Спасите меня, Кацураги-сан! Том 17 (СИ) - Аржанов Алексей

Вариантов практически не осталось. Все аутоиммунные заболевания и воспалительные процессы в соединительных тканях я тоже исключил. На волчанку его проверяли, да и симптомов её нет.

Тем более я пробежался взглядом по всем органам. Нет там воспаления! Нет — и всё!

Хм… А что, если у него «сломался» центр терморегуляции? Гипоталамус вышел из строя и начал творить невесть что? Такое чисто теоретически тоже может быть. А сыпь — следствие кровоподтёков, возникших из-за генерализованного воспалительного процесса.

Я оставил коллег ненадолго и вернулся в палату к Хироку Мацуде. Ещё раз осмотрел его организм, просканировал головной мозг всеми режимами «анализа». И как оказалось, только попусту потратил свою жизненную энергию.

С центром терморегуляции всё в порядке.

Вариантов остаётся немного. Возможно, мы что-то упустили. К примеру, генетические заболевания! Такую лихорадку может вызвать семейная средиземноморская лихорадка. Болезнь редкая, но всё же на всякий случай лучше проверить, нет ли у пациента и этого недуга.

Генетический тест ему, разумеется, в условиях «Ямамото-Фарм» никто сделать не мог.

Однако я могу быстро проверить пациента «генетическим анализом». И… Снова ничего. Никаких наследственных заболеваний я не обнаружил.

Проклятье… Да что же с ним происходит⁈

Я вернулся в ординаторскую, молча сел за свой стол и начал листать историю болезни. Затем сделал перерыв, позвонил Хибари Котэцу и уточнил, всё ли в порядке. Гомеопат сказал, что за это время никаких срочных дел не было, поэтому я могу спокойно продолжать трудиться в стационаре.

— Вариантов больше нет, Кацураги-сан, — прервал меня Такеда Дзюнпей. — Возможно, мы имеем дело с каким-то новым заболеванием.

Мы с Окабэ Акирой невольно переглянулись. Если бы этот пациент попал к нам ещё месяц назад, мы бы решили, что у него «Фебрис-12». Но этой инфекции больше нет, и вернуться она никак не сможет.

Я пролистал ЭКГ и результаты УЗИ сердца. Подумал, что воспалительный процесс может быть там. Вдруг мы пропустили перикардит или инфаркт? Как говорится: «Слона-то мы и не заметили!»

Но, к счастью, эта пословица оказалась неприменима к нашей ситуации. С сердцем всё в порядке. Только признаки нарушений ритма — больше ничего.

Я снова открыл общий анализ крови… Меня словно ударило током. В предыдущих анализах я не видел развёрнутых данных о лейкоцитах.

Да, все они были повышены, но особенно подлетели вверх эозинофилы. Признак аллергической реакции. Часто количество этих клеток увеличивается при наличии гельминтов, но никаких червей мы не нашли. Значит, остаётся только один вариант.

Очень мощная аллергия. Но на что?

В этот момент в моей голове что-то щёлкнуло, и я сразу понял, как напасть на след.

— Такеда-сан, Окабэ-сан, вы сказали, что лихорадка у пациента началась сразу после окончания лечения в кардиологическом отделении, верно? — уточнил я. — Раньше таких симптомов не было? Он не жаловался, что у него уже возникали такие эпизоды?

— Нет, Кацураги-сан, с ним это произошло впервые. А что? Вы что-то поняли? — с надеждой спросил инфекционист.

Понял. Значит, контакт с аллергеном произошёл в кардиологическом отделении. Именно там всё и началось.

Я открыл старую выписку и принялся изучать список препаратов, которые назначили больному. Большую часть таблеток он принимал и ранее. Ацетилсалициловая кислота, препараты от давления — всё это он пьёт уже несколько лет.

Но один препарат ему дали впервые.

— Такеда-сан, — обратился к терапевту я. — Хироку Мацуда продолжает приём амиодарона?

— Да, конечно, — кивнул он. — Кардиологи велели не прекращать приём антиаритмика, иначе может возникнуть новый приступ фибрилляции предсердий.

Вот оно!

Я откинулся на спинку стула и, тяжело выдохнув, провёл рукой по взмокшим волосам.

— Я нашёл причину, — сообщил коллегам я. — Это не инфекция и не онкология. Это — лекарственно индуцированная лихорадка. Другими словами, лихорадка, вызванная приёмом препарата. Проще говоря, у него непереносимость амиодарона.

Иначе это состояние называют «DRESS-синдром». Сочетание лихорадки и повреждения внутренних органов. Правда, возникает вопрос, почему в данном случае у пациента не проявились никакие изменения в печени, почках и других системах?

— Такеда-сан, пациенту уже начали давать глюкокортикостероиды? — поинтересовался я.

— Сразу же после того, как его перевели из инфекции, мы начали вводить ему гормоны внутривенно, — кивнул он.

А вот и ответ на мой вопрос. Ему вовремя назначили единственное правильное лечение. Без него он бы уже давно погиб.

Ситуация крайне неприятная, ведь такое может произойти с каждым. Это заболевание регистрируют редко, но от него никто не застрахован. Перечень препаратов, на которые может возникнуть такая реакция, очень длинный.

Антибиотики, обезболивающие препараты, антиаритмики, противовирусные, препараты от подагры, лекарства, замедляющие свёртываемость крови — и так далее. Перечислять можно очень долго.

— Какой у нас план? — спросил Окабэ Акира.

— Конкретно вам больше ничего делать не нужно, Окабэ-сан. Инфекции у пациента нет. А вот вам, Такеда-сан, необходимо связаться с кардиологами, объяснить им ситуацию и попросить, чтобы они пересмотрели свою схему лечения. Амиодарон нужно заменить другим антиаритмиком. И да, увеличьте дозировку гормональных противовоспалительных. Как только он перестанет принимать амиодарон, можно будет начать постепенное снижение их дозировки.

— Понял вас, Кацураги-сан, — кивнул Такеда Дзюнпей. — Так и поступим. Проклятье, Окабэ-сан, а мы ведь с вами даже не подумали на препараты!

— Хорошо, что вы вернулись к сегодняшнему дню, Кацураги-сан. Иначе бы пациент погиб по вине врачей, — заключил Окабэ Акира.

Да я и сам, честно говоря, с трудом поставил этот диагноз. Слишком уж хитрое сочетание симптомов. Причём даже «анализ» ничем не смог мне помочь. Если бы мы не поставили верный диагноз, я бы снизил лихорадку магией, но эффект продлился бы недолго.

Ведь лечить нужно не болезнь, а больного. Принцип, который сформулировал ещё Гиппократ, но его использовали как девиз многие русские врачи, такие как Михаил Яковлевич Мудров и Сергей Петрович Боткин.

Я закончил расписывать план дальнейшего лечения Хироку Мацуды, и сразу после этого мне позвонил главный врач.

— Добрый день, Акихибэ-сан, — поприветствовал его я. — Чем могу помочь?

— Кацураги-сан, вы уж простите за мою прямоту, но… Что вы творите? — спросил Акихибэ Шотаро.

— В каком это смысле? — не понял я.

— Вы вообще читаете документы, на которые ставите свою печать? — спросил он.

Это впервые на моей памяти, когда наш главный врач так сильно злится.

— Погодите, Акихибэ-сан, это какая-то ошибка. Я вообще никакие печати ещё не ставил. Мы с Окабэ-сан и Такедой-сан работает в стационаре. Поэтому…

Чёрт! Моя печать ведь осталась в кабинете.

А вместе с ней — Хибари Котэцу.

Ну, на этот раз я его точно прибью!

Глава 20

Я пообещал главному врачу, что в течение часа разберусь со сложившейся ситуацией. Но Акихибэ Шотаро и так уже понял, что вышла какая-то неурядица. Как руководитель, он человек очень понимающий.

Но я сейчас с него пример точно брать не стану. Понимания от меня Хибари Котэцу не дождётся. Если это и вправду он поставил печати на мои документы, обычным штрафом он уже не отделается.

Я пробежал через переход между зданиями и мигом поднялся в свой кабинет. Там как ни в чём не бывало сидел Хибари, зависнув в своём телефоне.

— Заведующего нет, — не глядя на меня, произнёс он. — Загляните позже.

— Хибари-сан, — захлопнув за собой дверь, произнёс я. — А какого чёрта здесь происходит?

Услышав хлопок закрывшейся двери в сочетании с моим голосом, Хибари Котэцу подпрыгнул на стуле и выронил из рук своей мобильный телефон.

— Ой, Кацураги-сан, прошу прощения, — протараторил он. — Я не ожидал, что вы так быстро вернётесь.