Владыка Зазеркалья (СИ) - Романов Илья Николаевич

Сумрачный Князь стремительно исчез в тени, а трибун сорвался с места и побежал в лес. Я же достал меч с револьвером и не отставал от них.

Громыхнул выстрел. Выпущенная пуля, оставив в груди моей цели дыру, унеслась дальше и задела ещё одного разбойника. Смертельно задела. От звука выстрела всё сражение, казалось бы, замерло на мгновение, но тут же продолжилось.

На меня кинулось сразу трое верещащих и грязных отщепенцев. Самодельное копьё полетело в лицо, но столь медленно, что достаточно было просто сдвинуть голову на несколько сантиметров. А затем Предвестник вонзился в горячую плоть, пробивая косматого мужика насквозь. Ударом ноги я сбросил агонизирующее тело с меча и оно отлетело в его товарищей, сбивая их с ног. Можно было бы и дальше расходовать пули, но всё же в Срединном Мире они довольно редки. Лучше ближний бой, да и привычнее.

Добив подранков, я двинулся дальше, убивая каждого, кто вставал на пути и кого точно мог приписать к разбойникам. В какой-то момент пришлось помочь рослому мужики в пластинчатом доспехе. Тот орудовал мощным молотом, отбиваясь сразу от четверых и уже уставал.

— Благодарю, господин, кем бы вы ни были… — выдохнул он, опираясь на молот.

Я не ответил, лишь кивнул, и ринулся дальше. В лесу зазвучал волчий вой, напугавший всех и каждого. В большинстве своём разбойников, отчего многие из них сразу же потеряли боевой дух и устремились в противоположную от воя сторону. Агилар появился чуть позже и мы стали продвигаться друг к другу, добивая остатки шайки. Вскоре показался и Тит, весь окровавленный и в форме получеловека-полуволка. С его когтей и губ капала кровь.

— А неплохо размялись! — довольно заключил Агилар, когда всё было кончено. — Аж ностальгию почувствовал! Эй, мохнатый, ты чего подкопченный?

У Тита и правда лицо было в саже, которую он пытался стереть.

— Малефик попался, — поморщился он. — Слабый, в последний момент душу свою разрушил, вот и задело.

Пока они переговаривались, я оценивал состояние каравана. Стояли мы чуть в отдалении, чтобы не напрягать охрану и людей, пока те суетились. К нам все равно подойдут. Ан, нет, уже шли. Вот только не глава каравана, которого я заметил среди охраны и мужика, которому помог, а два амбала в тёмных латах.

— Госпожа хочет говорить, — прогудел один из них. — Пойдете с нами.

Я на его слова вздёрнул бровь, Агилар заулыбался настолько широко, будто выиграл в лотерею жизни, а Тит подался вперёд. Я успел положить ему руку на плечо, пока трибун не разорвал на куски этих воинов.

— Спокойно, трибун. Эти господа не хотели нас оскорбить, — посмотрел я на них. — Ведь не хотели?

Видать не совсем Срединный Мир превратился в клоаку и ещё способен взращивать воинов, раз он что-то почувствовал и медленно покачал головой. Его напарник в этот момент резко убрал ладонь с рукояти меча, спрятанного в ножнах. А в следующий момент они очень сильно напряглись, стоило Агилару открыть рот:

— Слушай, Альтиор, а кого-то они мне напоминают… Чернорукие, что ли⁈

— Они самые, — кивнул я. В момент боя я понял, что эти воины выходили из одного известного старого ордена.

Воины быстро переглянулись между собой, а затем синхронно ударили сжатым кулаком по нагрудной броне и склонили головы.

— Сердечно просим прощения, что не признали вас, господин.

Я махнул на них рукой и двинулся к паланкину. Моё текущее тело мало кто смог бы сейчас узнать во всех трёх мирах, если не посещал Зазеркалье и не сталкивался лично. Всё же сейчас я похож на юношу, а не на сорокалетнего мужчину, закованного в броню, с тяжёлым взглядом и морщинами. Всё имеет свою цену, а новая молодость лишь один из пунктов того списка жертв, которые я принёс ради создания Зазеркалья.

При моём приближении к паланкину, люди провожали меня взглядами. Кто-то с удивлением, другие с потаенным страхом и настороженностью. Титу и Агилару тоже досталось внимание публики.

Белоснежная ткань откинулась ровно в тот миг, как я подошёл. Наружу показалась тонкая женская рука с бархатной кожей. Один из воинов ордена сразу же помог своей госпоже и вскоре перед моими глазами предстала та, кого они охраняли и сопровождали. Это была очень бледная девушка, которой не дашь больше восемнадцати.

Худенькая и низкого роста, с белокурыми кудрями и утончённым лицом, будто у фарфоровой куклы. Одежду ей заменило подобие туники, которые любили носить в Риме в созданном мною мире. Вот только её голубые глаза полностью расходились с возрастом. В них застыла мудрость веков и пережитых испытаний, за которыми шла усталость.

Агилар за моей спиной присвистнул, а лицо Тита вытянулось в удивлении. Впрочем, я тоже был отчасти удивлён, увидев её перед собой.

— Здравствуй, Кровавый Бог, — раздался её мелодичный голос, от которого ближайшие к нам люди словно впали в транс. — Я искренне рада видеть тебя.

— Вот уж сомневаюсь, — холодно хмыкнул я. — С каких это пор жрицы самой главной стервы трёх миров рады меня видеть?

В возникшей тишине прозвучал шелест мечей, покинувших ножны. Четвёрка орденцев, кто бы сомневался. Но я и Агилар с Титом на них даже внимание не обратили.

Жрица подняла ладонь и те сразу же успокоились. Её тонкие губы дрогнули в слабой, уставшей улыбке.

— Я понимаю твою недружелюбность, Альтиор, — вздохнула она. — И могу лишь сказать, что не все жрицы Миалы считают тебя врагом…

Хорошо поёт, но веры этим словам нет ни на грош. У нас с её «богиней» столько взаимной любви, что скорее демоны Огненных Просторов станут праведниками, чем Миала перестанет меня ненавидеть. Нет ничего хуже обиженной женщины, получившей отказ. А уж если у этой женщины не самый простой характер, то и подавно.

— Как скажешь, — фыркнул я. — Мне в целом плевать. Ты хотела говорить, я перед тобой, говори.

— Ты ведь держишь путь в Минхейм, — не спрашивала, а утверждала жрица. — Позволь пригласить тебя в мой паланкин на время поездки… Прошу, не отказывай, — заметила жрица, как я скривился.

К нам как раз бежал глава каравана, но замедлился и стал ждать, пока мы закончим разговор.

Я задумался, пусть и ненадолго. Этой жрице от меня определённо что-то надо, да и её желание говорить… Что-то определённо с последователями Миалы не то, раз она вместо желания выцарапать мне глаза, просит составить ей компанию.

— Добро, — кивнул я. — Я выслушаю тебя, жрица.

Минхейм встретил нас живой суетой, шумом и гамом. Укрытый за высокими стенами город жил и дышал, а перед его вратами выстроилась целая очередь из желающих оказаться внутри. Стража патрулировала на стенах, на которых угрожающе смотрели вниз массивные, многозарядные баллисты. У распахнутых ворот и поднятой решётки служители порядка и закона проверяли приезжих, брали мзду за проход и пропускали дальше. Желающих было много, даже слишком много, но наш караван пропустили вперёд вне очереди. Спрашивается: почему?

— Благословите, ваше святейшество! — глубоко склонился высокий, пузатый стражник со знаками отличия сержанта. Принадлежал он к народу толстошкуров, полнота для них залог силы и статуса.

Жрица вытянула руку из паланкина и осенила его знаком. Толпа вздохнула с удивлением и благоговением, а я поморщился. Вот поэтому я и не любил всё, что связано с верой, пусть меня и называли Кровавым Богом. Человечеству или любому разумному народу не нужны пастыри и поводыри, а также идолы. Всё это отупляет разум и не даёт ничего. Те, кого они называли богами не придут к ним на помощь в случае нужды. Не дадут силы или надежду. Зато будут требовать всё и сразу. Просто потому что за ними сила и власть.

— Не одобряешь, понимаю, — заметила мой взгляд жрица, когда нас пропускали в город. Агилар дремал на подушках, а Тит закидывал в рот виноград с золотого блюда. Паланкин был большим и вполне вмещал в себя всех нас, а тащили его отнюдь не слабые орденцы. — Сёстры рассказывали, как ты презираешь веру и богов.

— Богов не существует, жрица, — покачал я головой.