Император Пограничья 9 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Да, — кивнул Илья. — У неё была репутация нелюдимого человека. Говорили, что она целыми днями музицирует и читает книги, избегая светского общества.

В этот момент Альбинони заметил меня и, не выпуская руки Варвары, потащил её в мою сторону.

— Воевода! Маркграф! — его лицо сияло таким счастьем, что невозможно было не улыбнуться в ответ. — Позвольте представить вам… хотя вы, наверное, уже догадались… Это моя Варвара! Моя спасительница! Мой ангел!

Варвара Уварова оказалась именно такой, как описывал влюблённый итальянец. Высокая, статная женщина лет тридцати с небольшим, с пышными формами, которые не могло скрыть даже строгое платье. Волосы цвета спелой пшеницы были заколоты в тяжёлый узел на затылке, карие глаза с золотыми искорками смотрели на меня с подчёркнутой вежливостью.

— Маркграф Платонов, — она сделала безупречный книксен, сохраняя холодную дистанцию. — Благодарю за гостеприимство.

Её тон был ровным, почти ледяным. Я понимал причину такого поведения — как бы она ни осуждала преступления своей семьи, как бы ни конфликтовала с отцом, дядей и двоюродными братьями, пытаясь привлечь внимание княжеской власти к их злодениям, они всё же были её кровными родственниками. А я их убил.

— Добро пожаловать в Угрюм, боярыня, — ответил я с лёгким поклоном. — Надеюсь, вы найдёте здесь покой после всех испытаний.

В её глазах мелькнуло что-то — не то благодарность, не то печаль, но она лишь кивнула и отвернулась к Джованни, который продолжал держать её за руку с видом человека, боящегося, что видение исчезнет.

Уловив ситуацию и не желая создавать неловкость своим присутствием, я повернулся к молодым Бутурлиным:

— Илья, Елизавета, не желаете ли прогуляться? Я как раз собирался осмотреть территорию вокруг острога — осушенные болота и новую систему полива. Думаю, вам будет интересно увидеть, как мы развиваем хозяйство.

— С удовольствием! — тут же откликнулся Илья, явно рад возможности уйти от неловкой сцены.

Лиза тоже кивнула, хотя в её глазах ещё плескалось любопытство к необычной паре.

Мы оставили влюблённых наедине — Джованни уже увлекал Варвару в сторону своего дома, взахлёб рассказывая о том, как обустроил жилище, какие завёл порядки в лазарете и сколько жизней спас за время её отсутствия.

Направляясь к окраине острога, я краем глаза заметил, как толпа зевак начала расходиться, обсуждая увиденное. Варваре Уваровой предстояло найти своё место в нашем растущем поселении, и я надеялся, что со временем холодность в её отношении ко мне смягчится. В конце концов, Угрюм давал второй шанс многим — почему бы не дать его и ей?

По пути к южным воротам мы встретили Василису и Полину. Геомантка оживлённо что-то объясняла своей подруге, размахивая свёрнутой картой.

— А, Прохор! — окликнула меня Василиса. — Мы как раз собирались проверить систему дренажа. Полина хочет увидеть, как работают временные каналы.

— Отлично, — кивнул я. — Мы тоже направляемся туда. Покажете нашим гостям результаты работы?

Княжна с любопытством оглядела молодых Бутурлиных, а Полина приветливо улыбнулась. Так наша группа и сложилась — я шёл впереди с Ильёй и Лизой, а девушки следовали за нами, негромко переговариваясь.

Мы покинули острог через южные ворота верхом на лошадях. Пять километров до осушаемых болот — не такое уж большое расстояние, но идти пешком по пересечённой местности было бы утомительно, да и время терять незачем.

Дорога вела через редколесье, где молодые берёзы и осины тянулись к утреннему солнцу, пробивавшемуся сквозь редеющие облака. Местами попадались следы недавних боёв — выжженные участки земли, поваленные деревья, глубокие борозды от когтей Бездушных. Дружинники уже начали расчистку, но работы предстояло ещё много.

Постепенно лес редел, уступая место открытым пространствам. Здесь изменения были особенно заметны — там, где раньше начиналась топкая низина с чахлыми кустами и камышовыми зарослями, теперь чернела ровная поверхность осушенной земли. Система дренажных каналов прорезала бывшее болото геометрически правильными линиями, блестя остатками утренней влаги.

— Впечатляет! — протянул я, остановившись на краю бывшей трясины. — Прекрасно помню эти места — сплошная топь была, даже птицы облетали стороной.

Чёрная, богатая органикой почва блестела от остатков утренней росы.

Василиса спешилась и подошла к краю основного дренажного канала, с гордостью окидывая взглядом результаты работы

— Как и говорила, двенадцать гектаров мы успели осушить ещё до Гона. Система дренажа работает исправно — вода по этим каналам отводится вот туда, — она указала на видневшиеся вдали земляные валы. — Там мы устроили запруды. После того как разберёмся с последствиями нашествия, продолжим.

— А зачем вообще собирать воду? Не проще ли просто отвести её подальше? — спросила Лиза, тоже спешившись и наклонившись к каналу.

— Временная система полива, — вступила Белозёрова, подходя к небольшому отводному каналу. — Из запруд мы пока что прорыли временные надземные канавы до существующих полей. Когда геоманты создадут подземные трубы — вчера только решение приняли — эффективность возрастёт в разы.

— Из камня, — добавила Голицына. — Никаких швов, идеальная герметичность. Базальт или гранит — прослужат столетия

Гидромантка присела у канала и положила руку на воду. Через мгновение струя послушно поднялась вверх, образуя изящную дугу.

— А когда будут готовы подземные трубы, потери на испарение сократятся до минимума — вода пойдёт прямо к корням растений.

Лиза выпрямилась, отряхивая платье, и внимательно посмотрела на геомантку. Что-то в её взгляде изменилось — из просто любопытного он стал изучающим.

— Погодите-ка… — медленно произнесла младшая Бутурлина, прищурившись. — Я где-то видела ваше лицо…

Василиса напряглась, но постаралась сохранить невозмутимость:

— Вряд ли, боярышня. Я простая…

— Нет! — Лиза всплеснула руками, и её глаза расширились от узнавания. — Точно! В новостных сводках Содружества! Вы… вы же княжна Голицына!

Повисла оглушительная тишина. Полина застыла с открытым ртом, переводя взгляд с Василисы на меня и обратно. Илья удивлённо присвистнул.

— Княжна Голицына? — Белозёрова наконец обрела дар речи. — Дочь правителя Московского Бастиона? Василиса, это правда?

Геомантка обречённо вздохнула и выпрямилась, в её осанке проступила та самая княжеская стать, которую она так старательно скрывала:

— Да. Это правда.

— Но… но я провела рядом с тобой пять месяцев! — в голосе Полины звучала обида. — Мы делили комнату, секреты… А ты всё это время лгала?

— Я не лгала, — тихо возразила Василиса. — Просто… не договаривала.

Полина повернулась ко мне, и в её карих глазах плескалось негодование:

— А ты знал? Всё это время знал и молчал?

Я вздохнул:

— Это был её секрет, не мне его и раскрывать. И я же говорил тебе, — обратился к геомантке, — что рано или поздно тебя узнают. Чем известнее становится Угрюм, тем больше людей здесь появляется.

— Я много времени провожу в Эфирнете, изучаю моду, светские новости, — пояснила Лиза, всё ещё не веря своим глазам. — Видела вас на приёмах, балах… Хотя на фотографиях вы в роскошных платьях, а здесь…

— А здесь я в простом платье учительницы, — с улыбкой закончила Василиса.

— Но зачем скрываться? — Илья, оправившись от первого шока, смотрел на княжну с неподдельным интересом. — Что заставило дочь князя Голицына сбежать и прятаться в Пограничье?

Василиса помолчала, подбирая слова:

— Мой отец… он никогда не одобрял мой дар. Считал геомантию неподходящим занятием для княжеской дочери. «Копаться в камнях и грязи» — так он это называл. После смерти матери всё стало только хуже. Мачеха видела во мне соперницу, отец — инструмент для политических браков…

— И вы сбежали? — в голосе Лизы звучало восхищение пополам с недоверием.

— Да. Планировала добраться до Уральскограда, но… — она бросила на меня быстрый взгляд, — судьба распорядилась иначе.