Искатель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

…Ки детонировала после нанесения удара.

Наемника отшвырнуло так, что его тело до половины пробило полукруглую сцену, на которой ранее выступали стриптизерши. Он улетев, пуча глаза и теряя капли крови изо рта, сокрушая своим телом крепкие доски и металлический каркас сцены. Всё случилось настолько быстро, что технику защиты он попросту не успел выстроить ни на сам удар, ни на последствия, собранные его спиной.

Я терпеливо дождался, пока он, ворочаясь среди обломков, придёт в себя. В целом, больше ничего не оставалось, так как лезть к нему, наполовину закопанному в сцену, было неразумно.

— Да кто ты… такой… — кряхтел он, воюя со сценой для шлюх и продажных школьниц.

— Удивительно дурацкий и удивительно японский вопрос, — подумав, ответил я ему, — Какая тебе разница? У нас бой. Вместо того, чтобы вернуться в него, ты изображаешь из себя жирную проститутку, не удержавшуюся на шесте. То свинья, то девка. У вас, у уйгуров, что вообще в голове происходит?

На этот раз я умудрился задеть его всерьез. Мужик, с краснотой во всю грудь, а теперь еще и с покрасневшими от настоящей злости глазами встал, начав с ревом крушить всё вокруг себя, выбираясь наружу. Выбравшись, он стряхнул с себя последние обломки, уставившись на меня.

И тогда я прострелил ему плечи. Сначала их, по пуле в каждое, прямо в бицепсы так, чтобы пули расплющило о кость. Затем, когда глаза уйгура налились тотальным шоком и недоверием, я, не спеша, перевёл прицел подобранного пистолета на его колени, снова сделав два выстрела. Точные попадания.

Человек упал на спину, так и не сведя с меня глаз.

— Что? — непонимающе спросил я его, подбирая катану, — Я же сразу сказал, что неприличный. Хватит играться, пора переходить к делу.

Слишком крепкий оказался. В ином случае мне бы пришлось с ним еще долго возиться. А «игла» бы ему разворотила слишком многое…

///

— Быстрее можешь? — угрюмо спросил Ява водителя, напряженно всматривающегося вперед.

— Нет, господин! — быстро и нервно ответил тот огромному китайцу, который, несмотря на все свои старания потесниться, то и дело задевал его плечом, — Другой дороги нет! День, пробки…

Действительно, вся полоса движения стояла, еле-еле двигаясь вперед. Ява засопел, пытаясь достать из кармана телефон так, чтобы не развалить эту хрупкую японскую машину. У предводителя Братьев было на редкость паршивое настроение, что чувствовали все находящиеся в машине. Особенно те, кто сидел сзади.

— Да ладно, Ява… — пророкотал один из них, Хуо, — Всё с Маленьким Мо будет в порядке. Не может быть иначе…

«Не может быть иначе». За этими словами крылось нечто весьма поганое для Явы. Мало того, что они потеряли Вана, так это еще произошло по его вине. Вышедший в тыл остаткам местных гавриков Ява чересчур увлекся охотой на местную знаменитость, драпавшую от него как трусливый кролик, Ван, как и было приказано, побежал за ним и… первая пуля из очень уж крупнокалиберной винтовки вляпалась ему прямо в маску. Та не выдержала, всё лицо брата раскрылось как кровавый цветок. Ява сам потом принял четыре этих пули на грудь и две в спину, пока драпал, тоже уподобившись трусу, но броня оказалось куда крепче шлемов. Теперь он щеголял огромными синяками, но и только. А вот Ван…

Теперь еще и за Маленьким Мо увязалась какая-то срань, проникшая в клуб, где они должны были собраться. Им ехать то чуть-чуть, вот-вот свернут вбок из пробки…

Точно!

— А ну выходим! — рявкнул Ява, начав выбираться из машины, — Все!

— Босс!

— Живо!!

Это они город не знают, а этот плюгавый водила — знает! Ява его просто понесет! Где мобильник⁈ Ай, демоны с ним!

Они все уходили по одному, но братья на то и братья, чтобы поддерживать друг с другом связь. Были у них с собой аппараты, так что Ява по дороге нашел и Хуо и Пака, добирались втроем. Звонок от Мо застал их на хате, где они жрали, брат сообщил, что за ним увязался какой-то глист. Через пять минут, когда они уже сидели в машине с этим доходягой, позвонили местные, сказали, что в клубе шухер, что они сменят точку, но разве Ява стал слушать? Да ему насрать уже было, после Вана-то! До сих пор перед глазами его голова. Рявкнув, чтобы к Мо никто не совался, но чтоб и входы перекрыли, Ява принялся нервничать, считая километры.

Братья держались вместе много, очень много лет. Они были семьей, бандой, всем друг для друга. Даже в худшие дни, когда шла кругом голова и дрожали мышцы от напряжения, Десять Братьев ни разу не сражались друг с другом!

А теперь нет Вана. Их первая потеря за всю жизнь. Поэтому они волнуются все трое, поэтому пытаются разжечь внутренний огонь заранее.

Зажатый подмышкой водила хрипел, кашлял, но указывал, куда надо бежать. Хуо и Пак топотали сзади, сопя и наливаясь силой. Ява бежал. Один человек — не проблема, даже высокородный. Если Маленький Мо уйдет в глухую защиту, ковырять этого паршивца замучается кто угодно! Только вот и давать местным лишние карты им, Братьям, не с руки. Поднимут шум и всё, прощай транзит, контрабандисты народ очень осторожный и трусливый. Всё, что наворочено там в клубе, должно остаться в клубе. Точка!

Они втроем подбежали к клубу, как носороги, расшвыряв с тротуара несколько идиотов, не успевших отпрыгнуть с их пути. Там, у это забегаловки, нервничал с десяток человек, пытающихся прятать ножи под пиджаками. Уронив водилу, Ява тихо рявкнул им продолжать караулить, а сам, кивнув братьям, отправился внутрь. У него с души упал камень. Что бы там у Мо не случилось, всего один противник, который еще там. Видимо, Мо развлекается…

Ява ошибался. Развлекались именно с Мо.

Все трое остановились, как будто ударившись о бетонную стену. Картина, представшая перед глазами братьев, была чудовищна даже по их меркам.

Маленького Мо больше не было. Было полностью обезумевшее, потерявшее всякий человеческий облик тело, лишенное конечностей, но с перетянутыми культями, со вскрытым, но слабо кровоточащим животом, частично лишенное кожи, но с сохраненными глазами и возможностью говорить. Не самая редкая картина для уйгуров, каждый из них был мастаком превратить человека или «надевшего черное» в подобную куклу, но то дело слабаки, почти животные, а теперь так поступили с одним из них…

Палач сидел рядом с разделанным братом, удерживая в руках меч, чье лезвие он успел вытереть. Ява судорожно вздохнул, встретившись с холодным, полностью равнодушным взглядом какого-то юнца. Высокий, мускулистый, да, но юнец!

Чертов сопляк!!!

Хуо коротко простонал. Пак закашлялся и сплюнул. Ява глубоко и резко выдохнул… но не успел ничего сказать.

— Всего трое? — спросил юнец, поднимаясь, — Мало, но хоть что-то. Я надеялся на большее.

— Ты… — захрипел Пак, медленно шагая вперед, не обращая никакого внимания ни на покрытый трупами пол, ни на запах крови и нечистот, наполняющий атмосферой бойни этот клуб, — Ты будешь умирать медленно, ублюдок…

— Не думаю, — качнул головой тот, не обращая внимания на упавшие на лицо волосы, и сам шагая навстречу трем воплощениям смерти, двигающимся к нему с неумолимостью гильотины, — Этот бой пройдет по моим правилам. Вас больше, поэтому вы сегодня без Ки…

Понять, что он имел в виду, успели все трое.

Среагировать…? Ни один.

Узурпатору Эфира требовалось больше ответов.

Эпилог

(трое суток спустя)

Сжав кулаки, он вытянулся на узкой койке, с силой вдавливая голову в тощую, едва заметную, подушку. Неверный свет периодически помигивал, доктор, грузный и рыхлый мужчина, сопел, манипулируя над рядом лежащим телом. Где-то неподалеку девушка готовила чай, звякая фаянсом. Воняло слабостью и болезнью.

…а еще отчаянием и бессилием, от которого мышцы его шеи, да и зубы заодно, казалось, одеревенели.

Врач продолжал возиться над телом, к которому были подведены аж три капельницы, а Соцуюки Шин попробовал чуть-чуть расслабиться, вспоминая.