Вампиры ночи - Найт Кейдис

Димитрий не знает, что я журналист, так почему же он предложил отвезти меня в аэропорт? Почему он думает, что мне тоже нужно сбежать. Только потому что Асель сказала ему, что у нее неприятности? Или Константин рассказал ему, кем и чем я являюсь на самом деле!

– Как ты узнал, что я собираюсь уехать из страны? – спрашиваю его.

– Ты только что об этом сказала.

Нет. Звон лжи похож на ведро холодной воды, вылитой на мою замерзшую кожу.

На его губах появляется маленькая и зловещая улыбка, но сквозь тень шляпы мне видно, как уменьшаются и сужаются его глаза – хищные глаза медведя.

Я верчу головой из стороны в сторону, пытаясь выбрать, куда нам лучше бежать, как внезапно из кожи вышибалы вырастают толстые когти цвета слоновой кости. Думаю, что он вонзит мне их в живот, но вместо этого его лапы смыкаются вокруг Асель.

– Нет, – вскрикиваю я. С ее губ слетает звук, не похожий ни визг, ни на всхлип, глаза широко раскрыты от страха. Я пытаюсь пошевелиться, закричать, протянуть руку – но уже слишком поздно. Одним быстрым движением Димитрий разрезает когтем шею Асель, и с глухим ударом она падает в слякоть под нашими ногами. Единственная мысль, что проносится в моей голове, – «смерть должна издавать более громкий звук, чем этот».

У моих ног лежит обмякший черный кролик, ее мех колышется на пронизывающем ветру, а снежные хлопья цепляются за мягкий пух. Как и любой другой мертвый Перевертыш, Асель перевоплотилась в свою звериную форму.

– Сначала кролик, потом крыса, – рычит Димитрий.

Он делает широкий шаг ко мне, и мой крик заглушает его медвежий рев. Пригибаюсь, перед глазами маячит тень, а затем все становится черным.

Глава двадцать шестая

Первое, что заполняет мое сознание, когда я прихожу в себя, – нежное жужжание «Лунной сонаты». Классическая мелодия скользит ко мне сквозь тьму, то появляясь, то исчезая.

Второе, что мне удается осознать, – это то, что мое тело раскачивается, двигается из стороны в сторону под сладкую нежную музыку. Я танцую? Кажется, будто снова приняла одну из таблеток Лукки, но знаю, что это не так, потому что последнее, что я помню, был медведь, глухой удар и…

И тут меня осеняет. Третье и самое сильное ощущение. Боль. Сильная и всепоглощающая боль обрушается на меня. Глаза распахиваются. Это мучительное чувство перевернуло мой мир с ног на голову.

Моргаю трижды, и глаза медленно начинают привыкать к темному пространству, в котором нахожусь.

Я вишу вверх ногами. Смотрю на пол, который поднимается и опускается, поднимается и опускается, пытаюсь пошевелить руками, но безуспешно. Они связаны у меня за спиной, а лодыжки – надо мной. Я узнаю это место – камеры для заключения на стоянке «Черного кролика».

– Доброе утро. – Нежный голос Константина сливается с высокими и низкими нотами фортепиано.

– Я бы не назвала это утро добрым, – произношу с презрением, собирая весь сарказм, на который способна в таком положении.

Лицо Константина искажается легким удивлением от моего ответа. Что? Неужели он думал, что я собираюсь толкнуть речь вроде: «О боже, не могу поверить, что ты злодей!». Не собираюсь. Я бы не висела вниз головой, если бы он им не был. И Асель не была бы мертва.

Сглотнув, задаю ему самый важный вопрос.

– Как к этому всему причастен Лукка?

Константин машет рукой, будто отгоняет муху.

– Лукка не участвует в этом и других моих делах.

– Каких именно?

Он протягивает руку и проводит пальцем по моей щеке, выглядя при этом весьма самоуверенным.

– Мне казалось, ты это уже выяснила, маленькая мисс Репортер.

Если ему известно, что я репортер, то почему он не убил меня? И словно в ответ на мой вопрос, Константин направляется к двери клетки и окликает доктора Василия.

Этот сопливый докторишка не удостоил меня и взглядом. Он явно привык наблюдать, как страдают люди в подвале «Черного кролика». Василий копошится возле маленького столика, которого раньше в клетке я не видела. Какого черта он там делает?

– Развяжи меня, Константин. Мы можем все обсудить, – обращаюсь к нему. Мне становится тяжело дышать, а головная боль кажется невыносимой.

Константин игнорирует мои слова, наблюдая за тем, как доктор раскладывает в ряд шприцы. Как только они обмениваются взглядами, все мое тело сжимается, заставляя боль усилиться в два раза.

– Как тебя уже известно, я владею фармацевтической компанией. – Константин осматривает один из шприцев. – Слышал, тебе понравились некоторые из моих творений.

Откуда он знает о моей ночи с Луккой? Знает ли он, что мы спали вместе?

– Да ты непревзойденный наркоделец, – огрызаюсь я.

– Все началось с рекреационных наркотиков, но, как ты знаешь, милая, сейчас мы продвинулись гораздо дальше.

– Дальше – это, например, таблетки солнца с первосортной кровью?

– Таблетки солнца, да. Несколько лет назад я начал продажу модифицированной крови. Органической, чистой, улучшенной крови, собранной из самых сильных существ…

– На описание домашних куриц это не похоже, – прерываю я его.

– Разве? – Константин удивлен, его брови приподнимаются, но после он уже улыбается. – Как ты знаешь, я также занимаюсь улучшением крови Перевертышей. Именно эксперименты с различными смесями крови натолкнули меня на создание таблеток солнца.

– Ты накачиваешь своих работников веществами, которые содержатся в предоставленной тобой пище и отвечают за повышение качества. Затем вы выкачиваете из них всю кровь и помещаете ее в таблетки для продажи через «Хронику»?

Константин кивает. С виду кажется, что он даже немного удивлен тому, насколько продвинулось мое расследование.

– Наша операция с первосортной кровью была безупречной в течение многих лет. У рабочих нет документов, они приходят и уходят, и никто не может связать их массовые исчезновения с нами. Мы хорошо прятали тела.

Я отчаянно пытаюсь освободиться от веревок, обжигающих мои окровавленные запястья, пока Константин возится со шприцем. Ничего не получается. Эти братья точно знают, как связать девушку.

– Так было… – продолжает он. – До тех пор, пока Борис не поддался жадности и не начал заставлять своих сообщников, таких как Варлам, ты видела его в «Сахалине», красть у меня целые партии товара. Конечно, как только сотрудники Бориса узнали о первосортной крови, они начали нападать на моих работников, высасывая их из жадности – небрежно оставляя мертвые тела на моих стройках, чтобы привлечь внимание. Именно тогда твоя подруга проболталась в «Хронике». Итак, представь себе, как мне повезло, когда маленькая Ведьма Верити свалилась прямо мне в руки и помогла отсеять всех крыс из моей организации. Теперь эти проблемы решены. Мне стоит поблагодарить тебя, правда.

Все это время он со мной играл. Использовал меня для своих собственных целей, пока я думала, что изучаю его.

– Как давно тебе стало известно, что я репортер?

– Я поручил своим компьютерщикам разузнать о тебе вскоре после твоего приезда. Признаю, что они помучались с шифрованием, но ваша ошибка в том, что вы не знаете, что в России лучшие хакеры в мире. Кроме того, твои действия были весьма подозрительны.

– Мои действия?

Константин протягивает ко мне руку и зажимает между пальцев кулон «Черного кролика».

– На кулонах наложено заклинание слежки. Именно так я узнал, что ты на стройке. Именно так я выследил Асель.

– Карта в твоем кабинете, – тихо произношу я, вспоминая замысловатую карту Москвы, висящую в кабинете Константина, мерцающую заколдованными движущимися огнями. Именно так он узнает, где находятся все его маленькие кролики. Стоило догадаться.

Я позволяю себе утонуть в мыслях, пока мое тело медленно раскачивается взад и вперед. От горя у меня начинает крутить в животе, и гравитация угрожает заставить вывернуть все наружу.

– Ты не должен был убивать Асель, – произношу я, задыхаясь от рыданий. – Она даже не знала всей правды.