Маска теней (СИ) - Кас Маркус

Но опаснейшим это умение считалось не потому. А потому что могло снять любые клятвы, проклятия и прочие вещи, считавшиеся незыблемыми. И неважно, спасал ты кого-то или нет.

— А-а-а-х, — алхимик наконец широко открыл глаза и уставился в небо. — Что это было?

Воротынский тут же нахмурился. Голос его изменился вслед за внешностью, огрубел и стал ниже. Увы, это было необратимо. В какой-то мере преобразование пошло мужчине на пользу. Заматерел, можно сказать. Да и наполовину заросшее лицо, если подумать, не так и уродовало. Шерсть была жёсткой, очень похожей на волосы, только более густые.

— Что? — Игорь Ярославович схватился за лицо и ощупал себя. — Что это такое?

Благо паники в его голосе не было. Изучал свой новый образ он больше с интересом, чем страхом. И, кажется, не сильно расстроился.

— Я смотрю, с вами не соскучишься, — неожиданно расхохотался несостоявшийся оборотень. — Говорила мне мама не связываться с артефакторами.

— Мне то же самое говорили про алхимиков, — я тоже улыбнулся, так заразительно он хохотал, хлопая себя новому телу.

— Полагаю, вы спасли мою жизнь, — немного успокоившись, сделал вывод Воротынский. — Читал я про прорывы источников, так что… Вот засранец!

Я аж вздрогнул от его гневного крика, но мужчина обвинял вовсе не меня.

— Чёртов старикашка! Я вспомнил, всё вспомнил! — он поморщился. — Не совсем всё, но однозначно — меня подставили!

Что-то явно изменилось в его характере. Мало того что ругался он как пресловутый сапожник, так и равнодушие как ветром сдуло. Столько эмоций бурлило в нём, что понятно стало — тоже последствие применённой загадочным стариком магии. Я-то полагал, что Игорь Ярославович просто такой от природы, но нет.

— Да я ему! — вскочил алхимик и потряс кулаком. — Я его растворю, сволоту такую!

— А вы умеете? — заинтересовался я.

Не то чтобы мне требовался подобный способ избавления от врагов, но стало любопытно. Бесследно кого-то «утилизировать» могли разве что джинны, но это было связано с тем, что они из другого мира. И, по сути, следы просто выметало туда.

— Научусь! — воинственно пообещал мужчина, но тут же сник: — Чёрт, ведь я теперь этот… пособник, да? Вот засада! — с отчаянием он принялся ходить туда-сюда. — С моей репутацией мне же никто не поверит. А соседи и рады будут дров в тот костёр подкинуть, на котором меня и сожгут.

Я не стал вмешиваться в его фантазии о методах системы правосудия, дал выпустить пар. Алхимик сквернословил, называя в первую очередь себя такими эпитетами, что я диву дался — где он в научном мире такого понабрался?

Когда Воротынский устал и присел на берег, устремив грустный и обречённый взор на воду, я заговорил.

— Игорь Ярославович, позвольте предложить вам вариант, при котором обойдётся без костров и других увеселений. Вы мне всё расскажете, а я вас не выдам.

— Вот так просто? — насторожился он, оборачиваясь ко мне.

Не очень-то просто. Мне ещё предстояло придумать, как вывести из-под удара уже второго свидетеля и непосредственного участника. И ладно Ванька Ростовский, его роль можно было утаить. Но алхимик сделал пыльцу и тот эликсир явно.

— По крайней мере гарантирую, что сделаю всё, от меня зависящее, — не стал я скрывать возможность неудачи.

— Что же, это честно, — сразу успокоился он. — Такое меня устраивает. Что от меня требуется?

— Вы сказали старикашка…

Удивительным образом рассказ Воротынского совпадал с услышанном от Ивана. Вплоть до имени Ерофей Альбертович и описания собаки. Правда, в случае с алхимиком знакомство произошло в той аптеке, где он хотел работать. Именно что хотел, потому что на самом деле дойти до аптекаря не успел. Милейший респектабельный господин перехватил Воротынского на пороге дома, продемонстрировал уважение к профессии и даже своего рода восхищение. Заболтал, короче говоря, надавив на больное. Недооцененность и непонятость.

Игоря Ярославовича обрабатывали дольше и аккуратнее.

Долгие беседы о науке, скудности умов научных сообществ, недостаток образования и прочая услада для ушей лилась часами.

Вместе с тем старик выразил желание стать меценатом и оплачивать перспективные изыскания. Даже очередным прорывом и признанием общества поманил.

— Дурак! — орал алхимик, рассказывая мне. — Я самовлюблённый дурак! Упёрся как баран в то, что никто меня, видите ли, не понимает! Дура-а-а-к.

Уж не знаю, только сейчас пришло озарение или раньше, но к тому моменту увяз он крепко. Менталист, а теперь я не сомневался в даре этого «благодетеля», на разум воздействовал ювелирно. Оттого Воротынский теперь так и возмущался, ведь мотивов таких не имел. Да, обижен был, но и не мыслил о какой-то мелочной мести и уж тем более о чём-то запретном.

В общем, сам не заметил, как сделал эликсир. Увлёкся сложностью идеи, которая поначалу казалась невозможной.

— Признаюсь, без порошка, что мне этот старый козёл принёс, не получилось бы.

Судя по описанию, это была звёздная пыль. Вещество, сделавшее Казаринова дуалистом. И снова ноги росли из старой истории, о которой я уже и позабыл.

С того времени детали в памяти алхимика уже размывались. Он помнил лишь то, что работал без сна и отдыха, а как именно он достиг результата — не знал. Сказал, что записи вёл, но их вряд ли оставили.

Наградой за создание эликсира была книга. Старинная рукопись, хранящая знание о пыльце забвения. Предел мечтаний Воротынского. Тут и уговаривать или как-то ментально воздействовать не пришлось. Он взялся за новую работу с фанатичным воодушевлением.

— И не помню ведь ни черта, ваше сиятельство! — мужчина вновь вскочил и расхаживал, размахивая руками, а точнее ручищами, бугрящимися почти звериными мускулами.

— Ваша светлость, — машинально поправил я, задумавшись об услышанном.

— Светлость? О как, поздравляю, — на миг удивился алхимик, но быстро вернулся к своей теме. — Ну так вот, князь, не помню ни черта! А ведь за рецепт этот душу бы отдал! Ну, раньше, пока дурак был…

Я усмехнулся. Ну хоть кто-то не придаёт значения моему титулу. Остальным бы рассказал, будь уверен, что также отнесутся. Ну князь и князь. Новый Воротынский мне понравился больше прежнего. Вспыльчивый, но точно не опрометчивый.

Или то всё же дар анималиста сказался?

Впрочем, это уже было неважно. Игорь Ярославович стал тем, кем стал. Теперь так и будет, ибо после пройденного ритуала повлиять на него практически невозможно. Вернуть-то я его вернул, но он стал своего рода уникумом. Почти неуязвимым к чужой магии. Собственная сила его не увеличилась, но справиться с ним теперь мог разве что внеранговый маг, увешанный боевыми артефактами и амулетами.

Пожалуй, об этом тоже говорить не стоит…

Ещё одна причина, почему подобное было строго запрещено. Кому понравится тот, кем сложно управлять? Я сотворил весьма опасного человека, и сейчас он усердно вытаптывал траву возле озера, залихватски ругаясь. Ой не похвалит меня Баталов, ой не похвалит.

Я мысленно усмехнулся. Глава конторы в любом случае приобретал больше. К тому же я не собирался его беспокоить тем, что ему не нужно. У человека и без того работы полно.

— Собака эта чёртова ещё постоянно в саду гадила! — закончил Воротынский свою гневную исповедь. — Сюсюкался он с ней, как с царицей, ей-богу.

Хм…

А вот и слабое место. Вычислить человека под мороком, да ещё и такого мощного менталиста, было нереально. Он вполне мог быть и женщиной, кстати. Так что сузить круг поисков не представлялось выходом.

Но собака, похоже, имела в жизни этого человека особую роль. Возможно, и на питомца была наложена иллюзия, но я в который раз услышал упоминание об ошейнике, сверкающим драгоценностями. И это могло стать неплохой зацепкой.

Каждый может проколоться на такой мелочи. На это я сделал ставку.

Алхимика, который чуть успокоился, поведав мне свою историю, я отправил к беспутцам, как нового важного гостя, которого следует беречь. Воротынский не возражал, поблагодарил меня уже за двойное спасение и сразу же предложил свою помощь в организации праздника.