Старшая ветвь (СИ) - Рудин Алекс

Юрий Андреевич снова развел руками и широко улыбнулся. Его улыбка была какой-то детской.

— Честно говоря, я просто не смог удержаться, Александр Васильевич. Понимаете, я злился на вас за то, что вы разрушили мою затею с Уральским банком, вот и решил отплатить. Это было очень неразумно, признаю. Но я ничего не мог с собой поделать. Знаете, в жизни должно быть место не только расчету, но и удовольствиям.

— Да, в этом я могу вас понять, — согласился я. — Один мой хороший знакомый недавно говорил то же самое.

Я внимательно посмотрел на Стригалова.

— А зачем вы заставили управляющего поджечь лес и стрелять в меня? Это тоже было удовольствие?

Юрий Андреевич помрачнел и покачал головой.

— Увы, Александр Васильевич, это была необходимость. Вы слишком резво взялись расследовать историю с корабельным лесом и слишком далеко продвинулись. Я не смог это предотвратить. Все, что мне оставалось — попытаться вас остановить. Именно это я и сделал. Просить у вас прощения я не стану. Думаю, вы меня поймете.

Я пожал плечами.

— Не скажу, чтобы я так уж сильно нуждался в ваших извинениях, Юрий Андреевич.

— Вот и хорошо, — мягко улыбнулся Стригалов. — Я рад, что между нами не осталось никаких недомолвок.

— Раз уж у нас с вами такой откровенный разговор, — заметил я, — то мне бы хотелось прояснить кое-что еще. Скажите, вы ведь знали, для чего нам нужен корабельный лес? Зачем мы строим флотилию?

— А вы ничего не упускаете, Александр Васильевич, — усмехнулся Стригалов. — Что ж, вы правы, я догадался, зачем вам нужен свой флот. Все это время я следил за вами, насколько это было возможно. Сопоставлял все факты и понял, что вы решили найти Место Силы. Не удивляйтесь, но и про Савелия Куликова я тоже знаю.

— И вы не попытались взять его под свой контроль? — удивился я.

— Ничего от вас не скроешь, Александр Васильевич, — усмехнулся Стригалов. — Да, я попытался подступиться к Куликову, но быстро понял, что он мне не по зубам. Сноходец — слишком опасный и уникальный дар. Такой же опасный и уникальный, как ваш.

Юрий Андреевич задумчиво подпер подбородок рукой.

— Знаете, что помогало мне всю мою жизнь?

— Что же? — полюбопытствовал я.

— Я очень хорошо знаю, кого я способен подчинить, а с кем лучше не тягаться, — усмехнулся Стригалов. — Вот только с вами допустил ошибку. Вы правильно догадались. Когда я узнал про новое Место Силы, я решил сам завладеть им. Тем более, что теперь в моих руках был корабельный лес. Я хотел построить свои корабли и добраться до Места Силы первым. Представляете, какое влияние я бы тогда получил? Вот тогда я мог бы прийти к императору со своими планами, и его величество непременно прислушался бы ко мне.

Стригалов покачал седой головой.

— Какую мечту вы разрушили, Александр Васильевич! Но я вас не виню.

— Все это замечательно, — вмешался Зотов, — но вы собирались назвать имена. Я по-прежнему жду.

— Еще немного терпения, Никита Михайлович, — улыбнулся Стригалов. — Я отниму у вас пару минут, не больше.

Он внимательно посмотрел на Зотова.

— Знаете, а ведь мы с вами очень похожи, Никита Михайлович, — заметил Стригалов.

— И в чем же? — удивился Зотов.

— А давайте разберемся, — усмехнулся юрист. — Я довольно хорошо представляю себе вашу жизнь, Никита Михайлович. Вы очень одиноки, у вас нет семьи, у вас очень мало друзей. И вся ваша жизнь — это долгие-долгие годы на службе империи. А почему, позвольте вас спросить?

— Ну и почему же? — поинтересовался Зотов.

— Все очень просто, — улыбнулся Стригалов. — Вы счастливы только тогда, когда исполняете свой долг. Это огромная ответственность, Никита Михайлович, и огромная тяжесть. Вы можете мне не верить, но я искренне вас уважаю. Я ведь тоже хотел исполнить свой долг перед империей, так, как я его понимаю.

Стригалов подался вперед, не отводя глаз от Зотова. Взгляд юриста стал тяжелым и гипнотизирующим.

— Представляете, что станет с нами, если империя однажды рухнет? — медленно спросил Стригалов. — Это будет катастрофа, господин Зотов. Утрата всякого смысла жизни, крах всех наших стараний, всех наших усилий, отчаяние и безысходность, которым не будет конца. Если это однажды произойдет, нам с вами будет незачем жить. Да и как жить, зная, что дело, которому ты отдал всего себя, пошло прахом?

Стригалов сделал драматическую паузу, а затем спросил:

— Вам страшно, Никита Михайлович? Признайтесь, в этом нет ничего стыдного. Сейчас холодок дотронулся до вашего сердца. Я ведь прав?

Прежде чем Зотов успел ответить, Стригалов сделал неуловимо быстрое движение левой рукой, и в его ладони появился сгусток тьмы. Следующим движением Юрий Андреевич швырнул этот сгусток прямо в Зотова.

Время резко замедлилось. Я увидел, как клубок тьмы в полете раскинул щупальца, целясь в лицо Никите Михайловичу. Затем ощутил мгновенный и мощный магический всплеск.

Фигура Зотова на одну длинную секунду ослепительно вспыхнула. Оживший клубок черноты пронзительно взвизгнул и отлетел обратно к Стригалову.

Юрий Андреевич вскинул руки, чтобы защититься, но опоздал. Его собственное темное заклятие намертво вцепилось в голову своего хозяина.

— Напрасно вы это затеяли, господин Стригалов, — буднично-спокойным тоном сказал Никита Михайлович. — Но я отвечу вам просто для вашего сведения. Я не боюсь того, что Империя однажды рухнет. Пока я жив, этого не случится, поверьте.

Зотов сухо усмехнулся.

— А вот себе вы добавили хлопот. Да и нашему менталисту теперь придется с вами повозиться. Или не желаете тратить время понапрасну и хотите осыпаться пеплом? Тогда извольте поторопиться, у меня не так много времени. Служу империи, знаете ли.

Стригалов побледнел и молчал, он не сводил взгляд с Зотова.

— Вижу, умирать за свои идеалы вы не намерены, — усмехнулся Никита Михайлович. — В чем-то вы правы, господин Стригалов. Это будет довольно-таки бессмысленная смерть.

Зотов взмахнул документом, который дал ему юрист.

— Знаете, я обязательно прочту вашу работу, как только у меня найдется немного свободного времени. Если ваш труд покажется мне интересным, то я доложу о нем его величеству. Вы хотите услышать мнение императора?

Стригалов крепко сжал губы.

— Вижу, хотите, — удовлетворенно кивнул Зотов. — Тогда не тратьте мое время и полезайте в сундук, который заботливо приготовил для вас Александр Васильевич. Мы с вами поедем в Управление тайной службы. Уютная отдельная камера вас уже заждалась.

— Я, пожалуй, прокачусь в кузове, — решил Никита Михайлович, когда мы вышли на улицу. — Сам присмотрю за нашим арестантом. А вас прошу сесть за руль, Александр Васильевич.

Сотрудники Тайной службы грузили в фургон сундук, внутри которого уютно устроился темный маг Стригалов.

Зотов покачал головой.

— Должно быть, для него это унизительно — с такими-то амбициями ехать в тюрьму, скрючившись в обыкновенном сундуке.

— Сундук не совсем обыкновенный, — с улыбкой возразил я. — Сева трудился над ним всю ночь. К тому же, внутри довольно просторно. Я не хотел доставлять нашему пленнику ненужные мучения.

— Да, я тоже иногда поражаюсь вашему человеколюбию, Александр Васильевич, — расхохотался Зотов.

Глава 23

— Суровая? — удивился я, глядя в документы Прасковьи Ивановны.

Утро началось с того, что я официально принял Прасковью Ивановну на должность моей кухарки. Женщина настояла на том, чтобы я взглянул на ее документы. Мне-то было вполне достаточно рекомендации собственного дома.

Но, чтобы не обижать Прасковью Ивановну, я принял ее бумаги, в которых обнаружил удивительный факт.

— Прасковья Ивановна Суровая, — с улыбкой повторил я.

— Это по мужу ваше сиятельство, — застенчиво объяснила женщина. — В девичестве-то я Добрякова, а мужа моего звали Антон Павлович Суровый.