Старшая ветвь (СИ) - Рудин Алекс

— Так оно и было, — пробормотал Порфирьев.

— Он показал вам свою силу? — спросил я.

— Да, — закивал купец. — Он сказал, что если я не соглашусь купить корабельный лес, то умру. И верите или нет, ваше сиятельство, мне в ту же секунду стало плохо, в глазах потемнело, сердце прихватило, вот как сейчас здесь.

Купец снова задрожал всем телом.

— Понимаю, — кивнул я, — успокойтесь, пожалуйста, дышите глубже.

Целитель снова достал флакон с нюхательной солью и протянул купцу. Порфирьев резко вдохнул и поморщился.

— Ух, спасибо!

— Видите, ничего страшного, — улыбнулся я. — Господин Порфирьев, мы можем продолжать? Может быть, вы хотите, чтобы вам принесли кофе? Полковник Зотов распорядится.

— Мне бы воды, — попросил купец.

Зотов налил в стакан воды из графина и протянул Порфирьеву. Тот жадно выпил.

— Вам легче? — спросил я.

— Легче, ваше сиятельство, — кивнул купец.

— В таком случае продолжим. Стригалов велел вам приехать в столицу, а затем привёл вас к графу Сосновскому.

— Так оно и было, — подтвердил Порфирьев.

— Вы удивились, что граф Сосновский решил завещать вам корабельный лес?

— Удивился? — хрипло переспросил Порфирьев, — Не то слово, ваше сиятельство. Я был уверен, что это какой-то обман. Но граф сам сказал, что хочет оставить корабельный лес мне. Клянусь всем, чем хотите, я не знаю, как Стригалов это устроил.

— Но завещание уже было готово, и вы его подписали?

— Подписал, — кивнул Порфирьев, — а куда мне было деваться? И его сиятельство граф Сосновский тоже подписал. А этот проныра Стригалов удостоверил.

— И вы заплатили графу Сосновскому пятьдесят тысяч червонцев?

— Нет, ваше сиятельство, — неожиданно ответил Порфирьев, — деньги я заплатил этому адвокатишке Стригалову, он должен был передать их графу.

— А вот как, — задумчиво сказал я.

— Да, — закивал Порфирьев, — все деньги, что у меня были, все Стригалов забрал. Я теперь разорен, ограбил он меня подчистую.

— Не стоит так переживать, господин Порфирьев, — сочувственно сказал я. — Вашей беде легко помочь.

Я посмотрел на Зотова.

— Понимаете, что это значит, Никита Михайлович? Тот ход с письмом был отвлекающим маневром.

— В каком смысле? — удивился Зотов.

— Я думаю, что никакого письма старый граф Сосновский своему сыну не писал, — объяснил я. — Скорее всего, письмо сочинил сам господин Стригалов, и он же положил деньги на счет Николая Сосновского в Имперском банке. Думаю, ваши люди легко в этом убедятся.

— Но зачем он это сделал? — удивился Зотов.

— Думаю, сначала господин Стригалов хотел просто оставить деньги себе. Но когда понял, что Николай Сосновский затеял расследование, то изменил своё решение. Он рассчитывал, что, получив хоть какое-то возмещение, Николай Сосновский успокоится, и мы прекратим расследование. А господин Стригалов сможет контролировать весь корабельный лес через господина Порфирьева.

— Разорил меня мерзавец, — пробормотал купец Порфирьев.

Он опустил голову и вцепился обеими руками себе в волосы, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Всех денег лишил и в подсудное дело втянул.

Внезапно Порфирьев выпрямился и посмотрел на Зотова.

— Что теперь со мной будет, ваше высокоблагородие? — в отчаянии спросил он.

— Ничего особенного с вами не будет, — сухо ответил Зотов. — Если следствие установит, что вы действовали по принуждению господина Стригалова, то и обвинять вас не в чем. Но имейте в виду, что налицо государственное преступление. Думаю, что завещание графа Сосновского будет опротестовано. Никто не позволит вам в одиночку владеть корабельным лесом. Поедете к себе домой, в Вологду, снова займетесь торговыми делами. Возможно, получите какое-то возмещение убытков от Имперского казначейства. Но сразу хочу вас предупредить, это дело не быстрое.

— Ну и черт с ними, с деньгами, — в отчаянии махнул рукой Порфирьев. — Жив остался и ладно, ещё наторгую.

Устав смотреть на Зотова, он повернулся ко мне.

— Благодарю вас от всей моей души, ваше сиятельство, — сказал он, и неуклюже поклонился, приподнявшись из кресла. — Я знаю, что это вы меня спасли. Я ведь чуть не умер, но чувствовал, что вы взяли на себя часть этого проклятия. Теперь я по гроб жизни вам обязан.

— По гроб жизни — это уже слишком, господин Порфирьев, — улыбнулся я. — Ваш долг мне совершенно ни к чему. Думаю, вы можете отблагодарить меня прямо сейчас. Я ведь не шутил, там, в гостинице. Завещание графа Сосновского пока не опротестовано. А значит, сейчас вы являетесь официальным владельцем корабельного леса по всем бумагам. Так что я хочу его у вас купить.

Порфирьев вытаращил глаза и испуганно замахал руками.

— Да забирайте даром. Не нужен мне этот проклятый лес. Чуть жизни из-за него не лишился.

Я покачал головой.

— Нет, господин Порфирьев. Поступим по закону и составим купчую. Я хочу купить у вас Сосновский лес за шестьдесят тысяч золотых червонцев, и они лежат в этом сундуке. Пятьдесят тысяч покроют ваши расходы, а ещё десять тысяч — это компенсация за ваши хлопоты и мучения. Но взамен вы дадите мне бумагу, в которой полностью передаете права на корабельный лес. Имя нового владельца леса я впишу в эту бумагу сам. Вы согласны?

— Конечно, согласен. Ваше сиятельство, — радостно выкрикнул купец. — Да я в ноги вам поклонюсь за то, что помогаете мне выпутаться из этой заварухи.

Честно говоря, другого ответа от Порфирьева я и не ожидал. Купец уже отчаялся вернуть свои деньги, а корабельный лес был ему даром не нужен. Ведь мало иметь лес, нужно ещё уметь им торговать. А так и деньги купцу вернутся с хорошей прибылью, и у Империи к нему не будет никаких претензий.

— Но взамен вы дадите в суде показания против господина Стригалова, — напомнил я, — если, конечно, дело дойдет до суда. Вашу безопасность будет гарантировать лично начальник Тайной службы. Уверяю вас, вы можете ему доверять.

— Всё расскажу, — кивал Порфирьев, — выведу мерзавца на чистую воду.

Я с улыбкой посмотрел на Зотова.

— Никита Михайлович, я хочу составить наше соглашение с господином Порфирьевым немедленно. Вы можете дать нам чистый лист бумаги и перо?

Зотов недоуменно нахмурился.

— Александр Васильевич, а вам не кажется, что вы слишком торопитесь? Как я уже сказал, афера с корабельным лесом — это государственное дело. Имперское казначейство и лично его величество могут быть против этого соглашения.

— Ничего страшного, Никита Михайлович, — улыбнулся я. — В таком случае казначейство опротестует наш договор в официальном порядке. Я согласен принять любые претензии.

— Ладно, это не моё дело, — резко тряхнул головой Зотов.

Открыв ящик со стола, он достал оттуда чистый лист бумаги.

— Составляйте ваше соглашение, только побыстрее.

Я написал короткую бумагу с очень понятным содержанием. Купец Порфирьев размашисто расписался под ней, и я тоже поставил свою подпись.

— Благодарю вас, господин Порфирьев, — кивнул я, — Ваши деньги в этом сундуке, можете их пересчитать.

— Да я вам на слово верю, ваше сиятельство, — торопливо заверил меня Порфирьев.

Купец уже пришёл в себя и жадно смотрел на кучу золота.

— Господин Порфирьев, пока вы свободны, — отрывисто сказал Зотов. — Никуда не уезжайте из столицы и не выходите из гостиницы. За вами будет наблюдать мой человек. Если вы мне понадобитесь, я вызову вас на допрос.

— Ваше превосходительство! — неожиданно взмолился Порфирьев, — а нельзя ли не оставить меня здесь, пока вы этого мерзавца Стригалова не арестуете? Страшно, спасу нет.

— Где здесь? — удивился Зотов. — В кабинете, что ли? У меня не гостиница. Я могу предложить вам только камеру.

— Согласен и на камеру, — закивал Порфирьев. — Премного вам благодарен. Отсижу сколько надо. Только сундук помогите туда донести, один я не утащу. В камере-то я и под рукой у вас буду, мало ли вам что-то спросить понадобится.