Тайны портового города (СИ) - Крылова Катерина

— Что с ней произошло? — в полном шоке спросила я, разглядывая лицо, изрезанное чем-то очень острым и прикидывая, удастся ли спасти нос хоть частично. В какой-то миг все мое существо наполнилось жалостью, а глаза слезами. Но я быстро откинула все чувства и отправилась за ширму переодеваться и мыть руки. Моя жалость ей не поможет.

— Один ублюдок развлекся.

— Кто?

— Некто маркиз Вышевский. Который брат герцога.

— Ясно. Что ты ей уже дал?

— Настойку опия, чтобы погрузить в сон. Надеюсь, что не перестарался.

Служительницы тем временем разрезали на несчастной одежду и скидывали ее, окровавленную, в угол. Туда же полетел, звякнув, увесистый кошель с деньгами.

— Табола, — громко позвала я, знала, что маг не ушел, а стоит за дверями операционной. Он заглянул, — это надолго. Узнай все о маркизе Вышевском. Придумай, что мы можем с ним сделать на законном уровне. Одно дело в трактире погулять и совсем другое, человека изуродовать.

Он кивнул.

— Будь здесь после операции. Я сам за тобой приду.

— Хорошо, — ответила я и выбросила из головы все, что не касалось спасения девушки.

Переодевшись и помыв руки я первым делом при помощи кисточки и специальной краски нанесла на пальцы и кисти рук руны. Если начну работать на чистой силе, то толк от меня, конечно, будет, но недолго и малоэффективно. Поэтому затем я достала и выставила рядом с хирургическими инструментами несколько глечиков с зельями и мешочков с порошками. Несколько склянок у меня ушло на то, чтобы самой выпить зелье сосредоточия и сделать дыхательную гимнастику. Сейчас от моей усидчивости и внимательности зависела не только жизнь пострадавшей, но и ее качество. Жить без носа и без глаза можно, но вряд ли счастливо.

— Отойдите все от стола, — приказала я, сама у себя отметив безапелляционные нотки. Таким тоном говорил отец, проводя сложный ритуал.

Я вытянула руки над телом и на указательных и безымянных пальцах вспыхнули руны. Вспыхнули и начали таять по мере того, как я вела руками вдоль девушки.

— Внутренние — небольшое сотрясение, повреждение левого глазного яблока, сломана скуловая кость слева, ребра целы, трещина в мечевидном отростке, разрыв матки и прямой кишки, сломана правая берденная кость. Внешние повреждения вы итак видите. Господин Нол, я замусь глазом, еще чуть-чуть и его не спасти.

— Да, — ответил Гейб, — я внутренними органами. Внимание! Всем сейчас на шаг отойти от стола, собраться и выдохнуть. Переживать будем потом. Сейчас мы должны сделать все, чтобы ее спасти. Те, кто не может справится со своими чувствами, лучше покиньте операционную.

Гейба послушалась даже я. Через склянку мы приступили. Операционную так никто и не покинул.

Спустя несколько часов, когда все руны на моих руках истаяли, зелья закончились, а силы наши были на исходе, девушка вся замотанная в бинты с головы до ног была отправлена в комнату под неусыпный надзор служительниц.

Я сидела прямо на полу операционной, прислонившись к стене и смотрела в одну точку. Сил не было даже моргнуть. Рядом почти упал Гейб и протянул мне взвар.

— Спасибо, Ри. Без тебя бы мы не справились.

Я взяла взвар, сделала несколько глотков и кивнула. Правильно, без моей силы бы не справились. Максимум бы она осталась жить, но калекой.

— Когда она очнется, потребуется служитель или жрец Зоряны. Как бы она головой не тронулась после таких «ласк».

— Я об этом позабочусь, — ответил лекарь.

Я кое-как поднялась, смогла умыться и переодеться за ширмой и отправилась к Лудиму. Естественно, я напрочь забыла, что Таби должен был меня встретить, а я его дождаться. Город уже проснулся и жил. Позднее утро. Яркое, по-летнему припекающее солнце, золото деревьев и яркие оранжевые тыквы, украшающие почти каждое крыльцо города. Эта девушка, имени которой я так и не спросила, еще сможет любоваться и утром, и городом, и солнцем. Даже двумя глазами. Потому что Гейб вовремя позвал меня, потому что я была и я умела. А если бы нет? Даже думать об этом не хочу.

С реки дул прохладный ветер, который тут же остудил мои горящие щеки и вдохнул чуть-чуть бодрости. Я услышала как тихонько зазвенели леи, привлекая мое внимание. Я шла по городу, а они касались моих рук, легко-легко, как паутинки. Сами льнули и дарили по капельке свежести. Именно так, как мятную свежесть, я сейчас ощущала их силу.

К Крепости Стражи я уже подходила в более-менее нормальном настроении и при силах. Знала, что прилива бодрости надолго не хватит, но сообщить Лудиму о происшедшем собралась лично и в неприличных выражениях. Подходя к кабинету я услышала разговор с воином маркиза. Да уж, оборотни явно перестарались, стыдя его.

— Волки, а вы не перегнули? — нарочито возмущенно произнесла я, входя внутрь. Пришлось чуть поделиться остатками силы и немного успокоить переживающего седовласого мужчину. Того самого свитника маркиза Вышевского.

Следом за мной появился Табола, который укоризненно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Богдан Вишневецкий, надо же, оказался его родным дядюшкой, что упрощало нам жизнь и предрекало маркизу тяжелую жизнь. Смерть для него слишком легкое наказание, я считаю.

Из всего остального разговора, который я слушала еле-еле держа глаза открытыми, мне запомнились только слова видения, переданные для нас герцогом. Дальше все. Темнота и ощущение уюта и заботы. Сквозь сон я улыбалась. Знала, что Таби обо мне позаботиться. Это было то самое, давно забытое ощущение из детства, когда ты набегалась за день и клюешь носом за столом. И вроде бы держишься, не засыпаешь, а потом чувствуешь как папа несет тебя на руках, чтобы уложить в кровать. Накрывает одеялом и заправляет волосы за ухо, гладит по голове и шепчет: темной ночи.

Проснулась я с закатными лучами. Потянулась, склянку понежилась и все-таки встала. Рядом на стуле висела моя одежда. Я отправилась в уборную, быстро ополоснулась, вымыла и заплела волосы в две косы. В прядки я вплела заговоренные бусины. Пора готовиться. Чувствую, что совсем скоро мне понадобится весь мой арсенал и опыт. Бусины были разными: деревянные, стеклянные, глиняные, серебряные. Каждая из них заговорена особо. Каждой из них свое место. На внутреннюю часть запястья нанесла несколько рун, которые можно быстро активировать. Сами по себе они не сотрутся и не смоются, но нанести их можно только на закате. Будет ли у меня еще свободный закат?

Когда я вышла из комнаты, в доме было тихо. Только с кухни слышались приглушенные голоса.

— Приветствую, — я зашла и оценила обстановку.

За столом сидели Джой, перед которым были разложены какие-то бумаги, и Табола, курящий трубочку.

— Как ты? Выспалась?

— Да, спасибо, что перевез меня сюда. Есть, что покушать. Я зверски голодна.

— Там еще картошка с мясом осталась, — отозвался Сарагосса, поднимая голову от бумаг, и с гордостью, — я сам готовил.

Таби тут же поставил передо мной глубокую глиняную тарелку, что стояла на припеке накрытая полотенцем.

— Отлично получилось, — отозвалась я съев первые пару ложек. — Рассказывайте, что у нас нового и какой план на ближайшее время.

— Сейчас собираемся на внеочередной совет. Дядька Богдан и Лудим будут с новостями. Завтра утром встречаем столичных гостей. Еще один военный совет. Завтра начало боевых действий, — с улыбкой отрапортовал Таби.

— Угу, — кивнула я, продолжая наворачивать картошку. Как чуяла, что еще одного свободного заката у меня не будет.

Глава 13

Карн Д’эмьен

Что водники, что воздушники гнали галеру по Вильте работая сменами. У каждого мага в отряде в голове молоточками стучало: надо успеть, надо успеть. Один лишь ведьмак был спокоен и всё листал свои гримуары, разворачивал большие листы с вычерченными схемами, что-то там дорисовывал, а то и принимался чертить новые. Его не пугали ни качка, которая на реке практически не ощущалась, ни брызги воды, изредка долетающие до палубы, на которой он расположился.