Крушитель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

Их встречал не старый якудза, как обычно, а только она. Высоченная, шикарная баба с совсем юным и чистым лицом. При виде неё у Понга моментально сводило скулы и яйца, любые местные девки были попросту косорылыми мартышками рядом с эдакой красотой! Такой же мартышкой был и сам Понг, он всегда трезво оценивал свою внешность, но никогда не задумывался о такой мелочи. Неважно, насколько красив хозяин, он берет своё не красотой…

Девушка, одетая, как всегда, в свитер и обтягивающие джинсы, молча и низко поклонилась, едва заметно улыбаясь. Он запнулся, буквально на секунду, наблюдая за ней. Простой наклон корпуса ничего не показывал, но был таким плавным и грациозным…

— Простите за вторжение, — хрипловато проговорил Понг, растягивая рот в кривоватой усмешке, — У нас появилась срочная потребность сделать звонок. Мы с подарками для Конго-до…

Сип-свист, раздавшийся позади от Гамы, заставил главаря раздраженно повернуться к неумехе, которому всего-то надо было стоять болваном с коробками, но то, что увидел хозяин Агашимуры, хлестнуло его цепью по обнаженным нервам!

За спиной вытаращившего в изумлении глаза сопляка стоял проклятый Коджима, только что перерезавший Гаме глотку!! Сип доносился не изо рта водителя, а из широкого разреза, возникшего на шее мальца!

…и этот Коджима улыбался. Смотрел своими бесстрастными глазами на него и… улыбался холодной небрежной улыбкой абсолютно уверенного в себе человека.

Сого Хашимура был тренированным, опытным человеком, но весь его опыт был опытом охотника, не бойца. Именно поэтому он на взятие одной непонятной ему семейки, где была лишь одна девка из «надевших черное», отрядил всех своих людей, вооруженных по максимуму. Но он не был бойцом.

Поэтому, получив мощный тычок в спину, он полетел на своего умирающего двоюродного брата, выпучив глаза и растопырив руки, прямо как самый простой обыватель. Попав под душ теплой крови, свалившись на пол, он, вспомнив себя, мазнул рукой по пояснице, где должен был быть пистолет… но там было уже пусто. Следующий удар, нанесенный, кажется, ногой, выбил из Понга дух, заставив захлебнуться воздухом и болью в почти полной тишине.

В ней он и услышал тихое, женское, спокойное:

— Рио, заставь его кричать.

Он не успел ничего осознать, понять или подготовиться. Всё, что оставалось главарю большой, мощной, опытной шайки отпетых горных ходоков — это дико визжать от невыносимой, чудовищной боли, которую ему причинял подросток, сумевший как-то поднять скользкого от крови Понга, а затем тащить по дому и, при этом, проделывать с ним нечто такое, от чего человек, минуту назад хозяйски расценивающий, как он закопает своих редких гостей, просто и бездумно орал, высаживая глотку и легкие.

Его визг служил великолепным отвлекающим фактором, под который гости, оказавшиеся далеко не теми, кого он мог себе представить, буквально охотились за его парнями, пытающимися вломиться в дом.

…Бывший якудза с пистолетом, только что ловко расстрелявший двоих сквозь дохлую дверь заднего входа. Сумрачно ухмыльнувшийся при виде орущего как свинья Понга.

…Парень, возраста школьника старших классов, деловито вбивающий какой-то короткой дубинкой зубы и нос Сатору прямо ему в мозги.

…Девушка, ударившая его сзади и отдавшая на милость безумному Коджиме. Её Понг так и не увидел, но она была занята художественной нарезкой тех троих, кого предусмотрительный главарь оставил с ружьями на улице, чтобы они подстрелили по ногам тех, кому хватит удачи удрать. Очень предусмотрительно.

…и, наконец, самое страшное. Синеглазая. Полностью здоровая хафу, носящаяся сквозь отель, пробивая своим телом хрупкие деревянные стены. Ломающая живых людей каждым ударом. Любым ударом. Она, на глазах воющего в агонии Понга, выбила нижнюю челюсть Шуи с такой силой, что эта челюсть разбилась о стену, брызнув во все стороны зубами и ошметками плоти. Она, спрыгнув со второго этажа на плечи Самуи, одним движением вывернула плечи сына Понга так, что кожа, мышцы и связки буквально лопнули, оставляя парня на всю его недолгую жизнь полным калекой.

Она крушила, она ломала, она убивала. Его парни просто не могли ничего сделать. У них было оружие, но синеглазая, выпускающая какие-то странные желтые шары руками и ногами, была вооружена, казалось, гранатометом. Резкие хлопки, крики оглушенных и отброшенных неведомой силой людей, сухие щелчки выстрелов… Коджима, у которого тоже оказался пистолет, вполне умело им пользовался, не забывая извлекать из Понга новые вопли.

Когда все кончилось, выжило всего четверо, включая и его. Ненадолго, лишь затем, чтобы дать показания перед камерой, показания, которые из них просто выбили вместе с зубами и дерьмом. Сам Понг, полностью деморализованный, не сводящий глаз с трупа сына, которого небрежно прикончила синеглазая, ударив кулаком в ухо, рассказывал про свои нычки, в которых хранились фотографии их жертв, памятные вещи, подробности заказов.

Бабки, хозяйки источников, смотрели на всё это, вцепившись друг в друга, как в спасательный круг. Они ничего не сказали в момент, когда пришла очередь Понгу получить свой удар в ухо. Они ничего не сказали и полиции, которая прибыла через шесть часов, сразу же взятая в оборот сухим стариком, представившимся как Сакаки Эйчиро.

Они и до следующего утра не дожили, уйдя в посмертие вместе, почти в одно и то же время, хоть и по насквозь естественным причинам… если таковыми можно назвать почти часовой разговор с высокой и красивой девушкой, который случился с ними накануне бойни. Печальная участь ждала и других обитателей деревни Агашимура, так как Понг, прекрасно поддававшийся методам убеждения от Рио Коджимы, не скрыл ничего. Вообще ничего. Даже собственных планов.

Они улетят на одном из полицейских вертолетов, прикрываемые именем инспектора, и через четыре часа Мана получит возможность выйти в интернет, прямо из полицейского участка. Там она ухитрится отправить в сеть короткую комбинацию символов на несуществующий адрес и… на следующее утро газеты напишут, что Икивашири Дайсуке, глава японского департамента Специального Комитета, принял яд, находясь в собственной постели.

Причины, по которым он это сделает, останутся тайной, как и те, почему никому не было предъявлены обвинения в убийстве или, хотя бы, превышении мер самообороны.

Глава 18

Ущербные твари

Конфликт нередко выигрывается, если ты наносишь противнику достаточно ущерба, чтобы он не мог или не захотел продолжать отстаивать свои интересы. Но это лишь базовый уровень. На более высоких решения находятся между тысячами вариантов, сотнями стратегий, десятками операций. Однако, всё всегда базируется на одном и том же правиле, неискоренимом, как сама человеческая природа.

Разделяй и властвуй.

Всегда.

— Мы успели опубликовать лишь шестьдесят три процента информации, пришлось остановиться. Напряжение в совете выросло до критического.

— Выводите предложение и предлагаемый пул технологий. Какие из вариантов одобрены кистомеи?

— Третий, пятый, восьмой. Только они.

— Нашего оратора не слушают.

— Включайте инфразвук с дронов.

— Это будет воспринято как атака.

— Мы не дадим им на восприятие времени. Сразу же, после окончания воздействия, объявите через дронов, что это было дисциплинарная мера, — посоветовал я, — В ином случае, вам просто не дадут проявить инициативу. Альтернативы вам известны.

— Требуется санкция Координатора.

— Санкция дана, — стрекочет представитель инопланетной формы жизни с экрана, — Действуйте.

Все люди на наших телеэкранах, только что ожесточенно спорившие и разбрасывавшиеся угрозами, одновременно съеживаются в своих креслах и на стульях, когда по ним начинают отрабатывать инфразвуком дроны, с которых мы получаем картинку. Маленькие шпионы рассекречивают себя, позволяя нам в самый нужный момент перехватить инициативу. Разделить и властвовать.