Правильный лекарь. Том 12 (СИ) - Измайлов Сергей

После пламенных и более протяжённых речей градоначальника и губернатора, а также в обязательном порядке Обухова, настал момент разрезания красной ленточки. Эту миссию доверили мне, как ректору университета. Приказ о моём назначении тоже был зачитан во всеуслышание.

Под барабанную дробь и лебединую песнь фанфар, я дважды чикнул ножницами. Отрезанный фрагмент спрятал в карман на память. Грянул оркестр, и все потянулись внутрь. Даже не думал, что будет столько желающих посмотреть на университет изнутри, казавшиеся до этого бесконечными просторные коридоры были заполнены людьми на всех этажах за несколько минут.

Для меня и моих заместителей, представителей администрации и министерства в моём кабинете был накрыт праздничный стол. В результате недолгих споров речь взял Обухов. Никогда прежде не видел его таким взволнованным.

— Александр Петрович, — начал он, потом прокашлялся и махнул рукой. — Саша! Поздравляю тебя с таким огромным достижением, в чреве которого мы сейчас находимся и чувствуем себя при этом довольно уютно. — он сделал небольшую паузу, пока все посмеются. — И не надо на меня так смотреть! Это именно твоё достижение, мы тебе в этом лишь помогали и дальше будем помогать, поэтому ты не забывай дорогу в мой кабинет! На твой стул, кстати, я никому не разрешаю садиться, а ему тебя не хватает! Да и мне тоже. Редко ты заходишь в последнее время, заработался, стал забывать старика.

— Я обязательно буду заходить чаще! — торжественно пообещал я, положив руку на сердце.

— А куда ты теперь денешься! — воскликнул Обухов и снова пробежали смешки. — Каждый понедельник в восемь тридцать будь добр сидеть у меня в кабинете на совещании. Кстати, чуть не забыл сказать, два золотых плаща в коллегии лекарей освободились, что тоже прошло не без твоего участия, и я утвердил новых заместителей главного лекаря Санкт-Петербурга и губернии. Представляю вашему вниманию Александра Петровича Склифосовского и Виктора Сергеевича Панкратова, прошу любить и жаловать.

Сидевшие за столом поддержали назначение громкими аплодисментами, а сами назначенные пребывали в этот момент в смятении.

— Но, Степан Митрофанович, — начал, поднимаясь со своего стула Панкратов. — Какой же из меня заместитель главного лекаря? Да и возраст уже не тот.

— Господа, этот умудрённый жизнью наставник с впечатляющим стажем, который и вашего покорного слугу тридцать лет назад наставлял на путь истинный, утверждает, что он не достоин, — сказал Обухов и развёл руками. — Да если уж не вас, так и вообще некого назначать, так что вы бросьте скромничать.

Панкратов лишь покачал головой и сел обратно. Его начали поддерживать в назначении все, кто сидел рядом.

— Степан Митрофанович, — взял теперь я слово, тоже стоя. — К моему огромному сожалению, будучи ректором этого прекрасного университета, который построен благодаря и вашим усилиям, я физически не смогу быть вашим замом. Да и возраст слишком молодой, в Питере немало гораздо более опытных и грамотных лекарей, достойных этого звания.

— Так, Саш, и ты туда же? — всплеснул руками Обухов. — Да ты любому аксакалу в наших рядах фору дашь! Твои познания и заслуги в медицине не по годам огромны! Так что никаких самоотводов не принимается, приказ подписан, можете ознакомиться. А по поводу недостатка свободного времени, можешь не переживать, график тебе вполне подойдёт, а все дополнительные заседания коллегии согласуются заранее, проблем не будет. Так что, господа, давайте поднимем бокалы за новый университет, его молодого и талантливого ректора и за новых членов коллегии лекарей Санкт-Петербурга и губернии!

Сидевшие за столом грянули тройным ура, два коротких и третий с раскатом. Потом речь взял первый советник императора князь Волконский, затем представитель министерства, губернатор и градоначальник. Если бы мне кто-нибудь рассказал год назад, что за меня тост будут говорить такие люди, я порекомендовал бы ему консультацию психиатра, а сейчас всё выглядело вполне закономерно, хоть я и чувствовал себя немного неуютно от такого количества внимания высокопоставленных персон.

Когда все гости разошлись, в кабинете остались только я, Панкратов и Юдин. Нанятая по случаю торжества прислуга убирала со стола, а мы сидели за небольшим столиком в углу у окна и пили чай.

— Ну вот и сбылась твоя мечта, Саш, — сказал Виктор Сергеевич, ставя пустую чашку на стол и откидываясь на спинку стула. — Верится?

— Пока с трудом, — усмехнулся я.

— А мне не верится до сих пор, — пробормотал Илья. — Всё кажется, что это какой-то странный сон.

— Ничего, скоро дела закружат так, что все иллюзии отступят на задний план и реальность даст о себе знать, — ответил ему улыбаясь Виктор Сергеевич. — Это пока работа не навалилась всё кажется радужным, а вот потом попляшем.

— Так, вы мне мальчика не пугайте, Виктор Сергеевич! — заявил я. — А то, чего доброго, в лес убежит, ищи потом с собаками.

— Куда это он убежит? — усмехнулся Панкратов. — За морошкой пока рано, придётся подождать пару месяцев.

— Я чернику больше люблю, — криво улыбаясь сказал Юдин.

— Всё равно придётся подождать, — кивнул Панкратов. — Вот вступительные экзамены проведём, тогда бегай. Но недолго, чтобы к сентябрю вернулся.

Ближайшие дни после открытия я посвятил собраниям новых преподавателей, рассказывал о своей методике, совместно обсуждали, как поменять существующую программу образования в медицинском вузе. Моей первостепенной задачей было сделать так, чтобы все окончившие университет специалисты ценились на вес золота. Они же в свою очередь должны были на своих рабочих местах перевести медицинскую помощь на совершенно другой уровень.

Обязательным условием для каждого преподавателя будет ведение приёма пациентов и занятие научной деятельностью. Больше, чем уверен, что мои труды в области онкологии и сосудистой патологии являются только началом, ещё много неохваченных мной сфер деятельности. И всё это ещё предстоит наверстать. Чувствую, учебная программа будет меняться и совершенствоваться постоянно, открывая всё новые горизонты.

Самым сложным моментом на мой взгляд является процесс переобувания преподавателей, которые перейдут в университет из закрывающегося института. Если новички со всей страны знали, зачем ехали и готовы на всё, то эти могут начать артачиться и воевать, отстаивая своё устаревшее мнение. Впрочем, самые упёртые в университет и не пойдут. Или на пенсию, или уедут в другие города.

Пока я после очередного собрания сидел в своём кабинете и думал о политике партии, открылась дверь и вошла Катя. Она сияла так, что в кабинете стало светлее. С довольным лицом она подошла к моему столу и картинно шмякнула на зелёное сукно красный диплом.

— А у меня вот что есть! — довольно сказала она и упёрла руки в бока.

— Ого! Поздравляю, сестрёнка! — я вылез из-за стола и пошёл к ней обниматься.

— Подожди, — сказала Катя, вытянув руку ладонью вперёд, — это ещё не всё!

— Ты защитила диссертацию? — спросил я, вскинув брови.

— Ну это уже перебор! — рассмеялась Катя. — Но почти. Мне назначили наставника, хозяина души, и я должна примерно на месяц уехать на стартовое обучение. Потом буду долго выполнять домашнюю работу и практиковаться, а дальше новый курс. То есть я всё-таки буду исчезать из дома, но не особо надолго и не часто.

— Мне кажется, это самый лучший вариант, — сказал я, обнимая сестру. — Плевать на такой дар и пускать его на самотёк нехорошо. Поздравляю тебя, сестрёнка.

— Спасибо, братишка, — сказала Катя, уткнувшись мне в плечо. Потом подняла личико и посмотрела мне прямо в глаза. — Послезавтра мне уже надо ехать, в субботу, отвезёшь?

— А далеко ехать?

— А ты попробуй угадать, — сказала она и игриво скосила взгляд.

— В Москву?

— Не-а, — помотала она головой. — В Выборг!

— Да ладно! — удивился я. — Почему-то был уверен, что прапрабабушку мы больше не увидим. Она перед прощанием очень неважно выглядела.