Королевская кровь-13. Часть 1 (СИ) - Котова Ирина Владимировна

Люк, переживший Совет как нечто увлекательное и пощекотавшее ему нервы, шагал в последних рядах высокой процессии рядом с молчаливым Таммингтоном и думал о том, что не прочь побывать еще на парочке Советов. Или больше, чем парочке. Наблюдение за тем, как решаются судьбы мира, как эта кухня работает изнутри, внезапно оказалось очень занятным.

«А если ты сам будешь так же решать судьбы мира?» — шепнула изнутри его азартно-искусительная часть. Но он тут же представил Марину, потухшую в узких коридорах Глоринтийского дворца, и мотнул головой. И переключил внимание на окружающих, которые негромко общались на светские темы.

Во главе процессии шел император, и к нему, чуть ускорив шаг, приблизилась Василина Рудлог в сопровождении Байдека. С другой стороны — Ангелина. Сестры словно взяли Цэй Ши в клещи.

Королева Рудлога оглянулась на принца Ши, идущего вслед за отцом, и принц понятливо отстал.

А у Люка включилось извечное любопытство. Сыграл роль и опыт чтения по губам на любом из языков, которому его обучили и который не раз пригодился за шесть лет работы на Тандаджи.

— Почему ты не попросил о помолвке лично, брат? — спросила Василина на йеллоувиньском, повернувшись к императору. — Ты же понимал, что мы сейчас на нее не согласимся? Мне было неприятно публично отказывать твоему сыну.

— И почему хотя бы не предупредил об этом разговоре? — добавила Ангелина.

Люк навострил уши. Снова захотелось потянуться к говорившим ментально, но он не стал этого делать, а терпеливо ждал. И дождался — император повернулся к Василине на середине фразы. И Люк с усилием разобрал:

…так, потому что знаю своего сына, Василина. Не зря в нем сильна красная кровь. Ему нужна борьба. Вы говорите, что никогда не делитесь своим, так? Я думаю, что теперь и он не зах…

Он напрягся и сделал движение, будто хотел оглянуться, и Дармоншир поспешно опустил глаза, чтобы не выдать себя. А когда поднял их — на него понимающе смотрел Нории, чуть отставший, чтобы поравняться с Люком.

— Очень интересные дела творятся на этих Советах, — пробормотал его светлость.

— Очень, — согласился дракон, улыбаясь. — Но самые интересные дела творятся на тронах, Люк.

— Поверю тебе на слово, — усмехнулся Дармоншир.

— Нории, — вступил в разговор Таммингтон, — мне никак не представлялась возможность поблагодарить вас за то, что спасли меня. Боюсь, для меня встреча с этой сетью оказалась бы последней.

— В тебе очень много сил, юный ветер, — покачал головой Владыка. — Ты бы тоже боролся до конца. И не стоит благодарить — мы все прикрывали друг друга.

— Нет, — с достоинством возразил лорд Роберт, — благодарить всегда стоит.

И они пошли дальше — три сына Инлия, которым очень комфортно было рядом.

Во дворце было прохладно и торжественно — работали охлаждающие артефакты. По стенам среди призрачных лесов важно шествовали призрачные тигры, играли друг с другом, гнались за добычей. Ненавязчиво звучал оркестр, мягким мяукающим голосом пела прославленная йеллоувиньская певица, и ей вторили сияющие золотом и фиолетовым равновесники, парящие под высоким потолком.

Но не это было самым удивительным, а расстановка столов. Золотой сердцевинкой расположился посередине зала большой круглый стол. Рядом с ним стояли, чинно ожидая мужа, жены императора — в роскошных одеждах, с какими-то полотенцами, кувшинами, притираниями в руках.

А вокруг сердцевинки кольцами расположились круглые столы поменьше, меняя цвет скатертей от желтого до фиолетового и затем до белого. Эти столы, и роскошь сервировки, и приглушенный свет превратили залу в нежный цветок, раскинувший лепестки к стенам.

Император скромно остановился у входа. В зале постепенно наступала тишина. Царедворцы ловко подхватывали запоздавших гостей и отводили к местам: высоких правителей с супругами — к центральному столу, тех, кто титулом пониже — к кольцам.

Люку и Таммингтону достался важный царедворец, который шествовал с таким видом, что непонятно было, кто кого провожает.

Марина, Рита, Берни и мама сидели за столом в первом кольце. Люк, шагая по одному из проходов между столами, делившему «цветок» на лепестки-сектора, смотрел на коротко стриженую макушку жены, которая, конечно же, почуяла его взгляд, обернулась и заулыбалась ему.

— Я тут подумал, — проговорил он, склоняясь к ее щеке, чтобы поцеловать, — что у меня в коллекции преступно мало аметистов для тебя. И рубинов. Да.

Марина с очень светским видом скользнула рукой под его жакет и погладила по спине.

— Это все, что ты вынес с Совета? — засмеялась она.

— Почти, — ему было так хорошо, что пока не началась церемониальная часть, он хотел постоять рядом. — Представляешь, там был бог. Черный Жрец.

— Ну вот, — расстроилась она. — Так и знала, что надо напроситься с тобой.

«В другой раз», — хотелось сказать ему. Но «другой раз» нес за собой слишком много обязательств.

— Кроме бога, там не было ничего интересного, — заверил он. Но не очень искренне.

— А если бы и было, все равно нельзя рассказывать, да? — понятливо продолжила Марина.

Он усмехнулся, вновь поцеловал ее. Раздался гонг, свет притушили еще немного. И со вторым гонгом поднялись гости.

— Его величество светлейший император благословенного Йеллоувиня, сердце его сердца, правитель севера и юга, запада и востока, глаза разума и даритель гармонии Цэй Ши! –объявил церемониймейстер в немыслимо высокой шапке и черном ве-лой. Наступила тишина. Вновь зазвучал гонг и ударил гимн Йеллоувиня.

Император под гимн, ступая мягко, как тигры на стенах, пошел к столу, пока гости кидали в его сторону цветочные лепестки из маленьких корзинок. Бросала Марина, улыбаясь, бросал и Люк, думая, на что только не пойдешь ради налаживания дипломатических связей, бросали правители, и девочка Агриппия наконец-то улыбалась.

Жены полили императору на руки воды из кувшина, жены подали полотенце, жены капнули ароматического масла.

Зашуршали шаги — то быстро-быстро пошли к императору слуги, держа в руках маленькие тарелочки с рисовыми парными булочками. Много-много слуг.

— Дорогие гости, император благодарен вам за ваши дары, — торжественно объявил церемониймейстер. — И сейчас он одарит вас в ответ.

Цэй Ши, который наверняка проголодался не меньше, чем сам Люк, вместе с женами и поварами терпеливо пошел к каждому из сотен столов, чтобы поблагодарить за пожелания и оставить каждому гостю крошечную булочку, посыпанную маком и изюмом, пропитанную маслом. Булочку, которую так легко разломать пополам.

В каждой из булочек оказалось по крупному аметисту.

— Кажется, я поняла, почему йеллоувиньские императоры правят так долго, — эхом его мыслей прошептала Марина ему на ухо. — Часто менять правителя — разорять казну.

Он неслышно засмеялся.

Все-таки их близость строилась не только на желании, страсти, любви к опасности, адреналине и некоем безумии. Но и на похожем чувстве юмора.

А это уже неплохая основа для долгой и счастливой жизни.

К тем столам, которые уже обошел император, подходили слуги, наливали вино, предлагали салаты и закуски. А невозмутимый Цэй Ши все шагал и шагал от стола к столу.

«Смирение, — понял Люк. — Все эти церемонии рассчитаны на смирение и спокойствие. Как последнее испытание — не смог, не выдержал, значит, не достоин быть императором и сердцем гармонии».

Наконец Цэй Ши вернулся за стол. Зазвучали трубы и флейты. Начинался церемониальный вынос шести особых блюд, которые готовили именно к коронации, и можно было выразить интерес и почтение к усилиям поваров.

И поесть наконец.

Глава 12

Четери спал, и когда он засыпал там, в своих снах, пробивались звуки и запахи. Плач ребенка, тихий, настойчивый. Песни на рудложском. Дынно-молочный женский запах, запах снега, запах тревоги. Гулкий мужской голос, хорошо знакомый ему, прикосновения, от которых лилась к нему родная стихия. Жар, который опалял его так, что ему грезилось, будто лежит он на песке под солнцем, и греет солнце сверху, а песок — снизу, разнеживая все тело. Женский голос «Четери, Чет, ты слышишь меня?» Смутные рассказы про то, что сын растет и надо уже проснуться, чтобы увидеть его.