Печать пожирателя 8 (СИ) - Соломенный Илья

— Змея подколодная… — проворчал Юсупов, — Под шкуру лезла только так, пришлось изворачиваться.

— Тебе не впервой.

— Что за намёки, господин Апостолов?

— Никаких намёков, граф, — усмехнулся я, — Говорю, как есть. Уж если ты умудрился Императора убедить во всей этой «операции» — что тебе какая-то журналистка?

Юсупов покачал головой.

— Марк, ты хотя бы отдаёшь себе отчёт, сколько мне пришлось потратить сил, чтобы замять всю эту историю? — голос Юсупова звучал устало, но в нём чувствовалась железная нотка. Он сделал небольшой глоток, прежде чем продолжить, — Особенно всего, что касается твоего драгоценного деда! Варг’Шад в центре столицы! Столько камер, столько свидетелей…Ты понимаешь, сколько людей пришлось… уговорить, чтобы эта информация не всплыла?

— Точнее, всплыла в верном русле? — я снова усмехнулся, намеренно медленно потягивая шампанское, давая лёгкой сладости растечься по языку, — Да уж, должно быть, это было сложнее, чем годами скрывать личность опасного пожирателя в собственной голове. Хотя, кто знает — ты же эксперт в таких вопросах.

Юсупова явственно передёрнуло — то ли от воспоминаний, то ли от неприкрытой иронии в моих словах. Его бокал на мгновение замер в воздухе, затем был поставлен на полированную поверхность столика с чуть более сильным, чем нужно, стуком. Пальцы Инквизитора на мгновение сжались в кулак.

— Ты даже близко не представляешь, что это такое — просыпаться и не помнить, что делал вчера. Или на прошлой неделе. Или месяц назад, — голос Руслана стал тише, приобрёл странную, почти исповедальную интонацию, — Представь — ты открываешь глаза и понимаешь, что потерял куски собственной жизни. И приходится восстанавливать их по чужим рассказам, по обрывочным записям, которые успел оставить в редкие моменты, когда был… собой. По камерам слежения… И делать это нужно так, чтобы никто ничего не заметил!

Я внимательно наблюдал за ним, отмечая, как тень пробегает по обычно непроницаемому лицу графа. И намеренно дал паузе затянуться, прежде чем ответить:

— И всё же тебе удавалось сохранять лицо все эти годы. Удивительно, что тебя не раскрыли раньше.

— Чистая случайность, — резко ответил Юсупов, снова хватая бокал, — Были моменты, когда я был готов сдаться! Просто… перестать бороться. Принять, что это конец.

— Но ты не сдался.

— Нет, — Юсупов резко выдохнул, его взгляд устремился куда-то за пределы салона, в ночную тьму, — Каждый раз, когда я был на грани признания, он перехватывал контроль. Или… или я сам находил причину продолжать. Убеждал себя, что ещё найду выход. Что не всё потеряно.

Я медленно кивнул.

— Страх. Не смерти — страх потерять себя.

Юсупов резко поднял на него взгляд, в его глазах мелькнуло что-то дикое, почти животное. Затем он снова взял себя в руки.

— В том числе, да. Я просто… боялся сдаться. Боялся, что если перестану сопротивляться, то исчезну навсегда. Но куда сильнее мне было страшно за то, что он может сделать, когда получит власть…

— И всё же это не помогло тебе сдаться. Или убить себя. Почему ты этого не сделал?

— А смысл? Я не был уверен, что исчезнет и он. Когда стал понимать, ЧТО происходит, и искать информацию — понял, что есть шанс, что личность Распутина рассыплется на осколки, которые завладеют моими родственниками — племянниками и племянницами… Это сильно бы усложнило задачу грохнуть эту тварь, а я… Не оставлял такой надежды с самого совершеннолетия, когда он впервые пробудился.

Тишина снова повисла между нами, наполненная лишь тихим гулом двигателей. За окном проплывали огни высоток, мерцающие, как звёзды, утонувшие в чёрной воде ночного города.

Я первым нарушил молчание:

— Надеюсь, всё это останется между нами, Руслан. Мной, тобой… и Салтыковым. Которого тебе пришлось официально отпустить, и в отношении которого ты не просто прекратил расследование — а задним числом сделал из него героя. Как ты это объяснил, кстати?

Юсупов фыркнул, в его голосе появились нотки раздражения:

— Официальная версия — его сознание нестабильно после возвращения из комы, и ему требуется длительная реабилитация. Неофициально… Помощь во вскрытии ячейки мятежников, попытка внедрения под прикрытием, а всё расследование — одна большая липа. А недовольным достаточно было намекнуть, что продолжение расследования может вскрыть некоторые неудобные факты о связях определённых семей с мятежниками. К тому же — Салтыков, по большей части, был нужен исключительно мне, так что… — Юсупов сделал паузу, изучая меня, — Сам понимаешь, из-за того, что мы вскрыли лидеров мятежа, отношение Императора ко мне слегка… Снисходительное. И вопросы не такие уж въедливые. Вот если бы всё прошло по другому… Тогда бы всем нам не сносить головы.

— Выпьем за то, чтобы такого не произошло.

Мы дзынькнули бокалами.

— Странно, кстати, слышать просьбы о конфиденциальности от пожирателя. Ты и сам неплохо справлялся всё это время.

Я поставил бокал и наклонился вперёд — и в этот раз вложил в голос не вежливость, а кое-что другое:

— Это не просьба, Руслан. Это напоминание. Ты жив только благодаря мне и Петру. Если тебе вдруг вздумается раскрыть мою… природу… — я намеренно сделал паузу, — Та тончайшая ниточка, что ещё связывает твою сущность с твоим телом, оборвётся. И поверь, я позабочусь, чтобы это было… болезненно.

Юсупов замер, его пальцы непроизвольно сжали подлокотники.

— Не нужно меня пугать, Марк. Я ведь уже пообещал тебе… Лояльность.

— Знаю. И благодарен за это, — я откинулся назад, снова беря в руку бокал, — Кроме того, ты УЖЕ меня покрываешь. Если правда вылезет наружу, новоиспечённому главному Инквизитору придётся ох как несладко. Но возвращаясь к твоему вопросу — я НЕ ХОЧУ контролировать тебя. Я хочу сотрудничать.

Юсупов неожиданно рассмеялся — сухо, без тени веселья, больше похоже на нервную реакцию.

— Ты действительно не Распутин, да? Он бы никогда не стал так… договариваться.

Я ухмыльнулся, намеренно растягивая момент, прежде чем ответить:

— Нет, я не Распутин. Я разумен. Адекватен. Более того — эмпатичен, представь себе, — сделав глоток шампанского, я продолжил, — И у меня нет ни малейшего желания захватывать власть или подчинять себе кого-либо.

— А что у тебя есть? — спросил Юсупов, внезапно проявив искренний интерес.

— Понимание, — я ухмыльнулся шире, — Есть другие, более изящные способы добиваться своего. Без грубых манипуляций. Без примитивных угроз. Без насильственного подчинения.

— Чем же?

— Любовью народа, — тихо рассмеялся я, — Меня и так считают героем — а слухи, которые поползли по Москве о моей помощи в твоей операции, добавят ещё очков в глазах простых жителей Империи. Я никуда не тороплюсь, Руслан. И действительно хочу быть «хорошим человеком».

Юсупов покачал головой, но в его глазах мелькнуло что-то вроде уважения, смешанного с осторожностью.

— Как ты его одолел? — неожиданно спросил он, — Там, в магической реальности? Я до сих пор не понимаю…

Я задумался.

— Это… сложно объяснить человеку, не знакомому с принципами работы определённых магических матриц — матриц пожирателей. Да и вряд ли это знание принесёт тебе какую-то практическую пользу.

— С этим как-то связан Эфир?

— Руслан, мой тебе совет — забудь об этом. По-крайней мере — на какое-то время. Я знаю, как тебя интересует эта тема — но теперь Распутина нет, и тебе не нужны эти знания.

— Но…

— Повторюсь — пока. Уверен, придёт время, и я поделюсь с тобой определёнными… Знаниями. Но сейчас у тебя и так много дел.

Юсупов нахмурился, но не стал настаивать, ограничившись кивком.

— И что теперь? Какие у тебя планы?

Я повернулся к окну.

Где-то внизу, в этом море огней, были мои друзья, ещё не оправившиеся от недавних событий.

Был Арсений, лежащий в коме… Мне удалось вернуться из МР вовремя и удержать в его теле жизнь — но духи воздуха, делившие с ним тело, как оказалось, имели собственные планы на сознание и магию Кабанова…