Адвокат Империи 14 (СИ) - Фабер Ник

Более того, я заставил Жеванова подтвердить этот факт, сославшись на то, что мне достаточно будет предоставить показания клиентов зала, которым владеет Руслан, чтобы доказать, что Жеванов и остальные находились с Русом в конфликтных отношениях задолго до случившегося. А хорошая репутация самого Терехова, подкрепленная письменными показаниями более чем двадцати ребят из его зала, стала хорошим таким и увесистым камнем, который я положил им на головы.

Впрочем, я понимал, о чём именно беспокоится Скворцов.

— Не переживайте, — сказал я ему и Русу одновременно. Глотнул кофе и поморщился от отвратительного вкуса. — Мы закончим это дело сегодня.

Говорить о том, что Калинский что-то задумал, я не стал. Придётся отдать ему ход, хотя я и так уже примерно представлял, что именно он собирается выкинуть.

Глава 17

— Ну, что скажете?

— Да что тут скажешь, Кать? — отозвался Самойлов, доставая из кармана своей куртки пачку сигарет. — Хочешь сказать, что после всех лекций, которые он нам читал, у вас не сложилось мнение о том, что он, как минимум, знает, что делает?

Они стояли на улице, у входа в здание. Только отошли немного в сторону, чтобы Володя мог покурить. Если бы не он, Катя и остальные и не подумали бы о том, чтобы покинуть тёплый зал здания суда. Ноябрь уже плавно собирался перерасти в декабрь, так что погода становилась особенно холодной и неприятной.

Что, впрочем, нисколько не мешало мерзкой, по мнению Екатерины, никотиновой зависимости однокурсника. Вон, у него даже держащие сигарету пальцы дрожали, так нет, всё равно вышел покурить. Не говоря уже о запахе. Аромат табака Руденко не переносила на дух. Хорошо, что ветер почти сразу уносил эту гадость в сторону от стоящей компании.

— Вот мне это и интересно, — пробормотала она, поглубже натянув отороченный мехом капюшон дорогой парки на голову и засунув ладони в карманы. Даже перчатки не спасали. — Откуда? Нет, я понимаю, что можно неплохо так подготовиться в плане теории, но практика?

— Слушайте, может быть, он гений? — задумчиво предложил Мелехов. — Ну, знаете, один из этих вундеркиндов, которые универ в пятнадцать заканчивают, а к двадцати уже мультимиллионеры…

— Ага, — насмешливо фыркнула Алина, стараясь прикрыться одной из гранитных колонн от ветра. — Конечно. И потому преподаёт нам, ходит с дешёвым мобильником, в дешёвой одежде и даже своей машины не имеет. Вот уж правда, мультимиллионер…

— Может, его не волнует внешний вид… — пожал плечами Самойлов. — Я слышал, что такие ребята вообще в майках да джинсах ходят.

— Да чушь всё это, — бросила Катерина, чувствуя, как у неё начинают мёрзнуть ноги. — Вам не всё равно, а?

— Интересно же, — хмыкнул Самойлов, затянувшись сигаретой. — Уверен, что каждый в группе ни раз и ни два задавался вопросом по этому поводу.

— Мне кажется, что я знаю, как минимум, одну причину, почему он преподаёт нам, — осторожно предположил Пётр, и все тут же повернулись в его сторону.

— Что? — удивился Владимир.

— У него нет диплома, — сказал Мелехов, и Алина тут же закатила глаза, ожидая услышать что-то более интересное.

— Тоже мне, новость, — фыркнула она. — Мы и так это знаем. Он сам это говорил на одной из лекций, когда Шарфина осадил.

— Может быть, дашь мне закончить? — с сарказмом поинтересовался Пётр, посмотрел на подругу и махнул рукой. — У него нет диплома. А для чего нужен диплом? Кто помнит?

К его удивлению, народ немного забуксовал на этой мысли. Но затем Екатерина довольно быстро сообразила.

— Без диплома тебя не пустят на квалификационную комиссию, — сказала она. — А без сдачи экзамена коллегия даже не будет рассматривать твою кандидатуру. Блин, это же логично! Ему нужна лицензия!

— Именно, — кивнул Пётр. — Иначе никакой нормальной практики у него не будет, каким бы гениальным он бы ни был.

Тут он немного покривил душой, так как все они знали, что имелась лазейка, по которой можно было оказывать юридические услуги и без лицензии, используя доверенность на другого адвоката. Правда, в основном эту возможность использовали для того, чтобы один юрист мог передать возможность работы с клиентом другому юристу в том случае, если не мог по тем или иным причинам вести дело сам.

Сама суть заключалась в том, что данный способ не запрещал передачу «прав на клиента» даже человеку без лицензии, что юристы часто использовали для того, чтобы снять с себя часть нагрузки: подать какое-то мелкое ходатайство через помощника, внести документы на представление свидетеля при подготовке к процессу и прочее. Редко кто брал и целенаправленно передавал клиента человеку, который не способен был справиться с его защитой. Хотя бы потому, что за этим следили весьма строго, и если будет сочтено, что путём передачи прав с помощью доверенности преследовалась личная выгода, то уже тот, кто эту доверенность выписывал, сам рисковал лишиться лицензии.

И уж точно мало кто предполагал, что кто-то специально будет давать право на ведение работы человеку без образования. Это был прямой путь к проигрышу.

Выслушав Петра, Екатерина нахмурилась.

— Подожди, а ты-то откуда это узнал?

— Я был на кафедре, — начал объяснять Пётр. — Сдавал Давыдовичу последние черновики по курсовой и…

— Стой, — от его слов Алину аж перекосило. — Ты уже закончил черновик курсовой? В ноябре⁈

— Уже декабрь почти, — мягко, но с заметным укором сказал он ей. — А ты что? Хочешь сказать, что до сих пор ей не занималась?

— Да она, как в прошлом году, дай бог если за три недели до сдачи ей займётся, — весело фыркнул Самойлов. — Помню, как она в панике бегала по коридорам…

— Я её на «пять» сдала, — зло и даже как-то обиженно заметила Алина.

— Так, давайте мы это потом обсудим, хорошо? — не без раздражения попросила их Екатерина, которой уже порядком надоело торчать на холоде. — Что ты узнал?

Последний вопрос она адресовала уже Петру, на что тот лишь пожал плечами.

— Я не сказал бы, что узнал. Просто подслушал часть разговора, как Давид Сергеевич говорил с Ермоловым…

— Это который гражданско-процессуальное право у четвёртого преподаёт? — уточнил Самойлов, и Мелехов кивнул.

— Он. А ещё он один из участников квалификационной комиссии. Они разговаривали с Давыдовичем у него в кабинете, и я услышал, как тот с явным недовольством рассказывал моему научруку о том, что Голотова пытается пропихнуть парня без диплома на экзамен. Имен они не называли, но думаю, что тут и так всё ясно.

— То есть, — задумалась Катерина, — мы для него что-то вроде проверочной?

— Я тоже так подумал, — кивнул Пётр. — А если его пустят на экзамен и он его сдаст, то дальше останется только адвокатская коллегия. И если он её пройдёт, то станет лицензированным юристом.

— Без диплома, — напомнила им Алина, на что Катя едва не рассмеялась.

— А ты правда думаешь, что он ему нужен? — усмехнулась Руденко и глянула на часы. — Пойдём уже внутрь, а то я скоро насмерть тут замёрзну. Да и процессе возобновят через десять минут…

В зал суда мы вернулись за пять минут до начала процесса. Спокойно заняли свои места и стали ждать, когда слушание продолжится. А я между тем сидел, смотрел на пустое судейское кресло и думал.

Итак, что мы имеем? Это дело не стоит даже плевка, на самом деле. Если уж по существу, то оно даже близко не заслуживает и половины тех усилий, которые я в него вложил. Это понимаю я. Это, скорее всего, понимает судья. Да и все, кто хоть сколько-то разбираются в юриспруденции. Единственная причина, по которой мы все сегодня здесь собрались — глупое желание Калинского наступить мне на хвост. Всё. Точка.

Вот ведь мелочный засранец. Ну прижал я его в деле с Уткиным и судном. Что, теперь он будет всю жизнь меня преследовать? Да если бы на меня так в прошлой жизни кидался каждый адвокат, с которым я пересекался в зале суда, то я перегорел бы ещё до тридцати. Проиграл? Что же, печально. Забудь и иди дальше. Работай. Зарабатывай. Не повезло тут, повезёт в следующий раз.