Мульт (СИ) - Кароль Елена

Я стала видеть больше. Объемнее. И даже слегка иначе. Словно раньше видела плоский рисунок, только сейчас узнав, что он имеет глубину. Впрочем, это было не совсем верным определением и вместе с тем требовало более внимательного изучения, чем вот так, наспех.

Как бы то ни было, доспех бойца я вскрыла, кислоту в теле почистила, помощь во всём, о чем меня попросил наш ведущий специалист Сидоренко, оказала, и с чистой совестью отправилась в кабинет — завтракать и принимать первых посетителей.

Сначала подошла Зоя Алексеевна и мы, обговорив с ней условия работы и величину заработной платы, обсудили оптимальное штатное расписание под наши нужды и возможности. Затем я предоставила ей список уже имеющихся специалистов, а так же познакомила с Варановым, Ульяной, Светланой Прокопьевной, Дарьей, Ренатой и даже Лилей, ведь каждый из них мог стать в том числе и ценным советчиком-поставщиком новых сотрудников.

После Зои моего внимания попросил Соловьев, активно взявшийся за ремонт первого здания, но в основном его интересовали деньги, что для меня, благодаря генералу, проблемой больше не было: я просто перевела Евгеньичу требуемую сумму, заверив, что зарплату выдам наличными, и он, весело потирая руки, отправился трудиться.

Когда стало ясно, что сверхсрочных дел нет, я пригласила всех домашних в гостиную и подняла вопрос срочного переезда. Нужны комнаты. Очень нужны! И мне, конечно же, не хочется нагнетать, а так же ущемлять своих жильцов, но пока не готов госпиталь, нам придется чуток потесниться. А теперь вопрос! Как?

Думали недолго, хотя итоги меня удивили.

Ульяна, старательно изображая невозмутимость, хотя всё равно дико смущаясь, объявила, что к ней переберется Олег. Алевтина, густо краснея, призналась, что Айдар уже не первую ночь ночует у неё. Док и Дарья согласились занять комнату на втором этаже, где раньше находилась хозяйская столовая. Светлана Прокопьевна заявила, что с этого дня ночевать будет дома — лечение почти завершено и она будет приезжать каждый день, но дома у неё подруги и фиалки, им тоже нужно её внимание.

Получалось, что освобождалась одна гостевая комната «Витязей», куда временно поселим Воронежских целителей, уже изъявивших горячее желание остаться работать в моём госпитале. Тимур займет комнату Светланы Прокопьевны, она небольшая, но мужчине хватит. Ярослав и Сидоренко пока остаются жить в комнате Стужева, мужчины заявили, что неприхотливы и места для двоих там более чем достаточно.

В итоге гостиная рядом с кухней осталась неприкосновенна, из комнаты Дарьи мы делали новую палату, а из комнаты Савелия — операционную.

Здорово!

Главное, чтобы новые пациенты не появились слишком быстро и в большом количестве. Тьфу-тьфу!

Радуясь, что в целом всё неплохо разрешилось, и с переездом люди справятся без меня, я лишь дала задание Ульяне позаботиться о недостающей мебели, дав ей доступ к счету рода, чтобы уже не отвлекала меня по пустякам, и отправилась, наконец, спать.

— Чувствую себя… двояко.

— Готовился умолять до последнего?

— Типа того.

— А сейчас не знаешь, что делать дальше?

— Слушай, ты вроде на кардиолога стажировался, а не на психиатра…

— Пф, одно другому не мешает, — хохотнул Семен, но потом тоже вздохнул. — Видел её глаза?

— Ага.

— Что думаешь?

— Думаю, нам охеренно повезло, — преувеличено бодро заявил Тимофей и шлепнул себя по коленям, поднимаясь с дивана. — Пойду, отзвонюсь своим, чтобы не теряли, да попрошу мать собрать вещей. Ты как?

— Думаю. — Захар почесал уже пятый день небритый подбородок. — Слушай, может позвоним Михе? Такой шанс выпадает только раз в жизни. Он из наших самый головастый. Док говорит, помимо центра планируется не меньше шести отделений, так что ждет от нас список кандидатов в смертники.

— Почему смертники? — напрягся Тимофей.

— Потому что утверждать на должность будет лично и только после пробной операции, — хохотнул мужчина, с легким содроганием вспоминая свою первую ночь в этом удивительном особняке, где графиня ходит в футболке, а в гостевых комнатах стоят реанимационные кровати стоимостью под миллион.

Каждая!

А ещё, говорят, тут призрак первого Ржевского живет…

Интересно, брешут или нет?

Судя по тому, что проснулась я только утром, организм в очередной раз устроил забастовку и просто выключил меня из жизни почти на сутки. Да и ладно. Лишь бы все были живы и здоровы.

Уже далеко не в первый раз подумав, как хорошо быть безработной, немного запоздало вспомнила, что сегодня суббота. А ещё не самый простой день…

Черт!

Как я могла забыть⁈

Я даже простонала от осознания того, что нам сегодня надо ехать к родителям Стужева, причем не просто в другой город, а к ним домой (ещё и с ночевой!), и перевела страдальческий взгляд на Ржевского, который моментально подошел ближе, явно карауля моё пробуждение.

— В чем дело, краса моя? Что-то болит?

— Душа, — вздохнула печально.

— О… Соболезную, — поручик изобразил печальное выражение лица, но буквально на несколько секунд, а потом полюбопытствовал: — Внученька, а почему твои глаза снова изменили цвет, не подскажешь?

— М-м? — промычала без особого интереса. — Что на этот раз?

— Перламутровая синь с золотым напылением, — хмыкнул Ржевский. — Мне начинать тебя бояться?

— То есть до этого причин не было? — фыркнула и потянулась, задумываясь о том, видели ли это остальные.

— Знаешь… не сильно. Опасался, да. Особенно твоей непредсказуемости, присущей всем Ржевским. Была бы мужчиной — гордился. Впрочем, я и так тобой горжусь, но в то же время… Опасаюсь, да. За твою психику. У тебя с ней вообще как? Всё хорошо?

И пытливо прищурился.

— Знаешь, всё неоднозначно, — улыбнулась без особого веселья и села, придерживая одеяло у груди и ища взглядом халат, но Ржевский понятливо отвернулся и я смогла спокойно встать, чтобы одеться. — Я и раньше была себе на уме, а сейчас… Не знаю. Если ты насчет шизофрении беспокоишься, то тут точно мимо.

— А если нет?

— Конкретнее.

— Я беспокоюсь о твоем душевном здоровье, связанном прежде всего с отсутствием личной жизни, — витиевато выразился гусар.

На что я закатила глаза и цокнула.

— И ты туда же? Дима, моя личная жизнь — только моя. Есть она, нет её — психом от этого я не стану. Ну пострадаю чуток… Пройдет.

— А если не чуток?

— Вот тогда и будем решать проблему, — подытожила строго. — Пока её нет. И тему закрыли. Ты, кстати, куда в клубе делся? В курсе вообще, что там разлом открывался?

— Полина, если ты меня там не видела, это не значит, что меня там не было, — уязвлено заявил Ржевский. — Вообще-то я людям помогал эвакуироваться. Следил, чтобы никого не затоптали, и лично спас одну молоденькую официантку от огненного плевка тех тварей. Вот!

— Молодец, — похвалила его, причем искренне и безо всякого ехидства. И снова сменила тему. — Не знаешь, Стужев уже приходил в себя? Как он?

— Ой, да что ему будет? Ещё вчера на ноги встал. А вот ты, краса моя, меня беспокоишь. Побереглась бы, а? Перегоришь, не дай бог, кого потом винить будешь? Или возомнила себя двужильной?

— Да нет, — я пожала плечами. — Пока не было такого, чтобы я точно видела, что не справляюсь. Да, на грани, но всё же без перебора. К тому же регенерация — такой дар, что латает сам себя даже во время жутких нагрузок. Думаю, я вчера так и скакнула. Знаешь, в какой-то момент появилось ощущение, что ядро рвется… Но обошлось. А сейчас вижу, что подросло.

— Прям рвется? — напрягся призрак и беспокойства на его лице стало больше. — Полиночка, а давай ты так больше не будешь делать? Я понимаю, молодость, глупость, рвение… Но я не хочу тебя терять! Я в кои веки живу полноценной жизнью! А что будет, если ты умрешь?

— А что будет, если я умру? — усмехнулась. — Наследницей станет Юленька. Я в любом случае не планирую ни замуж, ни детей. Ну а Юляша не будет пить ещё минимум лет пятнадцать. Живи и радуйся жизни!