Княжна Тобольская. Дилогия (СИ) - Смышляева Ольга

Немногие курсанты, кто остался в Военном институте, предпочитали коротать Рождественские каникулы в комплексе «Двух Клинков». Все его залы, включая боевые симуляторы, ректор оставил открытыми для тренировок на любой вкус и в любом удобном темпе. Свидетели нелегального доступа мне не нужны, поэтому я не рискнула сунуться в камеры днём. Дождалась позднего вечера и мышью проскочила на второй этаж комплекса. Дорога знакома до боли — тут недалеко малый зал для аспирантов под номером шесть.

— Ну, счастливый кролик, — привычным жестом потёрла запястье, — принеси мне удачу, где бы ты ни был!

Подошла к камере номер восемнадцать, так похожей на космическую телефонную будку, и активировала панель допуска. Затем по инструкции Надира надавила на сенсор в правом верхнем углу, одновременно вставив своё удостоверение курсанта.

Доступъ запрещёнъ, — поведала надпись на дисплее. Вопреки сообщению, индикатор замка загорелся зелёным, а на панели открылось меню выбора стихии и уровня сложности. Рядом высветилась короткая справка: стихия огня воздействует на тело сильным жаром; стихия воздуха — качелями из кислородного голодания и чрезмерного насыщения; стихия воды — леденящим холодом; стихия земли — перегрузкой. Псионика представлена не была по той причине, что она влияет на разум, а это слишком тонкая материя, чтобы лезть в неё без контроля медиков.

Я выбрала землю, посчитав её действие наиболее предпочтительным. Перегрузка предсказуема. Она представляет собой изменение веса тела под действием ускорения, превышающего величину свободного падения на планете Земля, и в спокойном состоянии равна 1g.

Теперь выставить сложность. Стихийники сильные ребята, малой цифрой никого здесь не напугать, тем более тренированную годами ранее Васю. Согласно таблице рекордов, один курсант выдержал аж четырнадцать минут при перегрузке в 17g! Чтобы стресс-план наверняка сработал, я набрала цифру пять. Нехилое значение для первого раза, но мне ведь ненадолго — зайти и выйти, приключение на двадцать секунд!

Дверь съехала в сторону, пропуская внутрь голубоватой кабинки. Как только щёлкнул запорный механизм, на табло перед глазами выскочили базовые показатели моего организма: пульс, давление, оксигенация, температура. Они нужны, чтобы визуально контролировать своё состояние, и если что-то не понравится, вовремя остановить программу.

Перегрузка подействовала сразу, как таймер начал отсчёт. Ступни и кисти рук налились свинцовой тяжестью, неодолимая гравитация вжала голову в плечи, в груди появилось тянущее ощущение. Неприятное. Давление крови в теле ниже уровня сердца подпрыгнуло, когда как выше значительно упало. Меня потянуло к земле с такой силой, что я не удержалась на ногах и рухнула на пол. Дальше хуже — мозг ощутил резкую нехватку кислорода, в глазах потемнело, рассудок помутился. Показатели организма моментально улетели в красную зону, а прошло только десять секунд!

М-да, вот вам и тренированная Вася.

Я попыталась дотянуться до кнопки «Стопъ», когда тело окончательно подвело чересчур самонадеянную хозяйку. Тихонько пискнул защитный блок. Уловив критическое падение жизненных показателей, автоматика самостоятельно вырубила камеру. Дверь открылась, но выйти я уже не смогла. Сознание отключилось.

К сожалению, никакого видения не последовало. Либо ситуации не хватило реальной опасности, либо чего-то ещё.

В реальность я вернулась почти сразу. Кто-то в весьма настойчивой манере похлопывал меня по щекам.

— Обалдеть, да ты и без моих кулаков обморочная, Тобольская!

— Блондинка?

— Всяко не брюнетка.

Ярослав неожиданно аккуратно вытащил меня наружу и оставил приходить в себя прямо на мраморном полу недалеко от камеры. Сама я подниматься не спешила, пусть сперва тошнота схлынет. Крайне неприятная, к слову.

— Какого фрица ты к стихиям полезла, а? — со вздохом искреннего недоумения поинтересовался Яр, будто спрашивает у ребёнка, зачем он руку в костёр сунул. — В тебе нет ни эссенции, ни защиты от неё, что ты собралась тренировать там? Идиотизм?

— Сопливых не спросила, — без огонька огрызнусь в ответ.

— Камеры не помогут тебе восстановить ранги, хоть заночуй в них. Таких чудес не бывает, обнуление — это приговор.

Угораздило ж пересечься с ним!

— А кто сказал, что я рассчитываю на чудо? — опёрлась на локоть. Смотреть на блондинку снизу вверх обидно, но пришлось смириться. — У меня есть кое-что получше: усердие и упорный труд, помноженные на мотив и желание поглядеть на твою разочарованную физиономию.

— У чуда и то больше шансов.

— Сам-то чего забыл здесь? — резко сменила тему. — Разве ты не должен был отчалить на Рождество к матери, отцу и всей остальной буржуазной семейке Красноярских?

— К матери? — парень выразительно выгнул бровь. — Куколка, тебе перегрузка последние мозги сдавила? Моя мать умерла прошлой зимой, ты была на её похоронах и даже делала грустное личико. Или ты таким оригинальным образом пожелала мне…

— Нет, — перебила его. — Смерти я тебе не желаю, много чести. Просто подзабыла немного, но теперь вспомнила. Соболезную.

— Неужто не шутишь?

— Захлопнись, Красноярский, достал плеваться ядом!

Что-то в моём восклицании его развеселило:

— У нас с ядом давние отношения, тебе ли не знать, Тобольская.

Ох, лучше бы на месте Яра были фиолетовые глаза из архива. Они хотя бы не язвили…

Медленно, без резких движений я перетекла в сидячее положение. После дикой перегрузки тело охватила нереальная лёгкость и нечто, похожее на эйфорию.

— Серьёзно, парень, почему ты не дома с родными? До нового две тысячи тридцать с хвостиком года всего два дня. Вали из института и празднуй! — для большей наглядности я махнула рукой в случайном направлении.

— Ни желания, ни повода, — Яр дёрнул уголком губ в коронной ухмылке. — Первого января мой отец на пару с твоим объявил миру о нашей помолвке. Согласись: дата-то скорбная. Сейчас бы киселёк хлебать, а не шампанское.

— Тут не поспоришь, — пространно кивнула. Василиса в своём дневнике выразилась о событии куда грубее «киселька».

— Отпраздную, когда с помолвкой будет бесповоротно покончено, не раньше. А потом, десять дней каникул прекрасная возможность потренироваться без лишних помех. — Яр показал мне браслет на левом запястье, где сверкали семь камней-индикаторов. — Немного поднажать, и к концу мая достигну восьмого ранга. Здорово звучит, правда? Тебе и в лучшие времена не снились такие высоты.

— Да ты тщеславен!

— Не без того. А знаешь, что самое хорошее в восьмом ранге, куколка? — спросил с намёком.

— Поделись, узнаю.

— Если чудо случится, и ты восстановишь эссенцию, тебе придётся набирать уже не четыре ранга, а все пять, чтобы Тобольские могли возобновить помолвку.

— О, так значит, шанс у меня всё-таки есть! — осклабилась я.

— «Шанс всегда есть. Особенно, когда дело касается Тобольских», как однажды выразился мой отец. Верить в это глупо, но настоящим глупцом станет тот, кто не перестрахуется. Ставка слишком высока.

Высокомерный сноб. Вот умеет же испортить настроение! Мне стоило труда сдержать зубовный скрежет и завистливое пожелание провалиться с треском. Вместо этого я гордо подбоченилась и вскинула голову назад, чтобы посмотреть ему в лицо тяжёлым взглядом. Некоторые мысли понятны без слов.

— Ладно, обморочная, встаём с пола. Автоматика камеры передала сигнал помощи на пульт дежурного медика. Смойся отсюда, если не хочешь объяснять, как умудрилась пролезть в камеру без допуска.

Ярослав не стал церемониться — без предупреждения ухватил меня за руку и рывком поднял на ноги.

Не ожидавшая такого манёвра, я по инерции влетела в его грудь, едва успев выставить вперёд ладонь, чтобы не ткнуться носом. И только мои пальцы коснулись платинового медальона с золотистым львом, как мир… переключился. Просторный холл с шеренгой стеклянных камер усох в размерах и сменил интерьер.

Новое видение походило на все предыдущие точно так же, как болонка на бабушкину люстру, что ставило под сомнение его реальность. Васи в нём не было. Вообще! В нём был кабинет с дорогой мебелью из красного дерева, резные книжные шкафы, крутой рабочий стол с картой Енисейской губернии на стене и двое человек.