Эмуляция: Иллюзия Контроля (СИ) - Гориллс Егор

— Элла, уходим.

Катя

Ночной город задыхался. Не от смога заводов, которые давно стояли мёртвыми остовами, а от страха. Он пропитал всё: холодный бетон спальных районов, пустые проспекты, заколоченные витрины магазинов. И в самом сердце этого страха, в гулкой тишине заброшенного цеха на окраине промзоны, Катя творила свой собственный, персональный ад.

Конвейер работал без сбоев. Орин наладил его с холодной, нечеловеческой эффективностью. Её родители, теперь до пугающего молодые и быстрые, двигались беззвучными тенями. Они приводили очередную партию — одиночек, выхваченных из темноты переулков, тех, кого никто не будет искать. Никаких семей. Никаких детей. Это был приказ Максима, единственная черта, которую они ещё не переступили.

Отец удерживал жертву. Его хватка, ещё недавно слабеющая от болезни, теперь была стальной. Мать аккуратно, почти нежно, запрокидывала им головы, обнажая бледную кожу на шее. А потом подходила Катя.

Она уже не чувствовала отвращения. Не чувствовала жалости. Когда она склонялась к очередной трепещущей глотке, в голове была только звенящая пустота и тихий, настойчивый шёпот голода. Укус. Короткий, точный, как укол хирурга. Она не рвала плоть, как дикий зверь. Она просто пила. Ровно столько, чтобы довести человека до грани, до того момента, когда жизнь почти покинула тело. А потом Орин давал им свою кровь, завершая обращение.

Один. Второй. Десятый. Пятидесятый.

Они выстраивались в молчаливые ряды в огромном цеху. Новообращённые. С пустыми, стеклянными глазами, в которых не было ни мысли, ни воли. Просто оболочки, ждущие приказа. Куклы в её личном театре ужасов.

Сотни. Их были уже сотни.

Катя отстранилась от очередной жертвы, вытирая тыльной стороной ладони подбородок. Вкус крови — медный, солёный, живой — всё ещё стоял во рту. Она посмотрела на свои руки. Бледная, почти светящаяся в полумраке цеха кожа. Идеальные ногти, которые она теперь могла отрастить до длины когтей за пару секунд. Сила, текущая по венам вместо крови.

Она подошла к разбитому окну, глядя на своё отражение в тёмном стекле. Оттуда на неё смотрела незнакомка. Хищница. Слишком яркие, горящие во тьме глаза. Слишком бледная кожа. И клыки, которые она чувствовала языком, даже когда рот был закрыт.

Кто это?

В памяти всплыл другой образ. Девчонка в потёртой байкерской куртке, со смешными шипами на плечах, которая спорила с родителями из-за плохих оценок и мечтала накопить на новый мотоцикл. Девчонка, которая плакала, когда её отца изувечила тварь из портала. Девчонка, которую застрелили в подъезде из-за глупой ошибки парня, которого она, кажется, даже любила.

Её убили. А это… это то, что восстало из мёртвых. Монстр.

Катя смотрела на молчаливую армию, выстроившуюся в цеху. Сотни пустых лиц. Сотни сломанных жизней. И всё это — её рук дело. Её и Орина. Её и родителей, которые теперь двигались с грацией хищников, будто никогда и не были людьми.

«Как так вышло?» — мысль была не криком, а тихим, ледяным шёпотом в глубине сознания. — «Как я превратилась в это?»

Она вспомнила слова Максима: «Нам нужна волна беспорядков, которая растащит все силы военных и полиции». Наименьшее зло. Спасти Сэма, спасти их всех, дать шанс вернуться в прошлое и всё стереть. Но какой ценой? Ценой сотен вот этих вот… кукол? Ценой превращения собственных родителей в убийц?

— Ещё одна группа, — безэмоционально произнёс Орин, появляясь рядом с ней. — Последняя на сегодня.

В проёме ворот показались её родители. Они вели пятерых. Четверо мужчин и одна женщина, испуганно озирающаяся по сторонам. Но среди них был ещё один. Маленький. Мальчик лет десяти, которого один из мужчин крепко держал за руку.

— Я же сказал, никаких детей, — голос Орина был холоден, как сталь. Он сделал шаг вперёд, преграждая им путь.

— Он увязался за отцом, мы не заметили, — виновато произнесла мать Кати.

Мужчина, державший ребёнка, упал на колени.

— Пожалуйста… не трогайте его. Заберите меня, делайте что хотите, только отпустите его.

Орин на мгновение замер. Катя видела, как он борется с собой. Его вампирская суть требовала не оставлять свидетелей. Но приказ Максима был важнее. Орин был его питомцем.

— Уведите его, — наконец сказал вампир, кивнув на мальчика. — И больше таких ошибок не повторять.

Отец Кати молча подхватил ребёнка и унёс его в ночь. Через минуту он вернулся один. Мужчина на коленях плакал, но в его глазах была благодарность.

Орин посмотрел на Катю.

— Твоя очередь.

Она глубоко вздохнула и пошла к ним. Голод снова проснулся. Она больше не думала. Она просто делала то, что должна.

Когда с последним было покончено, армия была готова. Почти четыреста вампиров стояли в идеальном строю. Молчаливые. Смертоносные. Ждущие.

Катя встала перед ними, рядом с Орином и родителями. Она окинула взглядом эту мёртвую рать. Её армию. Армию монстров, созданную ею, монстром.

«Наименьшее зло, да?..» — с горечью подумала она. Но пути назад уже не было.

Орин хотел было отдать приказ, но Катя его опередила. Она должна была сделать это сама. Взять на себя всю тяжесть этого решения.

Она сделала шаг вперёд, и её голос, усиленный вампирской силой, прорезал тишину цеха, как удар кнута.

— Вы — наша ярость. Вы — наш гнев. Вы — ужас, который поглотит этот город.

Она обвела их взглядом, в котором больше не было сомнений. Только ледяная пустота.

— Идите. Устройте панику. Убивайте. Громите. Перетяните армию на себя, отвлеките полицию. Сделайте так, чтобы они забыли обо всём, кроме вас.

Армия дрогнула. Сотни голов синхронно повернулись в сторону разбитых окон и выломанных ворот. В их пустых глазах на мгновение вспыхнул красный огонёк. Голод.

И они хлынули наружу. Не толпой. Единым, бесшумным потоком тьмы, который вытекал из цеха и растворялся в ночном городе. Катя стояла и смотрела им вслед. Она не чувствовала ни триумфа, ни ужаса. Только холод. Она сделала то, что должна. Она стала монстром, чтобы спасти тех, кого любила. И это было её проклятием.

Глава 20

Мы вернулись в съёмную квартиру, как призраки, скользнувшие по венам горящего города. Снаружи — хаос, вой сирен, далёкие крики и треск автоматных очередей. Внутри — звенящая, давящая тишина. Кос встретил нас у двери. Он ничего не спрашивал, просто посмотрел на наши забрызганные кровью лица, на холодную ярость в моих глазах, и всё понял. Его лицо осунулось, стало серым. Он молча отошёл в сторону, пропуская нас внутрь.

Элла сразу прошла в комнату, где на импровизированной медицинской койке, подключённый к капелнице, лежал Сэм. Она села на стул рядом, взяла его руку в свою и замерла, превратившись в статую. Её аспект снова укрыл её плотным, непроницаемым коконом, но я видел, как подрагивают её ресницы. Она не была безразлична. Она просто пряталась.

Я швырнул папку и ноутбук генерала на стол. Грохот заставил Коса вздрогнуть.

— Что там случилось? — хрипло спросил он, не отводя взгляда от Сэма. — Выглядите так, будто с того света вернулись.

— Почти, — коротко ответил я. — Была засада. Они нас ждали.

Я смотрел на своего лучшего друга. На то, что от него осталось. Искалеченное тело, едва теплящаяся жизнь, запертая в проклятой клетке. Ради него я только что стёр с лица земли больше двадцати человек. И, глядя на него, я не чувствовал ни капли раскаяния. Только холодную, звенящую ярость и твёрдую уверенность в том, что я всё сделал правильно. Если бы пришлось — я бы повторил это снова. И снова. Пока не добрался бы до цели.

Человечность — это роскошь, которую мы больше не могли себе позволить. Она умерла где-то там, на ухоженном газоне элитного посёлка.

Через полчаса вернулись Орин и Катя. Они вошли в квартиру беззвучно, как две тени. На их одежде не было ни капли крови, но я чувствовал её запах. Металлический, сладковатый. Запах их работы.