Я пришел править (СИ) - Прядеев Евгений

— Скорее, чтобы окончательно не превратили в девушку, — пробубнил один из полицейских с погонами прапорщика. — К нам в отдел везти бесполезно. Случались уже подобные прецеденты. Полномочий устраивать перестрелку в центре города никто не даст, а наблюдать, как его насилуют прямо под окнами не очень-то и хочется…

— Хорошо живете, — почесал я затылок. — Особенно с такими признаниями. Не понятно только, как вы в зеркало по утрам смотритесь. Стыдно наверное…

— Вот только жизни учить меня не надо, — возбудился полицейский. — Мы, кстати…

— Стоп! — хлопнул в ладоши Дмитрий Сергеевич. — Господа полицейские, вы сейчас говорите «до свидания» и отправляетесь по своим делам. Больной… как его… Фарышев отправляется на операционный стол. А вы, уважаемый коллега, оформляете бумаги. Возражения и вопросы есть?

— Какой операционный стол! — внезапно проявил активность лежащий на каталке пациент. — Вы что? Резать меня собираетесь?

— Судя по всему, уже не надо, — усмехнулся я. — Там, скорее всего, не резать, а штопать и зашивать необходимо.

— Геннадий, — строгим голосом одёрнул меня Дмитрий Сергеевич. — Вы можете идти отдыхать. Ваша помощь здесь не понадобится.

— Да я, собственно, не навязываюсь, — демонстративно сложил я руки на груди. — Тем более, случай сложный, моей квалификации все равно не хватит.

Врач промолчал, а я уселся возле стойки дежурной медсестры и сделал вид, как будто что-то ищу в смартфоне. Почему-то на душе стало мерзко.

Травматолог вышел из операционной только через два часа и вернулся в ординаторскую весьма мрачным. Он молча заварил себе кипятком чайный пакетик, а затем уселся у стола и начал перебирать какие-то бумаги.

— Дмитрий Сергеевич, — решил я первым нарушить молчание. — Давай мириться. Я был неправ.

— Гена, а зачем тебе это всё? — не поворачивая головы спросил доктор.

— Что именно? — не понял я вопроса.

— Ну вот это целительство, врачевание, — пояснил Дмитрий Сергеевич. — Зачем ты тратишь время на дело, которым не хочешь заниматься?

— Ну, во-первых, меня особо не спрашивали, — пожал я плечами. — А, во-вторых, почему бы и нет. Вы же сами говорили, что от меня есть польза.

— Польза — понятие растяжимое, — сделал глоток чая доктор. — Сегодня ты был неправ, и эта неправота может разом перечеркнуть всё то, что ты делал до этого. Тебе достался дар целительства. Это уникальное явление, даже осмыслить которое могут далеко не все. Вот только зачем он тебе?

— Да что ты завёлся то, — всплеснул я руками. — Ну да, я не испытал дикого восторга от лечения додика, которому разорвали… Ну, общем, то, что положено, то и разорвали. И между прочим, честно об этом сказал. Это такое страшное преступление?

— Для тебя — да, — абсолютно серьёзно ответил мне доктор. — Ты разве ещё не понял? Или Надежда Владимировна забыла тебе сообщить маленький нюанс твоей новой жизни?

— Какой? — внутри меня всё похолодело от ожидания неведомого подвоха.

— У-у-у, — протянул доктор, наконец, повернувшись ко мне и посмотрев с каким-то странным сочувствием. — Тогда я тебе не завидую.

— Да что такое-то? — повысил я голос. Дмитрий Сергеевич вздохнул, а затем произнёс негромко, но очень отчётливо.

— С каждым отвергнутым, невылеченным или умершим пациентом уменьшается время твоей жизни. Вернее, ты можешь просто умереть в любую секунду.

Глава 20

— Твою ж такую дивизию! — чертыхнулся я и завершил вызов. Надежда Владимировна в очередной раз не взяла трубку. Не знаю уж, чем таким сильно важным она занята последние два дня, но у целительницы почему-то категорически не было времени, чтобы поговорить со мной.

А поговорить хотелось. Мне все больше не нравилась ситуация с моим даром, от которого никак не получалось найти осязаемой пользы, но зато с каждым днем добавлялись новые ограничения и условия. Так-то я никогда в жизни не планировал врачом становиться, а теперь еще выясняется, что любое неосторожное решение может стать последним в моей жизни. Естественно, что я нервничал и мечтал хоть о какой-то ясности, но единственный человек, кто мог бы все разъяснить, почему-то упорно меня игнорировал.

У меня даже несколько раз мелькала мысль позвонить Эдуарду Алексеевичу, но я не был уверен, что от этого будет польза. Полковник производил впечатление человека, который ничего не делает просто так, так что добровольно влезать к нему в долги казалось заведомо неудачной затеей. Оставалось ждать и надеяться, что Надежда Владимировна действительно занята и не собирается игнорировать меня вечно.

С Дмитрием Сергеевичем отношения тоже разладились. Вроде бы все как обычно, предельно вежливо и доброжелательно, но между нами как будто стеклянную перегородку поставили. Похоже, он искренне не понимал, почему я со своим даром не кидаюсь лечить всех людей на планете, и считал, что такую способность можно было передать в руки более достойного. В принципе, в этом я с ним был согласен. Другой вопрос, что изменить реальность абсолютно не в моих силах, так что играем теми картами, которые на руках. Дар у меня, и мне теперь с этим возиться.

«Как дела?»

Ну хоть что-то хорошее. Общение с Катей оставалось единственным светлым пятном моего существования. Судя по всему, надо заканчивать с внеплановой стажировкой и возвращаться домой, к нормальной жизни. Уверен, кстати, что и Надежда Владимировна тогда проявится гораздо быстрее.

«Очень хочу тебя увидеть».

Я задумался. Катя каждый день говорила о том, что соскучилась и видеозвонков ей абсолютно недостаточно. Может быть, плюнуть на все прямо сейчас и сорваться?

«Если бы я знала, где ты, то прилетела бы хоть на воздушном шаре».

Хм… Как романтично… Я представил себе полет на воздушном шаре, а пальцы уже сами собой отстучали ответное СМС.

«Я далеко. Голицыно. Больше часа от Москвы на электричке».

В голову лезла всякая чепуха из серии: каких размеров кабины на воздушных шарах и влезет ли туда двуспальная кровать. Хотя… это скорее уже дирижабль нужен.

«Всего-навсего сорок минут на экспрессе. Выезжаю в 13:32».

Новое СМС заставило меня подскочить на скамейке. А что, так можно было? Нет, мне раньше, конечно, приходилось купаться во внимании девушек, но вот так… чтобы ко мне еще и приехали… В Африку прилететь, по крайней мере, никто энтузиазма не высказывал.

Так, а сколько времени? Увидев, что до встречи с Катей осталось около двух часов, я молодым кабанчиком поскакал в сторону своего временного пристанища. Душ, глажка футболки — короче, все, чтобы выглядеть как на параде.

А вот телефон, наверное, с собой брать не стоит. Заметят мою пропажу — взорвется от звонков, что явно лишнее. Станция в Голицыно не такая уж и большая, мимо Катя точно не пройдет.

Естественно, что просто так с территории госпиталя меня бы никто не выпустил. Уверен, что стоит мне только заикнуться об этом, как меня тут же заложат Надежде Владимировне, а та и по телефону мозг вынесет, и лично приехать не постесняется. Кстати, неплохой способ наладить с ней общение, надо будет задуматься на досуге. Но не сейчас, а уже после долгожданного свидания.

Дырка в заборе в углу парка была известна с незапамятных времен каждому уважающему себя пациенту. Сколько мороженого через нее пронесли на территорию… Ну не водки же, все-таки солидное заведение для дисциплинированных военнослужащих…

У меня вообще когда-то даже сложилось впечатление, что охранный периметр технари монтируют с учетом этой «калитки на волю». Впрочем, если бы даже здесь оказалось невозможно пройти, то у меня в наличии имелось еще минимум три способа безболезненно попасть за территорию.

Я шел по знакомой тропинке вдоль озера и, хотя знал, что буквально через несколько минут увижу Екатерину, вновь и вновь представлял нашу встречу. Даже не думал, что могу так сильно соскучиться.

Стройную фигурку я заметил внезапно и очень сильно удивился этому обстоятельству. Не мог же я так долго через забор перебираться. Посмотрел на часы — нет, все правильно, по расписанию электричка должна прийти только через десять минут. Однако Катя шла мне навстречу, как видно, погруженная в свои мысли, и не замечала ничего творящегося вокруг, даже по сторонам не смотрела.