Упрямый хранитель (СИ) - Рудин Алекс

— А вот это вам знать необязательно, — улыбнулся я, — просто принесите три экземпляра газеты, и чем скорее, тем лучше.

— Через полчаса они будут у вас, — заверил меня Черницын и мгновенно исчез.

— Ну, так кто же автор этих замечательных рассказов о Тайновидце? — с интересом спросил дед.

— Вам скажу, — улыбнулся я, — все равно у вас нет газеты. К тому же мне потребуется ваша помощь. Эти рассказы написала Елизавета Федоровна Молчанова.

— Почему-то я так и думал, — улыбнулся Игорь Владимирович. — У девочки не только способности к магии времени, но и литературный дар.

— У Елизаветы Федоровны дар эмпатии, — поправил я Игоря Владимировича. — Она тонко чувствует все, что происходит вокруг. А магия времени и дар слова — всего лишь внешние проявления. И это еще не все. Пытаясь сжиться со своим магическим даром, Елизавета Фёдоровна открыла в себе талант скульптора.

— Вот как? — удивлённо посмотрел на меня Игорь Владимирович, — это очень интересно и очень своевременно. Расскажешь?

— Конечно, — кивнул я. — Елизавета Фёдоровна делает замечательные глиняные статуэтки. Я показал её работы Анне Владимировне. Вы же знаете, что Анна Владимировна будет благоустраивать парк Магической Академии. Так вот, она хочет, чтобы Елизавета Фёдоровна сделала скульптуры для этого парка, но для работы нужно специальное магическое оборудование. Сможете его достать? У меня и список есть.

— А мне ты покажешь эти фигурки? — спросил Игорь Владимирович.

— Смотрите на здоровье.

Я достал из кармана фигурку туннеллонца и протянул деду. Игорь Владимирович задумчиво повертел статуэтку в руках.

— Чем дольше я живу на свете, тем больше удивляюсь тому, что происходит вокруг, — сказал он. — Ничем, кроме магии, невозможно объяснить такое совпадение. Ты знаешь, что мы с Володей Гораздовым затеяли грандиозный проект? Идея в том, чтобы поставить в городе статуи, которые будут поднимать настроение горожанам, а заодно и гостям столицы. Такие, знаешь, не величественные монументальные сооружения, а что-то теплое, человеческое. Наши артефакторы добавят в них немножко магии. Я думаю, получится очень хорошо.

— Если вы так считаете, — улыбнулся я, — значит, так оно и будет.

— Конечно, — кивнул дед. — Я уже говорил об этом с императором и очень рассчитывал, что Анна Владимировна найдет подходящего скульптора. И вот, пожалуйста, скульптор нашелся, да еще и при твоем активном участии. Покажи-ка мне список.

Я протянул ему лист бумаги, на котором записал все, что требовалось Елизавете Федоровне для работы.

— Проще сразу купить готовую мастерскую, — сказал Игорь Владимирович, прочитав список.

— Я думал об этом, — признался я, — но пока Елизавете Федоровне не стоит появляться в столице. Она еще недостаточно освоилась со своим магическим даром.

— Думаю, это произойдет очень скоро, — усмехнулся Игорь Владимирович.

— Откуда вы знаете? — удивился я.

Дед покачал головой.

— Не забывай, Саша, что у меня тоже есть магический дар. Я хорошо чувствую, на что способны люди. Очень скоро Елизавета Фёдоровна вернётся в столицу. Предлагаю сделать ей подарок к возвращению.

Он свернул список и спрятал его в карман.

— Я займусь этим. А теперь давай смотреть конкурс.

Глава 20

Я впервые в жизни был на конкурсе артефакторов, поэтому с любопытством разглядывал всё, что происходило вокруг.

Посреди Солнечной площади расчистили довольно большое пространство, а на этом пространстве полукругом поставили верстаки. За каждым верстаком стоял участник конкурса. Перед ними лежали их изобретения — артефакты, над которыми они трудились все последние недели. Одни участники тщательно скрывали своё волнение, другие нервничали, не стесняясь этого.

Зато зрители шумели и веселились вовсю. Они напоминали мне детишек, которые искренне радуются празднику.

Разумеется, были на этом конкурсе и судьи. В их число вошли лучшие артефакторы империи, легенда и гордость всех дворянских родов.

Среди судей я заметил Кузьму Петровича. В честь праздника старый артефактор расчесал свою длинную бороду и надел чистый фартук.

Покачивая головой, он что-то говорил Владимиру Гораздову. Гораздов внимательно слушал Кузьму Петровича, слегка сутулясь по своей давней привычке.

— А по каким правилам проходит конкурс? — поинтересовался я у Игоря Владимировича. — Будут какие-то туры или этапы? Как определяют победителя?

— Всё очень просто, Саша, — объяснил мне Игорь Владимирович. — Артефакторы вообще не любят сложных процедур. Судить конкурс будут лучшие мастера Империи. После выступления каждого участника они ставят в протоколе напротив его фамилии плюс или минус. Участника от своего рода судить не принято.

— Значит Кузьма Петрович не сможет проголосовать за Севу? — уточнил я.

— Не сможет, — покачал головой Игорь Владимирович. — Но и Владимир Гораздов не сможет проголосовать за нашего участника, так что всё справедливо.

— А от нас в конкурсе тоже кто-то участвует? — поинтересовался я.

— Разумеется, — кивнул Игорь Владимирович. — Видишь, вот того паренька?

Дед указал набалдашником трости на молодого черноволосого артефактора, который стоял с краю.

— Это он придумал — превратить медную обшивку наших кораблей в артефакт. Наложил на неё такое магическое плетение, чтобы медные листы нагревались и плавили лёд.

— Значит, конкурс выиграет тот, кто наберёт больше всего плюсов? — понял я. — Его и объявят победителем?

К моему удивлению, Игорь Владимирович покачал головой.

— В этом конкурсе не будет абсолютного победителя. Это ещё одна традиция артефакторов. Выберут трёх лучших участников, они и станут мастерами, а остальные смогут попытать счастье на следующем конкурсе.

Конечно, мне, как и всем зрителям, хотелось поскорее увидеть артефакты участников конкурса, но пока это было невозможно. Почти все участники до последнего скрывали свои артефакты от чужих любопытных взглядов.

Тогда я отыскал глазами Севу и удивлённо хмыкнул. У него не было никакой коробки или ящика, в котором мог бы скрываться артефакт.

На верстаке перед Севой стоял большой глиняный горшок, заполненный чёрной садовой землёй. Рядом с горшком лежал аккуратно сложенный кусок ткани. На солнце ткань отливала тонким золотым шитьем.

Сева старался держаться уверенно, но я видел, что он волнуется. Чтобы подбодрить друга, я помахал ему рукой.

— Буду болеть за тебя, дружище! — крикнул я Севе.

Мой крик не вызвал удивления. Вокруг собралось много людей, и все они шумели. Но Сева меня услышал и благодарно помахал в ответ.

— Сева, мы здесь, — крикнул сзади Миша.

— Покажи им всем, Сева, — тут же завопил домовой.

Затем я услышал, как Семен шепотом спросил:

— А кто этот Сева? Почему мы за него болеем?

— Это наш друг, — объяснил домовому Миша.

— Тогда пусть он победит, — решил домовой, и завопил громче прежнего: — Сева, давай, покажи им всем!

Мне стало смешно.

Я ещё раз обвёл взглядом зрителей и заметил князя Пожарского. Кажется, его сиятельство тоже волновался за сына. Он то и дело нервно стискивал пальцы, украшенные тяжелыми перстнями, и пощипывал свои светлые усы.

Откуда-то сбоку послышался басовитый рокот мобиля. Зрители зашумели громче. Я оглянулся и увидел, что сквозь толпу протискивается Никита Михайлович Зотов. Высокий, одетый во все чёрное, он был заметен издалека. Горожане почтительно расступались перед начальником Тайной службы. Рядом с Зотовым шёл чиновник в сером мундире с серебряным шитьём. Такие мундиры носили служащие Имперского казначейства.

Зотов коротко кивнул нам с Игорем Владимировичем. Для таких важных гостей мгновенно освободили два места в первом ряду. Никита Михайлович сел и закинул ногу на ногу, а чиновник имперского казначейства вышел вперёд.

Он сухо откашлялся, и площадь сразу же притихла, ловя каждое слово.