Между добром и злом. Том 6 - Кири Кирико

— Кто-то может мстить за убитых, — Дайлин поняла его с полуслова.

— И где искать этого мстителя? — спросил Цертеньхоф.

— Вот здесь начинается главная проблема, — пробормотал Кондрат. — Учитывая, сколько человеческих жизней загубили и сколько у тех могло быть родственников. Список выйдет очень большим и раскиданным в худшем случае по всей империи.

И это кошмар любого сыщика в мире, где нет ни телефона, ни интернета, ни общей базы данных. Так уж заложено особенностями транспортной сети, что люди редко покидают свой город и перебираются в другой. Где родились, там пригодились — это как раз-таки про этот мир. Редко кто рискует покидать насиженное место, меняя его на неизвестность. Но если они так делают, то потом попросту не найдёшь их, и тут не поможет даже этот бумажный паспорт.

Так что да, искать будет очень непросто, особенно, когда не знаешь имена жертв.

— Что делать? — поинтересовалась Дайлин будничным голосом.

— Я знаю, что делать, — неожиданно произнёс Цертеньхоф. — Мэр утверждает, что они здесь не причастны. Ни он, ни судья, ни купец, ни глава стражей правопорядка, так? Ты тоже это подозреваешь. Тогда возьмём это за правду, что так оно и есть на самом деле. Эти уроды не причастны к смерти своего. Что у нас получается в сухом остатке? Кто-то всё равно сжёг дом и точно знал, когда это надо сделать. То есть, при любом раскладе он использовал Сицию Вачински, и с этим мы все согласны, так? Значит действуем по моему варианту — продолжаем копать через неё. Пусть сдаст того, с кем она встречалась. Возьмём его и там уже с уродом на руках будем смотреть, кто причастен. Тем более, если эти сектанты не причастны, тогда у нас одиночка, и именно, скорее всего, и будет нашим убийцей.

Здесь уже что-либо отрицать было бесполезно, Цертеньхоф был прав. Убили или сектанты, или одиночка. И, как сам Кондрат заметил, если маловероятно, что это сделали чиновники, то оставался одиночка. Тот, кто встречался с той женщиной.

Тот, кто работает в отделе стражей правопорядка.

Она была вновь перед ними, Сиция Вачински, но теперь куда более напуганная, словно зверёк, понимающий, что его окончательно поймали в силки. Она старалась не смотреть им в глаза и будто даже не дышать. Только теперь взял на себя роль ведущего Кондрат.

— Вы знаете, зачем мы вновь вас сюда позвали, миссис Вачински?

Услышав свою фамилию, она вздрогнула.

— Нет…

— Вы нам соврали в прошлый раз, — спокойно произнёс Кондрат. — Я даже понимаю, почему вы это сделали. Но вы сами догадываетесь, о чём конкретно я говорю?

Она уже хотела кивнуть, даже было видно, как она это делает, но в последний момент, будто одумавшись, она быстро замахала головой, точно нашкодившая ученица.

— Ясно, хорошо, тогда я проясню вам. Вы сказали, что у вас нет мужчины. Нет партнёра, с которым вы занимаетесь сексом. Я понимаю, почему вы это сделали. Наш мир, он… несправедлив. Когда женатые мужчины могут гулять с кем угодно, одинокую вдову готовы заклеймить за любой проступок. Тут хочешь-не хочешь, но будешь держать свои личные отношения в тайне. Но сейчас, боюсь, когда нам всё известно, молчать уже не получится. Если на прошлый раз мы можем закрыть глаза и сделать вид, что нам не врали, то сейчас вы должны ответить нам честно. В противном случае мистер Цертеньхоф в соответствии с законом будет вынужден применить усиленный допрос. Вы это понимаете?

Она медленно кивнула. Это раньше женщина напротив них могла всё отрицать, но теперь она прекрасно понимала, что им всё известно, и требовалось только имя. Конечно, у неё был выбор — ухажёр или она с ребёнком, которому она оплачивала обучение. Будет прикрывать своего сожителя — пойдёт под суд вместе с ним, а ребёнок… он останется один. Так что выбор для матери очевиден.

— Отлично. Забудем обо всём. Вы ни в чём не виноваты, и это не ставится под сомнение. Вы лишь жертва, которую использовали. Использовал человек, с которым вы спали. Нам известно, что они из стражей правопорядка. Кто он?

— Но если я отвечу, то… его будет ждать смертная казнь? — тихо спросила женщина.

— Вы знаете, в чём он обвиняется?

— Наверное, это как-то связано с пожаром… — пробормотала она негромко. — Думаете, это он поджог его?

— Скажите сейчас нам честно. Мы все люди, мы все занимаемся здесь сексом. Кроме мисс Найлинской, она пока не замужем, но и ей это предстоит. Так вот, вы занимались с этим человеком сексом перед своим дежурством?

Она покраснела так, что аж бардовой стала, и медленно кивнула.

— Хорошо, занимались. И поэтому вы были не выспавшейся иногда, так?

— Да… — глухо пробормотала она.

— Наверное, всю ночь, предшествующую пожару, было точно так же. Всю ночь вы проводите с ним, а потом весь день засыпаете, так?

— Да, всё так, мистер…

— Отлично, — протянул Кондрат.

Ну здесь сомнений совсем не осталось. Убийца выбрал довольно экстравагантный способ всё провернуть. Заниматься сексом с женщиной всю ночь, — звучит уважительно, — чтобы всю следующую ночь на дежурстве она проспала и прозевала пожар. Реально, первый подобный случай на его памяти.

— Как его звали, мисс Вачински?

Она подняла голову. В глазах стояли слёзы, то ли от испуга, от ли от чувства, будто её предали. Губы шевельнулись, и она произнесла фамилию. А потом имя и фамилию вместе.

— Вы уверен? — уточнил Кондрат.

— Я знаю, с кем я… делю кровать, мистер… — сипло ответила она.

Кондрат переглянулся с остальным. Что ж, несколько неожиданный поворот событий, но иного от такого дела ждать и не приходилось. Настало время взять убийцу.

Глава 29

Они оставили женщину проливать слёзы по несчастной любви или собственной жалости по себе, направившись за убийцей. При любом раскладе, она должна была радоваться, что не разделит его судьбу, особенно, когда Цертенькоф вознамерился её привлечь к делу.

— Не стоит, — произнёс Кондрат. — У нас и так есть чем заняться.

— Ты защищаешь её? — недобро взглянул Цертенькоф на него. — Даже после того, как она пыталась прикрыть убийцу?

— Она пыталась прикрыть собственный позор, не более.

— Это не оправдание.

Кондрата иногда раздражала беспощадность местных структур. Как говорят? Дети не должны отвечать за грехи своих отцов? В империи было всё иначе — виновный и все причастные, даже косвенно, должны быть наказаны. И плевать, что человек даже мог не понимать, что неосознанно покрывает убийцу или что это мог быть родственник — про что-то типа пятьдесят первой статьи здесь даже и не слышали. Но всё это, если только речь шла не аристократах, естественно. Что-то в любых мирах никогда не меняется…

— Давайте лучше на нём сориентируемся, — вмешалась Дайлин. — А там уже центр решит, что да как.

Кондрат и Цертенькоф уже было переглянулись, чтобы продолжить… и тем не менее молча согласились. Сейчас требовалось беспокоиться о совершенно других вещах. Тем более, когда далеко не всё может пройти гладко, как хотелось бы. На памяти Кондрата те, кто имел силы на отпор и побег, редко сдавались добровольно.

Здание отдела стражей правопорядка. Место, которое совсем не походило на отстойник, чистое, спокойное, больше похожее на музей, пребывало в своём обычном состоянии — полудрёме. На этот раз даже какого-нибудь забулдыги-завсегдатая на скамейке не было, только дежурный за стойкой, который даже не пытался чем-либо заняться, разглядывая потолок. Они, вошедшие втроём, наверное, стали первым событием для него на сегодня.

— Господа сыщики, — вытянулся он. Здесь их уже знали в лицо. — Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Мистер Минсет у себя? — спросил сходу Кондрат.

— Да, он в кабинете…

И больше они не слушали. Прошли мимо, даже не замедлившись, и поднялись на второй этаж. На ходу Кондрат проверил свои пистолеты, поочерёдно на каждом взведя курки. Цертенькоф и Дайлин повторили за ним. Подойдя к двери, они переглянулись.