Лекарь Его Величества. Том 5 (СИ) - Алмазов Игорь

Кто о чём, а у моего друга одна больная тема. Однако я рад, что он снова стал похож сам на себя после того нашего разговора.

— Да, так и есть, — кивнул я. — Хотя даже если бы я не был главой рода, вряд ли бы согласился на брак против своей воли.

Не в моих это принципах, чтобы мне навязывали ещё и личную жизнь. И, думаю, отец прекрасно это понимал.

— Так и какие у тебя мысли по этому поводу? — прищурился Владимир. — Когда наша Юсупова станет Авериной?

Когда я разберусь с твоим предательством, предотвращу смерть Артёма в тюрьме и перепишу своё будущее.

— Точно не в ближайшие месяцы, — вслух усмехнулся я. — Успеешь подготовиться.

— На свадьбе закачу тебе лучшее выступление капустника, — пообещал Владимир, со смехом доедая завтрак.

После всех занятий я отправился в совет графов и баронов. Возглавлял его совет магистров — несколько опытных графов преклонного возраста, которые попали сюда благодаря своим заслугам перед Российской Империей.

Всего их было трое: граф Биркин, граф Герасимов и граф Ломоносов. Последний был представителем рода Ломоносовых, чей предок являлся знаменитым учёным.

— Добрый вечер, господа, — поклонился я им. — Граф Аверин прибыл для урегулирования конфликта.

— Здравствуйте, господин Аверин, — кивнул мне граф Герасимов. — Присаживайтесь. Ознакомьтесь для начала с самой жалобой, пока мы дожидаемся самого барона Боброва.

Опаздывает на разбор своей же жалобы, гениально. Я принял лист бумаги, где была изложена суть претензии, и принялся читать.

«Суть жалобы — оскарбительное поведение со стороны новоиспечённого графа Аверина. Я присутствовал на приёме, устроеном господином Авериным в честь получения нового титула. Однако вместо положенного приветствия и почтительного отношения ко мне, граф Аверин демонстративно меня игнарировал, пресекал все попытки диалога, и кажется, даже посмеивался надо мной за моей спиной. Это не просто личное оскорбление, а принебрежение ко всему институту дворянства, который является неотъемлемой частью нашей феодальной системы. Прошу Совет рассмотреть мою жалобу и вынести решение, которое востановит справедливость. С глубочайшим уважением к совету, барон Бобров».

Ох, сколько же здесь ошибок! Он бы хотя бы словарём воспользовался, раз жалобу в совет отправляет.

Пока я дочитывал, появился и сам Бобров, усевшийся на стул рядом.

— Что скажете, господин Аверин? — спросил у меня граф Герасимов.

— Касаемо орфографических ошибок или сути жалобы? — не сдержался от усмешки я. — А то я бы порекомендовал своему барону взять пару уроков по грамоте.

— Вот видите! — завопил Бобров, но граф Ломоносов остановил его величественным жестом.

— Вообще-то, господин Бобров, в этом граф Аверин прав, — заявил он спокойным тоном. — Ваше письмо содержит в себе огромное количество ошибок. Мне и самому это очень резало глаза.

Бобров пристыженно замолчал, не найдясь с ответом.

— Если мне надо прокомментировать суть жалобы, то это — ложь, — коротко добавил я. — Я приглашал барона Боброва на свой приём, это правда. Я устраивал его для знакомства со всеми своими баронами. Он открыто заявил мне, что сам претендовал на место графа и недоволен моим титулом. После чего поспешил удалиться с приёма.

— Вы пригрозили мне, что лишите меня титула! — снова воскликнул Бобров.

— После вашей такой же угрозы в мой адрес, — спокойно парировал я. — Особенно мне понравилась ваша часть жалобы про «насмешки за спиной». Вы не пробыли на приёме и пяти минут, и это подтвердят все остальные гости. Откуда же вы можете знать, что там происходило?

— Потому что я вижу вас насквозь, — заявил Геннадий Бобров. — И вы недостойны занимать такой титул.

Обида из-за того, что графский титул не достался ему, привела его аж в этот совет. Но он толком не продумал суть своих обвинений. Или надеялся, что совет не станет рассматривать этот случай лично.

— У меня есть видеозапись нашего разговора, — проговорил я. — Которая подтвердит все мои слова.

— Вы не имели права снимать без моего согласия! — взвизгнул Бобров.

— Я имел право снимать у себя дома, — пожал я плечами. — Помнится, вам не очень понравился тот факт, что приём проводится на дому. Мне же это теперь пригодится.

Разумеется, я мухлевал. Никакой видеосъёмки я не вёл, и таких доказательств у меня не было. Однако этого хватило, чтобы окончательно добить Боброва.

— Господин Бобров, всё действительно было именно так? — приподнял бровь граф Герасимов.

— Это не имеет отношения к делу, — выпалил Бобров. — Меня оскорбили, и вы должны с этим разобраться.

— Так если речь идёт про оскорбление, можете вызвать меня на дуэль, — предложил я. — Хоть это не практикуется между представителями разных титулов, я могу сделать исключение.

Бобров окинул меня взглядом, остановившись на долю секунду на уровне накаченных рук, и помотал головой.

— В таком случае, что вы от нас хотите, господин Бобров? — поинтересовался граф Биркин. — Я даже не смог до конца понять суть вашей жалобы. Мы собрались здесь, так как думали, что речь действительно идёт о серьёзном происшествии. А по факту вы лишь тратите наше время.

— Я хочу себе титул графа, — заявил Бобров. — Я много работал ради этого и заслужил его честно.

Значит, он рассчитывал, что из-за этой жалобы титул у меня отберут и отдадут ему? А в итоге только продемонстрировал всем свою безграмотность.

— Вы уже и так подавали заявку, — вздохнул граф Ломоносов. — И не прошли некоторые проверки. Так что ваша жалоба ничего не изменит. Тем более, как я понял, она сфабрикована. Что тоже играет не в вашу пользу.

— Господин Аверин, вы можете быть свободны, — добавил граф Биркин. — Приносим извинения за зря потраченное время.

— Я хочу отказаться от этого барона, — спокойно ответил я. — Закон предусматривает такое. Пусть его передадут другому графу.

Я не буду молча терпеть подобное. Сначала эта истерика на приёме, теперь жалоба. Я предложил урегулировать это другим путём, но Бобров отказался. А держать у себя в подчинении такого человека нет никакого желания.

Геннадий Бобров в удивлении уставился на меня. А чего он ожидал?

— Вы уверены, господин Аверин? — спросил граф Ломоносов. — В таком случае у вас останется всего два вассала. По правилам их должно быть не меньше трёх, и нам придётся прикреплять к вам другого барона.

— Я уверен, — коротко кивнул я.

— В таком случае, заполните заявление, и мы рассмотрим его в течение семи дней, — граф Герасимов протянул мне бланк, и я заполнил его под удивлённое молчание Боброва.

После чего я отдал заявление и молча покинул их комнату. С Бобровым дальше пусть разбираются без меня.

Я же отправился в тюрьму, на очередную стажировку. Рассчитал, что моего главного подозреваемого, драчливого заключённого, выпустят из карцера только завтра. Но нужно уже воплощать мой план по осмотру заключённых, чтобы просьба привести именно Петухова не выглядела странно.

Кустов очень обрадовался моему приходу и, быстро отчитавшись о состоянии пациентов, радостно отправился домой.

— Приведите ко мне заключённого Стрезова Артёма для планового осмотра, — приказал я охраннику, как только остался один.

Тот кивнул и молча удалился за заключённым. Вскоре молодой человек уже сидел передо мной.

Общаться придётся при охраннике. Будет странно, если я попрошу того выйти. Но насколько я успел понять, охранники здесь не из болтливых. И уж точно не будут прислушиваться к разговору и что-то докладывать.

— Опять ты, — закатил глаза Артём. — Преследуешь меня?

— Не «ты», а «вы», — строго ответил я. — Мы с вами на брудершафт ещё не пили.

— Ты засадил меня в тюрьму, это покруче любых брудершафтов, — мрачно усмехнулся Артём. — Так что мы, считай, уже перешли на «ты».

Какой же он упёртый! Но тут моя позиция принципиально твёрдая.

— Нет, — отрезал я. — Разговаривайте со мной, как полагается. Иначе наш разговор будет окончен.