Император Пограничья 9 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Потому что так оно и есть, — спокойно ответил я. — Мы не можем вечно прятаться от большого мира, Василиса. Рано или поздно придётся выйти на свет. И лучше сделать это на своих условиях.

Она помолчала, глядя в окно на вечереющее небо. Солнце садилось за лесом, окрашивая облака в багряные тона.

— Когда выезжаем? — наконец спросила она, и в её голосе я услышал решимость.

— Через два дня. Нужно завершить кое-какие дела и подготовиться — собрать слитки, упаковать Реликты, подобрать подходящую охрану.

— И предупредить отца, — добавила Василиса. — Нельзя просто явиться к воротам Кремля. Нужно послать официальное письмо о визите маркграфа Угрюмского.

— Об этом я тоже подумал. Напишем завтра. О тебе, естественно, пока уведомлять не будем. К нашему приезду князь будет готов к встрече.

Геомантка встала, расправив плечи. В этот момент в ней проступила та самая княжеская стать, которую она так старательно скрывала все эти месяцы.

— Что ж, маркграф Платонов, — произнесла она с лёгкой иронией, — похоже, мне предстоит вспомнить уроки этикета и придворных манер. Надеюсь, я не слишком отвыкла от жизни в высшем свете.

— Уверен, ты справишься, — заверил я. — В конце концов, ты всегда оставалась княжной, даже когда учила деревенских детей грамоте.

Мы ещё некоторое время обсуждали детали предстоящей поездки — кого взять с собой, какие документы подготовить, как лучше представить наш визит. Василиса постепенно входила во вкус планирования, и тревога в её глазах сменилась деловой сосредоточенностью.

Когда она ушла, я остался в зале, размышляя о предстоящем. Встреча с князем Голицыным обещала быть непростой. Могущественный правитель Московского Бастиона вряд ли обрадуется, узнав, что его дочь сбежала не просто так, а нашла союзника в лице молодого маркграфа. Однако откладывать этот разговор больше нельзя — слишком высоки ставки.

Следом я направился в лабораторию Зарецкого. Та встретила меня привычным запахом трав и реактивов. Александр склонился над столом, что-то яростно записывая в толстую тетрадь. Рядом аккуратными рядами были разложены образцы различных Чернотрав.

— Воевода! — вскинулся алхимик, заметив меня. — О чём хотели поговорить?

— Об улучшениях бойцов на основе Реликтов. О твоём открытии и его практическом применении.

— Ааа! Так и подумал, если честно. Тогда вы как раз вовремя. Я сегодня днём закончил все расчёты и протоколы.

Тёмные круги под его светло-карими глазами стали ещё заметнее — парень явно не спал несколько ночей, дорабатывая методику.

— Покажи, что у тебя получилось, — я присел на стул напротив.

Александр развернул передо мной несколько исписанных листов со схемами и формулами.

— Помните, я говорил о постепенной фиксации временных эффектов через профильные нагрузки? Так вот, я разработал точные протоколы для каждого типа улучшений. Смотрите — укрепление костной структуры через Костяницу.

Он ткнул пальцем в первую схему.

— Боец принимает зелье утром натощак. Эффект проявляется через двадцать минут — кости становятся прочнее примерно на тридцать процентов. Затем три дня интенсивных силовых тренировок — приседания с весом, отработка ударов, работа с тяжёлым оружием. Физическая нагрузка заставляет организм адаптироваться к изменениям, а энергетическая оболочка постепенно синхронизируется с новым состоянием тела.

— А побочные эффекты? — уточнил я.

— Минимальные при соблюдении протокола. Лёгкая ломота в костях первые сутки, повышенный аппетит — организму нужен строительный материал. После трёх дней тренировок — четыре дня полного покоя. Никаких нагрузок, никакой магии. Только отдых и усиленное питание.

Зарецкий перелистнул страницу.

— После семи-десяти таких циклов эффект становится постоянным. Микродозы Реликта откладываются в костной ткани, меняя её структуру на клеточном уровне. Боец получает кости, способные выдержать удар боевого молота без перелома.

— Впечатляет, — признал я. — Что ещё?

— Вот протокол для повышения выносливости через Агнолию, — алхимик показал следующую схему. — Принцип тот же, но тренировки другие — длительный бег, плавание, марш-броски с полной выкладкой. А это — усиление реакции через Маранику. Тут нужны упражнения на координацию, работа с метательным оружием, спарринги.

Я внимательно изучал расписанные протоколы. Александр проделал колоссальную работу, продумав каждую мелочь.

— Отличная работа, — похвалил я. — Когда можем начать?

— Хоть сейчас! — загорелся молодой алхимик. — У нас в хранилище столько Реликтов, что хватит на целую армию. Я могу производить по двадцать-тридцать доз в день каждого типа эликсира.

— Нужно привлечь Светова для медицинского контроля добровольцев, — добавил я. — И Бориса — он будет руководить тренировками.

— Уже думал об этом, — кивнул Зарецкий. — Составил список первой экспериментальной группы — двенадцать человек из лучших бойцов дружины. Все прошли проверку на скрытый магический потенциал — это важно для безопасности процедур.

Он протянул мне список. Я пробежал глазами по именам — действительно, лучшие из лучших. Мои спецназовцы возглавляли список, что немудрено, а за ними шли проверенные в боях дружинники.

— Начинай немедленно, — распорядился я. — Но помни — безопасность превыше всего. При малейших отклонениях от протокола прекращаем эксперимент.

— Будет сделано, воевода, — Александр уже потянулся к склянкам с ингредиентами. — Я начну с производства эликсиров для первого цикла. К утру всё будет готово.

— И не забывай про другие проекты, — напомнил я, поднимаясь. — Усиливающие снадобья для магов, стимуляторы для массового применения — всё это тоже важно.

— Справлюсь, — заверил алхимик. — Анна мне помогает, да и новые ученики быстро осваиваются. Кстати, не помню, говорил я или нет… — он рассеянно перевёл взгляд на стену, спохватился и продолжил, — Дмитрий и Раиса полностью стабилизировались после пробуждения дара. Аппетит нормализовался, физические показатели остались на прежнем усиленном уровне.

— Отличные новости. Продолжай в том же духе.

Покинув лабораторию, я направился к тренировочной площадке. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в багряные тона. У старой липы по нашему уговору меня ждал Егор — мой ученик выглядел мрачнее тучи.

— Добрый вечер, наставник, — буркнул он, не поднимая глаз.

— Что случилось? — я сразу почувствовал, что парня что-то гложет.

Парень помялся, явно подбирая слова.

— Отец… мы с отцом поругались. Он считает, что я зря время трачу на всякие боевые фокусы. Говорит, что металломант должен в кузнице работать, оружие ковать, а не мечтать о подвигах.

Я присел на скамью, жестом приглашая ученика присоединиться.

— Расскажи подробнее.

— Вы же помните, как я во время сбора Лунного покрова помог щитоносцу? — Егор наконец поднял на меня глаза. — Заставил щит «поймать» когти Стриги? Так вот, я потом много думал об этом. О том, как можно использовать металл в бою. Представляете — создавать клинки прямо из воздуха, управлять вражеским оружием, превращать доспехи противника в ловушку!

В глазах парня загорелся огонёк воодушевления.

— Я начал тренироваться. Пытался метать гвозди, как вы учили чувствовать траекторию металла. И вот сегодня отец застал меня за этим занятием. Разозлился страшно. Сказал, что я позорю ремесло предков, что если уж мне выпал такой чудесный дар, то нужно быть созидателем, а не разрушителем.

— И что ты ему ответил?

— Что в Пограничье нужны не только кузнецы, но и воины, — Егор сжал кулаки. — Что если бы я не научился управлять металлом в бою, тот щитоносец был бы мёртв. Но отец… он сказал, что лучше бы я вообще не проявлял дар, чем использовал его для убийства.

Я помолчал, обдумывая ситуацию. Конфликт отцов и детей — вечная тема, но здесь я видел кое-что другое. В словах Фрола слышался не упрямый консерватизм, а страх. Он прожил всю жизнь в Пограничье, видел, как гибнут люди, хоронил друзей. И теперь его единственный сын рвётся туда же — в самое пекло, где металломантия из ремесла превращается в оружие.