Ода Смятения (СИ) - Злобин Михаил

Неспешно поправляю маску на лице и прикрываю веки:

— Вы готовы, отребье? Тогда нача… ли!

Раньше, чем я успел договорить, в меня полетело боевое плетение. Однако я, обладая способностями ингениума, прекрасно видел, что проекция заклинания крутится на гранях перстня у одного из северян. Для меня эта атака не стала сюрпризом, поэтому я даже не попытался блокировать её, а просто резко отклонил корпус в сторону. Миг, и чары разлетелись фонтаном серебристых искр за моей спиной, столкнувшись со стенкой барьера, который держали Безликие.

Остальные противники, видимо, были не такими сообразительными. Они лихорадочно кинулись творить волшбу только сейчас. Но я решил не давать им форы, а сразу начать работать жёстко.

Два «Зонтика» нашли свои цели практически одновременно. Они вырвали внутренности из милитариев и расплескали буро-красное месиво по деревянному полу. Следом «Молот» превратил зазевавшегося мага в размазанный толстым слоем паштет. Пришлось направить заклинание не перпендикулярно вниз, а под углом. Иначе существовал риск проломить доски помоста.

В меня летят две молнии и неопределённого вида дымчатый шлейф. Закрываюсь «Чешуёй». Как только вокруг возникают сегментарные стенки, в них ударяется череда плетений. Я думал, что смогу просидеть в укрытии столько, сколько захочу, но нет. Противники сбросили с себя последнее оцепенение и теперь соображали быстро. И вот уже мой купол начинают лизать огненные всполохи, сплетаясь в подобие смерча. Сразу вспомнилось, как я застрял в такой же ловушке во время осады Арнфальда…

Подгадав момент, когда для сторонних наблюдателей мой барьер скроется в языках пламени, я сформировал «Катапульту». Плетение развернулось под ногами и выбросило меня метров на пять вверх и в сторону. Публика сдавленно ахнула, когда я вылетел прямо из эпицентра огненного торнадо, и атаковал, ещё даже не приземлившись.

Ворох «Матрёшек» отделился от моих пальцев и россыпью крупных искр заскользил по воздуху. Северяне успели сориентироваться, но отнюдь не все. Плетения раскрылись и словно фугасы разметали поражающие конструкты во все стороны. По магическим щитам, вовремя возведённых милитариями, пошли заметные волны, как от горсти мелких камушков, брошенных в озеро. Но кое-кому всё же досталось. Как минимум трое резко дёрнулись, напряглись, а затем медленно осели. Под ними стремительно натекали лужицы крови. И ещё двоих зацепило, но не смертельно.

— Вон! Он здесь! — прокричал ближайший ко мне магистр, и забросил в мою сторону ослепительно сияющий шар.

Это плетение я развалил «Паутинкой», а параллельно с этим швырнул прямо в лицо северянину «Стрелу». Она пробила его череп с таким сочным хрустом, будто спелое яблоко пришпилили к столешнице. Тело убитого ещё не успело рухнуть, а я поймал взгляд следующего противника. Время тянется, словно густой мёд. Каждый миг подобен целой жизни. Я вижу, как в глазах милитария загорается огонёк суеверного страха. Но уже поздно что-либо менять. Для него исход предрешён. Три «Серпа» с гудением рассекли его туловище. Только ткань и успела дёрнуться. А на то, как разваливается истекающий кровью труп, я уже не смотрел.«Катапульта» отбросила меня далеко в сторону.

Пока я проносился над головами северян, меня трижды попытались поразить плетениями, но всё мимо. А вот мои заклинания цели нашли. Я мог создавать «Стрелы» по дюжине штук каждые полторы секунды. И моя скорострельность сильно удивила врагов. Они не успевали обновлять колдовские барьеры. Оттого мои конструкты вонзились кому в ноги, кому в плечи. Одному неудачнику, который собирался атаковать и не вовремя убрал линзу магического щита, вообще пронзило шею навылет. Он упал на колени, держась за горло, и круглыми от шока глазами смотрел, как доски под ним стремительно окрашиваются в ярко-алый цвет. Жить этому недотёпе осталось не больше минуты.

Я приземляюсь и сразу же ухожу в перекат. Позади меня вспыхивает столп огня, но жаркие языки кусают только полы моего длинного плаща. Я швыряю «Пелену», и пространство заволакивает густой белый туман. Всё пламя гаснет. Противники пытаются плетениями воздушной направленности разогнать дымку, но та лишь клубится под колпаком огромного защитного купола, не находя пути наружу.

Бью россыпью «Ледяной шрапнели» по ближайшему смутному силуэту. Попадаю куда-то в область головы. Слышу треск, а затем дробный стук разлетевшегося черепа по доскам. Укрываюсь «Корой» ровно в тот момент, когда замороженные осколки взрываются паровыми бомбами. Обжигающее облако бьёт во все стороны. Ошпаренные люди кричат и закрывают лица. Вот двое бестолково мечутся в тумане, сверкая обожжёнными физиономиями и слезящимися глазами. Идеальные мишени.

«Серпы» с характерным свистом рассекают пелену. Пускаю их на уровне колен, живота и горла. Кровь бьёт фонтанами, а остаточный воздушный след подхватывает её и разбивает на множество мельчайших капель. Белёсая дымка окрашивается в розоватые тона. Со стороны, наверное, это смотрится безумно красиво. Как капля крови, упавшая в молоко.

Над моей головой, словно напоминание о необходимости быть внимательным, проносится трещащий энергетический разряд. Ставлю «Чешую» и весьма вовремя, потому что в неё с громкими хлопками угождает сразу полдюжины заклинаний. По направлению, откуда они прилетели, выбираю новые цели. Вот та троица северян, опрометчиво сбившаяся в кучку, выглядит отличным вариантом.

«Брызги» устремляются к ним единым комком, постепенно распадающимся на сотни более мелких. Мгновение, и магическое воплощение окатывает всех трёх милитариев с ног до макушек. Раздаётся шипение, будто в холодную воду слили раскалённое масло, а секундой позднее его заглушает истошный многоголосый вопль. Магистры верещат, словно их заживо варят. А кожа слезает с них пластами, пузырясь и отслаиваясь.

Ещё одна «Катапульта» проносит меня сквозь редеющий и истаивающий туман. Окидываю поле боя взглядом и с удивлением отмечаю, что противников осталось всего шестеро. Стоп, даже меньше. Пятеро. Северянин, не взявший кольцо, так и продолжал жаться в сторонке, вздрагивая от каждого громкого разрыва.

Слегка оглушённые и дезориентированные, милитарии атакуют меня, но сильно мажут. Больше половины заклинаний мне даже не нужно блокировать или перехватывать. Бью в ответ, и магистры сбиваются в кучу, возводя вокруг себя почти такой же купол, как над помостом, только в миниатюре. Он выглядит как сильно упрощённая и ослабленная версия алавийской прародительницы «Чешуи», но всё равно весьма достойно для людских озарённых. Признаю, уровень слаженности у северян отменный. Я бы хотел заполучить таких бойцов в своё братство. Но этому не бывать…

«Поцелуй Абиссалии» срывается с кончиков моих пальцев подобно финальному аккорду пьесы. Заклинание соприкасается со стенкой магического щита и… Ослепительная вспышка застилает взор. Плёнка барьера словно бы разделяет мой конструкт на две части. Одна остаётся снаружи, а другая превращается в огненный фонтан, который за ничтожное мгновение заполняет собой пространство под куполом. Ударная волна приобретает вид двух пронзительно белых завихрений. Они совершают резкий оборот в противоположные стороны, а потом сталкиваются.

Оглушительный взрыв разметал колдовской щит противника. От этого грохота зрение поплыло, будто от удара дубиной по затылку. Сами милитарии, в отчаянии прятавшиеся под ним, превратились в кровавую взвесь, которая взмыла вверх. Секунда тишины. Другая. А потом первая крупная капля ударила в дощатый настил с чётким почти музыкальным звуком. За ней вторая, а сразу после неё третья. И вот уже целый багровый дождь тарабанит по дереву, покрывая красной влагой и мелкими кусочками плоти всё вокруг. В воздухе висит густой металлический запах крови, гари, палёных волос и вязкий смрад развороченных животов. Публика замерла в изумлении. Зрители глядят на меня с ужасом, но одновременно и с восторгом. Да, они боятся той силы, которую мне удалось укротить. Но прямо сейчас, в данный момент, каждый из них мечтал быть мной…