Эмуляция: Иллюзия Контроля (СИ) - Гориллс Егор

— Впечатлён, — сказал Киреев, его голос слегка дрожал, но он держался. — Очень впечатлён. Я знал, что вы сильны. Но не думал, что настолько.

— Где Артём? — спросил я, не тратя время на любезности.

— Артём — ценный актив, — усмехнулся Киреев. — И мы не отдаём свои активы террористам. Но вы можете познакомиться с одним из результатов его… работы. Знакомьтесь, «Объект Ноль». Наш первый успешный прототип.

Человек в костюме сделал шаг вперёд. И я понял, что имела в виду Элла. В нём не было жизни. Не было страха, гнева, радости. Ничего. Только пустота. На него не действовал её аспект.

Прототип рванул с места. Его скорость была нечеловеческой. Он не бежал — он скользнул, преодолев пять метров за долю секунды. Его кулак врезался мне в грудь. Я не успел среагировать.

Хруст рёбер. Меня отбросило назад, я проломил собой стену и вылетел в соседнее помещение — винный погреб. Боль была острой, разрывающей. Такой силы удара я не получал даже от монстров в Разломах.

Тварь уже неслась за мной, но на её пути встала Элла. Она выставила вперёд руку, и пространство перед прототипом исказилось, превращаясь в чёрную, всёпоглощающую точку. Аспект Пустоты.

Но прототип не остановился. Он просто пробежал сквозь неё. Аспект не причинил ему вреда. Он не работал на том, в чём не было души.

Элла успела отскочить, но край пустотной воронки задел руку твари. Рукав дорогого костюма и кожа под ним просто исчезли, обнажив не мышцы и кости, а странное сплетение чёрных волокон и пульсирующих сосудов с багровой энергией.

Я уже был на ногах, регенерация с треском сращивала кости.

— Он не живой! — крикнул я Элле. — Бей по телу!

Я бросился на него, на этот раз готовый к его скорости. Начался бой. Это было не похоже ни на что, с чем я сталкивался раньше. Он не использовал приёмы, не применял тактику. Он просто бил. Каждый его удар был способен проломить бетон. Он не чувствовал боли. Когда я сломал ему руку, он просто продолжил атаковать, используя её как дубину.

Элла не могла навредить ему напрямую. Её аспект Безразличия был бессилен против того, в ком не было ни капли эмоций, ни души. Она отступила к стене, не мешая, но и не отводя взгляда, ища любую возможность помочь, любую уязвимость, которую я мог бы упустить. Её задачей было не дать Кирееву сбежать или сделать какую-нибудь глупость, пока я был занят его цепным псом.

Я уворачивался, наносил ответные удары, которые крошили кости прототипа, но не останавливали его. Он был как машина. Идеальная, бездушная машина для убийства. Я отломал ему ногу, но он продолжил прыгать на одной, не теряя равновесия. Это было абсурдно. И смертельно опасно.

Я понял его слабость. Он был сильным, но глупым. Просто кукла. Он не мог адаптироваться. Он действовал по заложенной программе: «уничтожить цель». Я перестал пытаться его сломать. Я решил его разобрать.

Я пропустил его удар, схватив его за повреждённую руку, и, используя всю свою силу, просто оторвал её. Из раны хлынула не кровь, а та самая багровая энергия. Тварь зашаталась. Я не дал ей опомниться. Вторым рывком я оторвал ей голову.

Тело рухнуло на пол и через секунду рассыпалось в прах.

В подвале снова воцарилась тишина. Киреев смотрел на горстку пепла с широко раскрытыми глазами. Его самообладание исчезло. Его козырь был бит. Он не замышлял ничего лично против меня, он просто защищал государственный актив, как верный пёс. Его предупредили, и он использовал лучшее, что у него было для защиты. Но это не помогло.

Я подошёл к нему. Он попытался отступить, но упёрся в стену.

— Теперь поговорим, — сказал я и приложил ладонь к его лбу.

Его разум был открытой книгой. Обычный человек, без ментальных барьеров и тренировок. Я не ломал его защиту — её просто не было. Я вошёл в его сознание, как в незапертый дом, и начал перебирать его воспоминания, как документы на столе. Он даже не кричал. Просто обмяк, его глаза остекленели.

Информация хлынула потоком.

Координаты. «Объект-7». Подземный комплекс под заброшенным военным городком к северу от столицы.

Схемы. Пять уровней вниз. Лаборатории. Камеры. И он, Артём. Истощённый, выжатый, как лимон. Я увидел его глазами Киреева. Бледный, подключённый к десяткам трубок. Его жизненная сила питала их главный проект — создание таких же бездушных прототипов, как тот, которого я только что уничтожил. Это была их надежда на независимое от Системы оружие. Понятно почему они так сильно защищали Артема — никто кроме нас не знал, чем закончится эта история. Полной победой Хаоса и уничтожением всего.

Люди, власти, военные… они клепали себе оружие. Это было в крови человека — изобретать и производить все более и более смертоносные орудия уничтожения себе подобных. И даже конец света ничего не изменил. Лишь дал дополнительные инструменты для этого.

Я увидел всё. И ярость, холодная и острая, как осколок льда, пронзила моё сознание. Они не просто держали его в плену. Они не просто использовали его для создания вакцины. Они пожирали его. Медленно, методично, высасывая жизнь, чтобы создавать своих бездушных големов. Человека, который в одиночку дал этому миру шанс, они превратили в батарейку для своих бесчеловечных экспериментов.

Хаос внутри взревел, требуя крови, требуя разорвать на куски того, кто был за это в ответе.

Я отпустил Киреева.

Он рухнул на пол, как сломанная марионетка. Его тело мелко дрожало, изо рта и носа потекла кровь — результат грубого ментального вторжения, разорвавшего мелкие сосуды в мозгу. Он был ещё жив, но его разум превратился в кашу из обрывков воспоминаний и чистого, животного ужаса. Глаза, широко раскрытые, смотрели в пустоту, ничего не видя. Из уголка рта потекла тонкая струйка слюны.

Я смотрел на эту пустую оболочку у моих ног. Моей первой мыслью было раздавить ему голову. Закончить начатое. Но потом я остановился.

Убить его было бы милосердием.

Пусть его найдут. Пусть увидят, что остаётся от тех, кто встаёт у меня на пути. Пусть поймут, что я могу не только убивать тела. Я могу забирать души. Это будет моим посланием. Куда более действенным, чем ещё один труп.

— Ты всё узнал? — голос Эллы вырвал меня из раздумий. Она подошла ближе, её лицо было непроницаемым, но в глазах плескалась тьма.

— Да. Пора уходить, — сказал я, отворачиваясь от пускающего слюни Киреева. — Нас ждут.

Я повернулся и пошёл к выходу, перешагивая через трупы его личной охраны и обломки прототипа. Миссия была выполнена. Одна. Оставалась ещё одна. Мы вышли из дома и растворились в ночи, которая всё ещё была наполнена отголосками криков и редких выстрелов. Наш театр закрывал своё кровавое представление, давая нам идеальное прикрытие, чтобы исчезнуть.

Катя

Город кричал.

Катя слышала его агонию каждой клеточкой своего нового тела. Для неё это не было просто шумом. Она различала отдельные голоса в общей какофонии: панический визг женщины в трёх кварталах отсюда, яростный рёв мужчины, пытающегося завести машину, глухие удары выстрелов из полицейского участка на соседней улице. И под всем этим, как низкий, непрерывный гул — биение тысяч испуганных сердец. Кровь, стучащая в венах, зовущая, манящая.

Её армия хорошо справлялась с работой.

Они с Орином двигались по крышам, бесшумные, как тени. Для них хаос внизу был идеальным прикрытием. Люди, задрав головы, искали угрозу в тёмных переулках, не подозревая, что настоящие хищники скользят прямо над ними.

— Сюда, — коротко бросил Орин, спрыгивая на крышу старой, обшарпанной пятиэтажки.

Катя приземлилась рядом, даже не согнув колен. Она посмотрела вниз. Обычный двор, заставленный ржавеющими машинами. Типичный дом из тех, что строили ещё в прошлом веке. Не самое очевидное место для человека, способного видеть будущее.

— Ты уверен? — спросила она.

— Его страх пахнет отсюда, — ответил Орин, не оборачиваясь. — Он знает, что мы пришли.

Они спустились по пожарной лестнице во двор. Подъездная дверь была не заперта. Старый лифт не работал. Они поднимались по лестнице пешком, их шаги не производили ни звука. На четвёртом этаже Орин остановился у обитой дешёвым дерматином двери. Он не стал её выламывать. Просто повернул ручку. Дверь тихо открылась.