Камень Книга тринадцатая (СИ) - Минин Станислав

Я демонстративно достал телефон.

— Мне звонить, бабушка?

— Обожди, Лешка. — Она заулыбалась. — Надо бы и моих валькирий за отдельный столик пристроить, а за другой — Маргошу Михееву и Гелю Петрову-Врачинскую.

— Без вопросов, бабушка, — кивнул я. — Старшим у дворцовых предлагаю Валеру Крестьянинова сделать. В ресторане твое появление будем афишировать или пусть это станет для всех сюрпризом?

— Пусть станет сюрпризом. И предупреди Валеру, что мы с девочками хотим появиться в ресторане по скромному варианту. Он поймет.

По скромному варианту? Это что еще за ерунда? А вот тетки, похоже, прекрасно знали, что Мария Федоровна имела в виду, и с довольным видом улыбались. Бабуля же, будто угадав мои мысли, тут же пояснила:

— Скромный вариант, внучок, — это когда охраняемое лицо или группа лиц появляются в общественном или другом месте без предварительной подготовки, но с соблюдением повышенных мер безопасности. Короче, увидишь.

— Увижу? — изогнул я бровь.

— Увидишь, — хмыкнула старушка. — Неужели ты думаешь, что императрица и две великих княгини целой Российской империи могут появиться в ресторане без сопровождения достойных и уважаемых мужчин? Я с тобой под ручку пройдусь на глазах восторженной европейской публики, а девочки со своими сыновьями. Не переживай, Лешка. — Бабуля опять хмыкнула. — Доведете нас до столиков, подарите цветы, потом выпьете у бара по коктейлю — и можете быть свободны. Надеюсь, вы нам не откажете в такой мелочи?

— Бабушка, ты же знаешь, для тебя любой каприз! — улыбался я, вновь доставая телефон.

— Все вы так говорите!..

Принцесса София на встречу явилась в обществе дочери, а Шура привел Кристину Гримальди. Роль модератора этого небольшого культурного мероприятия взяла на себя моя царственная бабуля, представив будущей норвежской королеве сына русского графа — с принцессой Монако София была знакома.

Минут сорок наше маленькое, но достойное общество обсуждало культурную жизнь Европы. Ну, как «обсуждало»: общались в основном София с Кристиной да Шурка делился своим мнением, когда речь заходила об изобразительном искусстве. Царственная старушка и тетки тоже иногда демонстрировали свое знание предмета, но только когда речь шла про театральные постановки. Я же тупо молчал, делая вид, что внимательно слушаю, но, как подсказывала чуйка, никто на мой счет не обманывался: все уже поняли, что область интересов Алексея Романова лежит далеко в стороне от предмета сегодняшнего обсуждения.

А вот когда друг стал доставать из принесенной папки свои карандашные наброски, моя скука разом куда-то исчезла!

Героиней первого карандашного портрета была Кристина. И если рассматривать классическое понятие такого жанра, как портрет, то художественное изображение своей невесты с передачей ее внутреннего мира Шуре точно удалось!

Портрет отправился по рукам, а Кристина, смущенная взглядами присутствующих, изо всех сил старалась не опускать глаз. Следующей, кому пришлось краснеть, была Соня, и я не удержался от вопроса:

— Александр, а невеста вас не ревнует?

Шурка не растерялся и, глянув в сторону демонстративно нахмурившейся принцессы Гримальди, ответил:

— Моя невеста выше этого, Алексей!

Собравшиеся поулыбались, слушая нашу перепалку, и им был скромно презентован следующий портрет. Мария Федоровна свое изображение рассматривала долго и без всякого смущения, а впечатления озвучила таким ласковым тоном, которого я от нее не слышал даже в общении с моими сестрами:

— Сашенька, мальчик мой! Какой же ты у нас молодец! Можно эту графику я возьму себе на память?

— Конечно, государыня! — поклонился художник. — И спасибо вам за высокую оценку моих скромных дарований!

Действительно молодец! Вот ведь нахватался в высшем обществе даже не манер, а здоровой наглости! Чешет как по писаному! Красавчик! А довольная бабуля уже протягивала портрет автору, чтобы тот в углу поставил свой автограф. Дальше мы имели честь лицезреть портреты всей нашей молодежи, морские пейзажи, виды Монако, Ниццы, Сен-Тропе и даже Парижа.

— Лешка, — отвел меня Шурка к фуршетному столику, пока остальные любовались особенно понравившимися им рисунками, — ты чего не предупредил, что государыня захочет сегодня прийти?

— Они с тетками решили поучаствовать в последний момент, — пожал я плечами. — А что случилось?

— Что случилось? — Друг явно был недоволен. — Слава богу, отец мне вчера после нашего с тобой разговора посоветовал написать портрет государыни. Сказал, что она может захотеть прийти. И я полночи не спал, графику только к утру кое-как закончил! А представь, если бы не успел? — Он поежился. — Теперь мне еще и великих княгинь придется писать! Ты заметил, с какой жадностью они портреты перебирали? И теща твоя будущая тоже!

Я вздохнул и хотел уже посочувствовать другу, но он не дал мне этого сделать.

— К чему веду, Лешка, и предупреждаю сразу: на императоров, королей и их наследников меня точно не хватит! А халтуру гнать и дарить ее я не буду!

— А с чего ты взял, что?..

— А с того! — опять перебил меня друг. — Государыня похвастается портретом перед остальными Романовыми, Ольденбургские сболтнут, и понеслось… Я же просто хотел друзьям на память чуть позже портреты подарить.

— Вопрос решаемый, Шурка! — хмыкнул я. — Щас все устроим.

— Погоди… — замялся он. — А почему ты меня не спрашиваешь, где твой портрет?

— А он есть? — Я смутился неожиданно даже для себя.

— И не один, — опустил глаза Шура. — Я тебе при всех один из них подарю, а на родине все остальные. И Прохору с дядькой Иваном тоже…

Наше дружеское интимное общение было прервано возгласом императрицы, обвинившей нас в слишком долгом отсутствии. А когда мы вернулись, я с позволения царственной бабушки поведал о планах уважаемого Александра сделать друзьям сюрприз и попросил присутствующих от его имени этот сюрприз не портить. Когда я закончил, обманутыми в своих ожиданиях оказались трое: моя будущая теща и тетки Катя с Наташей, — но уважаемый Александр тут же заверил их, что не может себе отказать в удовольствии написать карандашные портреты всех трех очаровательных дам, чье чувство прекрасного к тому же так перекликается с его собственным. Очаровательные дамы были в полном восторге от его слов и принялись заранее благодарить художника за еще не написанные портреты, а итог подвела Мария Федоровна:

— И даже никто не обиделся. София, — она ласково посмотрела на норвежку, — будем заканчивать, а то у молодых людей планы. С Александром и Кристиной ты еще встретишься не раз и успеешь обсудить все интересующие тебя темы. Кстати, как ты посмотришь на то, чтобы вечером поужинать в Ницце чисто женской компанией?

— Ваше величество, — слегка потерялась та, — завтра очень важный день и…

— Не продолжай, я все понимаю, но предложить была обязана. — Тон бабули был ласков до приторности. — Обязательно поужинаем в следующий раз. И удачи нам всем на завтрашнем торжестве…

В холле отеля провожавшая матушку Соня остановилась.

— Что случилось? — вслед за дочерью притормозила и принцесса София. — Ты что-то забыла?

— Нет, — помотала головой та. — Теперь-то ты мне можешь сказать свое мнение об Алексее, мама? Вчера же почему-то отказалась озвучивать.

— Мнение? — Будущая королева Норвегии взяла дочь под локоток и подтолкнула к выходу. — Что ж, слушай. Твой будущий супруг умный, наглый, хитрый, циничный, своевольный, не признающий никаких авторитетов и готовый пойти буквально на все ради достижения поставленных целей свободолюбивый молодой человек, обладающий целым набором просто невероятных сверхвозможностей! При этом он добрый, верный, спокойный, смелый, любящий, способный к самопожертвованию, романтичный и не испорченный властью мальчишка, ищущий свое предназначение в этой жизни. Такой ответ тебя устроит, доченька? — Ольденбургские остановились около машины, которая ожидала будущую королеву Норвегии.