Шеф с системой. Гамбит повара (СИ) - "Afael"

Я молчал, но мой мозг работал с бешеной скоростью. У этой ситуации было две стороны. Ярослав прав — бездействие это позор, смерть для людей и репутационные потери. А еще это сигнал врагам, что мы утремся — бейте еще.

С другой стороны старые волки, Степан и Ратибор, правы по-своему. Бросать все силы в неподготовленную атаку на врага, который ждет тебя — это самоубийство. Морозовы не дураки. Они наверняка приготовили ловушку. Получался замкнутый круг.

И тут я понял. Проблема была не в самой идее атаки. Проблема в ее названии, и в масштабе. Я вспомнил название быстрых, дерзких атак из моего мира, которые делали, чтобы не дать врагу закрепиться и потрепать его. Называется такая тактика разведка боем. Правда, у нас не совсем она, но что-то похожее сделать можно.

— Княжич, — начал я осторожно. — Твой отец и воевода во многом правы. Нельзя бежать всеми силами и воевать с Морозовыми за деревню.

— А что надо? Сидеть и ждать⁈ — насупился княжич.

— Что ты будешь делать, если кто-нибудь ударит по крепости пока все войско у Заречья? — спросил я его в ответ.

Княжич задумался и пожал плечами, явно не зная, что ответить

— Ты просил у них поход, а надо было не так просить…

— А как⁈ — с надеждой спросил он.

— Измени слова. Измени цель, — я шагнул ближе. — Не проси у них поход всего войска. Попроси один стремительный удар. Разведку боем.

Ярослав замер, в его глазах вспыхнул огонек понимания.

— Скажи, что тебе нужен небольшой, самый быстрый отряд. Не для освобождения села — это слишком опасно, а для того, чтобы прощупать силы врага. Нанести дерзкий, стремительный удар, не дать им закрепиться, постоянно их тревожить и тут же отступить. Сделать дерзкую вылазку. Это язык, который твой отец и Ратибор поймут. Они дадут тебе воинов для разведки, но никогда не дадут воинов для штурма.

На лице Ярослава медленно появлялась улыбка. Не веселая, а хищная, полная азарта. Он увидел путь.

— Разведка боем… — он произнес слова, пробуя их на вкус. — Не дать закрепиться… Алексей, ты… откуда только у тебя такие идеи рождаются⁈

Он больше не выглядел раздавленным. Он снова был командиром, у которого появился план.

— Я вернусь к отцу. Сейчас же. А ты… — он посмотрел на меня, и в его взгляде была не просьба, а уверенность в моем ответе. — Готовь свое оружие, советник. Оно нам понадобится для этой «разведки».

В то время как в крепости Соколов кипела ярость и готовился ответный удар, в захваченном Заречье, в доме убитого старосты, царило расслабленное, победное спокойствие.

Глеб Морозов стоял, склонившись над большим дубовым столом, на котором была расстелена карта земель. Рядом с ним, заложив руки за спину, стоял его союзник — воевода рода Боровичей, могучий и хмурый мужчина по имени Богдан.

— Мой человек донес, — сказал Глеб, не отрывая взгляда от карты. Его голос был спокоен, но в этом спокойствии чувствовалась сталь. — Как мы и предполагали, в их гнезде сейчас переполох. Совет разделился. Старики, во главе с самим Святозаром и его верным псом Ратибором, настаивают на осторожности.

Богдан хмыкнул, его губы скривились в жестокой усмешке.

— То есть, они собираются сидеть за стенами и смотреть, как мы укрепляемся на их земле?

— Именно, — Глеб выпрямился, и на его лице отразилось презрение. — Святозар предсказуем, как смена времен года. Он стар и боится. Он будет собирать ополчение, совещаться, отправлять разведчиков… Пройдет неделя, а то и две, прежде чем он решится на ответный удар. К тому времени здесь будет не село, а наша передовая крепость.

Глеб усмехнулся. Затея с отравлением крепости провалилась, но все равно сыграла ему на руку. Пока они отвлеклись на шпионов внутри, он смог перебросить войско и неожиданно атаковать, да еще и союзника нашел.

Все шло по плану. Они намеренно ударили по самому больному, чтобы посмотреть на реакцию. И реакция, как и предсказывал их «друг» в крепости, была именно такой, какой они ждали — медлительной и нерешительной.

— А что же их щенок, Ярослав? — спросил Богдан. — Он ведь горяч. Неужели стерпит?

— Щенок будет лаять и рваться с цепи, — отмахнулся Глеб. — Но отец не даст ему воли. Он слишком боится потерять единственного наследника в безрассудной атаке. А повар… — он усмехнулся, — повар пусть варит ему успокаивающий отвар. Наш друг подтвердил: старая гвардия взяла верх. Они будут ждать.

Он взял со стола два серебряных кубка, наполнил их вином из кувшина, стоявшего здесь же.

— Так что у нас есть время, союзник. Время, чтобы превратить это место в плацдарм, с которого мы будем разорять их земли всю зиму. К весне мы выпьем из них все соки, и только тогда нанесем решающий удар.

Он протянул один кубок своему союзнику.

— Так выпьем же. Не за быструю победу, а за долгую, мучительную агонию рода Соколов.

— За агонию, — ответил тот, принимая его.

Глава 21

Ярослав вернулся в зал совета так же быстро, как и покинул его. Только зашел он туда уже другим человеком. Если уходил он, будучи раздавленным отказом юнцом, то вернулся — командиром, у которого есть план. Ярость в его глазах сменилась расчетливостью.

Он не ворвался, как раньше, а вошел. Спокойно и уверенно. Прошел в центр зала. Мрачная атмосфера нерешительности, царившая в зале, казалось, ничуть на него не давила.

— Отец, — сказал он, обращаясь к князю, и его голос был тверд, лишен прежних истеричных ноток. — Я прошу слова. Снова.

Святозар тяжело вздохнул, Ратибор нахмурился еще сильнее. Они, очевидно, ждали продолжения утреннего спора, но Ярослав их удивил.

Он начал с того, чего от него не ждал никто, — с согласия.

— Отец, воевода, вы правы, — сказал он, и старые капитаны, стоявшие вдоль стен, удивленно переглянулись. — Бросать все силы в неподготовленную атаку на врага, который ждет нас — это самоубийство. Вы мудрые и опытные воины, и я признаю вашу правоту.

Это был гениальный ход. Он не стал спорить, а обезоружил их, признав их опыт и мудрость. Напряженные плечи Ратибора слегка расслабились. Ярослав завладел их вниманием.

— Но вы правы и в другом, — продолжил он, и его голос набрал силу. — Мы не можем и бездействовать. Пока мы здесь совещаемся, враг укрепляется на нашей земле. Пока мы боимся ловушки, наших людей держат в рабстве. Бездействие — это тоже ловушка. Ловушка позора и медленного поражения.

Он выдержал паузу, обводя взглядом всех присутствующих.

— Поэтому я прошу не карательный поход. Я прошу разрешения на разведку боем.

Слово было произнесено. Оно было другим странным, незнакомым. Это название несло в себе другой смысл, другую тактику, другой уровень риска.

— Дайте мне двести воинов, — продолжил Ярослав, и теперь в его голосе звенел металл. — Не для штурма. Не для освобождения села. Целью будет — нанести стремительный, дерзкий удар. Прощупать их силы, сжечь их припасы, посеять панику и не дать им спокойно укрепляться на нашей земле. А затем — немедленно отступить, имея на руках бесценные сведения об их численности. Это будет дерзкая вылазка. Покажем им язык силы, который Морозовы понимают лучше всего.

Этот ход полностью изменил динамику совета. В глазах Ратибора, старого вояки, вспыхнул огонек. Он понимал и уважал язык дерзких рейдов. Это была тактика, которую он и сам применял в молодости. Степан Игнатьевич, стоявший рядом с князем, едва заметно кивнул. Он оценил всю тонкость и хитрость этого хода — просьба о малом, чтобы получить большее.

Старые капитаны, хоть и продолжали хмуриться, молчали. Они могли возразить против самоубийственного штурма, но возражать против разведки, против того, чтобы «показать врагу зубы», было бы проявлением трусости. Ярослав, используя слова Алексея, загнал их в угол. План, рожденный на кухне, оказался безупречным политическим оружием.

Предложение Ярослава повисло в тишине зала. Это был блестящий ход, сместивший акценты и изменивший саму суть операции. Теперь все взгляды были устремлены на одного человека — на князя Святозара. Решение было за ним.