Апостол Кармы (СИ) - Злобин Максим

ДПС-нику, который оформлял Шапочку, от силы было лет двадцать.

Лицом — дитё. Прыщи с угрями ещё толком не прошли. Форма висит на узеньких плечах, а усишки под носом больше всего напоминают гагачий пух. Ну то есть вот совсем молодой.

— Виталий Владимирович находился при исполнении, — в который раз заявил я.

— А я сейчас не с вами разговариваю, Ваше Сиятельство, — ответил парень. — Захотели поприсутствовать, вот и присутствуйте молча.

Ответил, а самого аж подтряхивать от страха начало. Видно — нервничает очень.

— Ну допустим, — улыбнулся я и откинулся на спинку стула.

Специальной «допросной» камеры на посту ДПС, понятное дело, не было. И потому нас с Шапочкой отвели в некое подобие кухни — подсобное помещение со столом и холодильником. На столе прямо перед нами стояла ваза с конфетами: «Мишки», «Ананасы» и «Птичье Молоко». Из чего я сделал вывод, что губа у постовых не дура. А вот вывод насчёт того, почему нас принимает именно этот парнишка так и не сделал.

Не понимаю. Они ведь наверняка знают, кто мы такие и откуда. Должны были наоборот кого-нибудь матёрого на амбразуру кинуть. Чтобы уж жал так жал.

— Свою вину оспаривать будете?

Шапочка начал отвечать заученными словами про службу в «конторе» и погоню за коррупционером, а я тем временем яростно переписывался с Панкратовым.

С того момента, как Альберт Маркович протаранил пост ДПС, прошло уже три часа. То есть времени на то, чтобы что-то решить, было предостаточно.

Ксюша выгребла из дома всю документацию Дандевиля, Брюллов в качестве доказательств поднял историю его транзакций, Её Благородие Успенская-Меренберг успела подготовить к вечернему выпуску новостей небольшой, но очень информативный сюжет про махинации в сфере ЖКХ, а Михаил Михайлович отнёс в полицию показания Бободжона и выступил в качестве переговорщика с мэрией.

То есть всё.

Конец.

Сработано наверняка, и никак не отвертеться. Даром что Альберт Маркович прошёл сквозь кирпичную стену, медицинская помощь ему не потребовалась, и потому прямо с поста ДПС его под белы рученьки увезли в следственный изолятор. И такой вариант, что он выйдет из него на свободу, вообще не рассматривается.

Я лично прослежу.

Однако господин мэр вместе со своим ручным псом Алфёровым тут же нанесли по «конторе» контрудар, и вот мы здесь. Ко мне претензий никаких, — поди докажи применение магии после того, как лёд стаял, — а вот Шапочке вменяется всё что только можно. Опасная езда, превышение скорости, двойная сплошная и прочее-прочее-прочее. Причём видеодоказательств у ДПС-ников сколь хочешь много. И всё происходит в рамках закона.

— Что ж, — сказал парень. — В таком случае, Виталий Владимирович, я конфискую у вас права.

— Как? — Шапочка вжался в стул. — Как это «конфискуете»?

— Я принял решение лишить вас прав на управление транспортным средством.

— Как? — повторил Виталя и взглянул на меня в поисках поддержки. — Как же так? Я же… Это же…

— Вынужден предупредить, что за управление транспортным средством в период лишения прав вам может быть назначено наказание в виде штрафа в размере тридцати тысяч рублей и пятнадцати суток административного ареста. При повторном нарушении штраф составит триста тысяч плюс два года лишения свободы в…

Шапочку у меня значит отнять решили, да? Ну это мы ещё посмотрим.

— … управление транспортным средством подразумевает под собой даже трогание с места, движение по парковке, дворовой территории или…

Это игра не в одну калитку, нет-нет-нет. «Контора» для своих сотрудников будет делать ровно то же, что и сотрудники делают для «конторы». Так что отстоять водительские права Шапочки для меня теперь дело чести. Что-нибудь, да придумаю.

— … или же мы можем что-нибудь придумать, — ни с того ни с сего ляпнул ДПС-ник.

— Что?

— Что?

Я, признаться, от неожиданности немножечко в осадок выпал.

— Простите, — сказал я. — Вы сейчас предложили нам договориться?

— Нет, что вы? — явно нервничая сказал парень и прижал палец к губам. — Вы меня неправильно поняли, — а затем трижды раскрыл пятерню, мол, пятнадцать. Тысяч рублей, по всей видимости.

— А, — кивнул я. — Ага. Понятно.

И впрямь, теперь мне стало понятно абсолютно ВСЁ. Бедный пацан.

— Вам угрожали?

— Что? — теперь настала его очередь удивляться.

— Простите, молодой человек, я забыл ваше имя.

— Инспектор ДПС, Павел Иванович Дашков, — на автомате отчеканил парень.

— Павел Иванович, давайте сразу определимся: я вас ни в чём не обвиняю. И если вы захотите донести на вышестоящее начальство, которое оказывало на вас давление — милости прошу по адресу Плещеевская, дом 1А.

— Что? — Павел Иваныч окончательно потерялся и заладил: — Что? Чего? Почему?

— Ты хоть понимаешь, что ты сейчас делаешь, дурак? — спросил я. — Тебя в расход пустить решили, как самого молодого. Получится, значит получится, а не получится, так и не жалко, — я аж головой покачал от такой тупости. — Ты бы поосторожней с ними впредь, Павел Иваныч. С гнильцой у вас тут люди работают.

— Что?

— Виталя, пойдём.

— А права?

— Оставь.

Вперёд Шапочки, я вышел прочь с ДПС-овской кухни и чуть лбом не ударился об Алфёрова. Начальник полиции был тут как тут. Выжидал чего-то, и я даже знаю чего. Не нужно было быть проницательным сверх меры, чтобы проследить за их невербальным общением с бедолагой Дашковым.

Алфёров кинул поверх моего плеча вопросительный взгляд. Павел Иваныч еле заметно мотнул головой, мол, не вышло. Алфёров расстроился.

— Неспортивно, Константин Сергеевич, — сказал я, брезгливо поморщившись. — Фу, — чутка зацепил его плечом и двинулся на выход…

Дождь наконец-таки утих.

Обратно в офис мы вернулись на другом, не Шапочкином такси. Виталя при этом всю дорогу молчал, ну а оно и понятно. Переваривал. Всё-таки права были его хлебом, и этот хлеб у него только что отобрали.

Причём абсолютно законно, и обжаловать тут нечего.

Все остальные сотрудники «конторы» тоже закончили все свои выездные дела, и к нашему возвращению были на месте. Продуктивно, ничего не скажешь. От «пришёл» и «увидел» до «победил» в случае Дандевиля прошло всего лишь несколько часов, и ребята снова были предоставлены сами себе. Сидели в обесточенном здании и не знали, чем себя занять.

Именно поэтому я ожидал, что застану полномасштабную ругань всех со всеми, а в итоге нарвался на душещипательное зрелище…

В свете оплывших воском догорающих свечей, сотрудники выстроились рядышком и молча приветствовали Шапочку.

— Ну ты как? — первой спросила Ксюша.

— Да нормально я, — отмахнулся Виталя.

— Ты не переживай, парень, — подошёл к нему Виктор Саныч и похлопал по плечу. — Всё образуется, вот увидишь.

— Ты молодец, — и даже Брюллов, из которого довольно трудно вытянуть искренность, решил пожать таксисту руку.

И тут… тут внезапно выяснилось, что Шапочку любят без исключения все. То ли сын полка он у нас, а то ли без преувеличения цемент, что потихоньку застывает в фундаменте «Конторы по борьбе с лихоимством».

Даже Варвара Викторовна, которая вчера сорвалась на него за испорченный дубль, сейчас утешительно притопила Шапочку носом промеж своих грудей. Да чего там Варвара? Сайтама! Сидя на руках у Андрюхи, Сайтама принялся облизывать Шапочку. Впервые на моей памяти эта псина пренебрегла своими собственными неврозами и принялась делать то, что от неё и требуется — оказывать эмоциональную поддержку.

— Придумал уже что-то? — спросил у меня Панкратов.

— Да чего тут думать? Величество ведь обещал разговор. Вот и попрошу у него транспорт со спецномерами. Одну штуку для одного ведомства, без перебора. И будет у нас Шапочка с мигалкой…

— Правда⁈ — крикнул Виталя куда-то в жаркую ложбину Успенской-Меренберг.

— Конечно, правда. Единственный момент, что теперь ты на три года от нас никуда не денешься. Ну… пока права естественным образом не вернут.