Дубль два. Книга вторая (СИ) - Дмитриев Олег

Очень помогла, конечно, баня. Как и в прошлый раз вышли из белых клубов румяными, чистыми и почти отдохнувшими. Ну, женщины и дети — полностью, без «почти». Но и мы с деда́ми хромали уже чуть меньше. Хоть они и пугали в один голос, нагоняя жути, что сегодняшняя боль — так, баловство. Вот встанешь утром — увидишь небо с овчинку! Никогда не понимал глубины этого изречения. Причём тут овчина?

Ужин, которым единогласно было решено признать наш сильно запоздавший обед, тоже не подвёл. Каждый нашёл что-то по душе: было и сладкое, и жирное, и острое, и диетическое. Диетическим старики-разбойники снова накидались так, что провожали нас песнями.

— Как думаешь, когда поедешь? — негромко спросила Лина, разминая мне спину. Она честно старалась избегать синяков, но, видимо, кроме них там особо ничего и не было, поэтому я терпел молча, иногда дёргая пяткой или плечом.

— Думаю, завтра-послезавтра Степан доложит Белому об успехах и достижениях в тренировке личного состава в лице меня. А тот уж помозгует и решит, осилю ли. Или ещё месяцок в «белочку» стоит поиграть, — страдальчески вздохнул я.

Энджи хихикнула и принялась рассказывать на разные голоса и показывать, как и с какими выражениями лица я валился с веток, сбитый меткой шишкой Сергия, как пустая банка в тире. И с какими репликами встречали очередное приземление старики-разбойники. Я сперва пыхтел, обижаясь, а потом уже хохотал с ней вместе. Это непередаваемое чувство, когда ты говоришь с любимым человеком на одном языке, на одной волне, и вы не боитесь показаться друг другу слабыми, смешными или глупыми.

Правы оказались оба — и я, и Степан. Он — потому что с утра весь Змеев болел так, словно им вчера сваи забивали. В гранит. Я — потому что два дня прошли в тренировках. Помимо «белочки» научился играть в «карасика», с удивлением узнав, что могу не дышать под водой гораздо дольше привычной минуты, и плавать гораздо быстрее, чем предполагал. В «пущевика» или «ворсу»* — какую-то, как я понял, разновидность лешего, только злого и нелюдимого, никогда не показывавшегося на глаза людям. Тут надо было на счёт «раз!» спрятаться так, чтобы тыкавшие палками во все стороны старики-разбойники как можно дольше не попали в глаз или в живот. Очень выручила Осина наука по подгонке цветов ауры под ландшафт. И потренироваться получилось от души. В «молнию» — смысл был в том, чтобы как можно быстрее забраться на вершину ели, перескочить на соседнюю и спуститься вниз, касаясь каждой лапы. Словом, фантазия и опыт дедо́в работали против меня на всю катушку. Впрочем, стандартного «толкай землю» избежать тоже не удалось. Как и беготни вокруг полянки, то просто, то «колени выше!», то одним боком, то другим. И всё это — с Энджи за спиной. Под издевательское «Своя ноша не тянет!» на два голоса. И отжимался я сперва с ней одной за плечами, а на второй день и Алиску посадили. Но, что удивительно, на числе повторов отразилось не сильно. Видимо, методика тренировок с применением Яри и Могуты давала такие результаты, о которых всем атлетам мира оставалось только завистливо мечтать.

А вечером третьего дня тренировок, после непременных бани и ужина, подземный владыка предупредил:

— Поутру Древо на завтрак приглашает.

Звучало это по-прежнему тревожно, несмотря ни на какие успехи и достижения в физподготовке, конечно. Я прекрасно помнил, чем и как завтракали обычные, виденные мной раньше, Древа — Дуб и Осина. И даже полученная от Оси «схемка» по устройству и обслуживанию конструкции «кормящего амбара» тут же всплыла в памяти. Не имевшая, наверняка, ничего общего со сплошным камнем подземной пещеры, где из дерева были только хозяин да гость, Белый и Осина.

В назначенное время, с таким трудом различаемое здесь, под каменными сводами, мы спускались в таинственной кабине на не менее таинственный этаж. Шифровка, которую Степан отбил по нижней кнопке, не поменялась. Значит, скорее всего, и пещера нас ожидала та же самая. Хотя с одинаковой вероятностью это могло и не значить ровным счётом ничего. Зная о возможностях здешних хозяев, о времени, которое они потратили на то, чтобы с комфортом и безопасностью обустроиться в подземном царстве, о деньгах, в конце концов, которых у епископа явно куры не клевали, можно было даже не сомневаться — сюрпризов избежать не удастся.

* Ворса — мифологический персонаж народов Коми, сродни лешему.

Глава 18

Мы принимаем бой

Пещера Перводрева выглядела не так, как в нашу первую с ним встречу. Кромлех-стоунхэндж и круг из парящих камней не поменялись, как и колонны трёх основных цветов, державшие вечные своды этой цитадели. Но в центре ограды, полукругом, почти у самых корней Белого, разместились необычного вида кресла, отдалённо похожие на дачную плетёную мебель. Очень отдалённо.

В голове разом пролетели ассоциации с русскими народными сказками в части «кто сидел на моём стуле и сдвинул его с места». И с электрическим стулом из «Зелёной мили». И, неожиданно, с прокрустовым ложем из древнегреческих мифов, давно и прочно, казалось бы, позабытых. И пугали даже три медведя, а уж про бедолагу Джона Коффи и античного членовредителя и говорить нечего.

Оригинальная мебель была одинаковой высоты, но, при взгляде сбоку замечались отличия. В основном по форме. Среднее кресло было похоже на детский стульчик, что предлагают в ресторанах, чтобы малыш сидел за столом на одной высоте с родителями. С тем, для кого оно предназначалось, вопросов как-то не возникало. Справа от него на сидении из сплетённых ветвей обнаружился, поразив нас до оторопи, Ося. Древо, восседавшее в президиуме. Думаю, такого вообще никто никогда не видел, тем более в таком, самом что ни на есть прямом смысле, без всяких метафор с аллегориями. Кресло слева от детского было обычным, практически человеческим. Следующая пара, по обе стороны от трёх перечисленных, тоже от нормальных ничем не отличалась. Ну, может, разве чуть поменьше была. Внешняя пара, кресла, что стояли по краям дуги, наоборот были рассчитаны на заседателей покрупнее. Если логика и не раз уже ставившийся под сомнение здравый смысл мне не врали — в партере у Перводрева места распределялись так: в центре Павлик, по правую руку от него — Ося, по левую — я. Рядом со мной — Энджи, с Осиной — Алиса. И старики-разбойники по краям. Тут оставались сомнения — фигуры у них были почти одинаковые, а какими ещё факторами определялась рассадка, я ожидаемо даже догадок не имел.

— Мир вам, гости! — Речь Белого снова разом освободила голову от мыслей. Заняв, кажется, её своими, разом, с первых слов.

— Здоро́во, други! — наше Древо на фоне хозяина звучало слабее, конечно.

Мы поздоровались с подземными обитателями вежливо, Речью, каждый. И даже в скупых на эмоции привычных приветственных словах мне слышались волнение и опасение. Ото всех. Синие полосы разной ширины гуляли по нашим сферам-коло, давая понять, что ошибки быть не могло. Оставалось надеяться только на непревзойдённые и недостижимые успехи Перводрева в планировании и организации. И не думать о том, сколько тысячелетий он просидел в подвале, пока Чёрное Древо занимало города и континенты.

— Прошу по местам, — как это было сделано — я не понял, но к тому креслу, которое я сперва и определил, как своё, слева от Павлика, меня только что силой не потянуло. Ну, хоть где-то не ошибся.

Слева направо сидели Степан, Лина, я, племянник, Осина, Алиса и Сергий. Сестрёнка всё время тревожно поглядывала на сына через листву. Энджи вцепилась в мою левую ладонь. Старцы замерли, как гранитные изваяния. Или плиты кромлеха снаружи, за границами круга из так до сих пор и неясно как державшихся друг на друге гладких камней. Думаю, если бы всё вокруг было фильмом — уже начала бы играть торжественная, но крайне тревожная музыка.

— Угостимся, пожалуй, — Белый будто бы кивнул невидимому официанту, ровно и спокойно.