. Сказал, в его годы – это самая нужная сила.
Я фыркнула, тут же прикрыв рот ладонью. Но орки уже смеялись, их громовой хохот разносился по степи.
– А у нас в клане, – подхватил второй, – была легенда про воина, который так громко рычал, что с неба звезды падали. Одна упала ему на голову. Так он с тех пор стихи стал сочинять. Говорил, что звезда ему мудрость вложила.
– И что, хорошие стихи? – спросила я, улыбаясь. Какие они забавные… Если на клыки не обращать внимания, не страшные вовсе.
– Ужасные, – честно признался орк. – Рифмы никакой. Но мы его слушали, потому что боялись, что он опять зарычит.
Я смеялась вместе с ними, и это чувство было удивительным. Эти «громилы», эти «варвары» оказались... милыми. У них был свой юмор, свои глупые и трогательные истории. Они не были бездумными машинами для убийства. Они были... людьми. Пусть и зеленокожими. А еще они оказались образованными.
Сорг наблюдал за мной, и на его лице застыла странная, задумчивая улыбка.
– Что, Линна? Думала, мы только и можем, что рычать да дубасить друг друга?
– Нет! – вспыхнула я. – То есть... я просто не знала... Ну, я все знаю… какие мы. Угу.
– Знать – значит не бояться, – философски изрек Борк, доедая свой провиант. – А страх – он хуже любого голода. Съедает изнутри.
Мудрые слова, однако.
В тот вечер у костра я увидела внутренний мир этого необычного народа. Мир, полный самодельных легенд, глупых шуток и простой, какой-то детской мудрости. И мое сердце, которое должно было быть занято лишь планом побега, почему-то сжалось отчего-то теплого и щемящего.
Орки не злые, они сильные и храбрые – добряки.
Оба путника попрощались с нами, ушли своей дорогой. Мы же остались, решив, что поиски беглянки продолжим завтра.
Закатное солнце скрылось за горами внезапно, как и раздался удар грома. Небо потемнело за считанные минуты, и холодный ливень заставил нас искать укрытие.
Я все понять не могла… Зачем мы в ночь пошли, можно же было спокойно на рассвете двинуться в путь, переночевав в нормальных пусть и оркских условиях.
— Буря, — констатировал Сорг, оглядывая местность. — Переждем здесь.
Он ловко установил небольшую походную палатку — ту самую, единственную, — пока я пыталась накинуть плащ под начинающимся дождем.
— Входи, — бросил громила, когда первые капли сменились сплошной стеной воды.
Я залезла внутрь и замерла. Палатка была... крошечной. Для одного. Для одного орка.
— Э-э, Сорг... — я попыталась сжаться, когда он начал залезать внутрь. — Здесь... тесно, как бэ-э… Не думаешь?
— Тепло, — отрезал он, снимая мокрый плащ. Его плечи заняли почти все пространство. — И сухо. Лучше, чем мокнуть под ливнем.
