Закон бессмертных - Кагава Джули

Целая оленья туша, разделанная и засушенная, могла бы кормить меня и мою команду месяц. Или можно обменять мясо на продуктовые талоны, одеяло, новую одежду – на что угодно. От одной мысли об этом в желудке у меня заурчало снова, и я перенесла вес тела на одну ногу, готовясь кинуться вперед. Едва я пошевелюсь, олениха, скорее всего, бросится из спальни, однако надо попытаться.

Но тут олениха посмотрела прямо на меня, и я увидела, что из глаз у нее тонкими струйками идет кровь и капает на пол. Я вся похолодела. Понятно, почему она меня не боялась. Понятно, почему пошла за мной сюда и теперь смотрела на меня холодным, неподвижным взглядом хищника. Ее покусал бешеный. И она обезумела.

Я тихо вдохнула, унимая сердцебиение, стараясь не паниковать. Дело плохо. Олениха заслоняла выход из спальни, я не могла пройти мимо нее, не рискуя подвергнуться нападению. Ее глаза еще не совсем побелели, олениха была на ранней стадии заболевания. Оставалось надеяться, что если я буду сохранять спокойствие, то смогу отсюда выбраться и меня не затопчут насмерть.

Олениха всхрапнула и мотнула головой. Из-за резкого движения она стукнулась о дверную раму. Еще один симптом болезни: зараженные животные могли казаться растерянными и дезориентированными, но в мгновение ока переключались в режим гиперагрессии. Стиснув покрепче нож, я двинулась в сторону разбитого окна.

Олениха подняла голову, завращала глазами и издала хриплый рык – я никогда не слышала от оленей таких звуков. Я увидела, как напрягаются ее мышцы для броска – и кинулась к окну.

Олениха устремилась в комнату, фыркая, выписывая копытами смертоносные дуги. Когда я бросилась от нее прочь, одно из копыт задело мое бедро, вскользь, но по ощущению – словно кувалдой ударили. Олениха врезалась в дальнюю стену, перевернув стеллаж, и я выпрыгнула в окно.

Продираясь сквозь сорняки, я побежала к полуразрушенному сараю в углу двора. Крыша провалилась, и вьюнки сплошняком покрыли гниющие стены, но двери еще стояли целыми. Я протиснулась внутрь и забилась в угол, тяжело дыша, прислушиваясь, нет ли погони.

Все было тихо. Когда сердце успокоилось, я глянула в щель между досками и смогла рассмотреть темный силуэт оленихи – она все еще была в спальне, растерянно шаталась туда-сюда, изредка в слепой ярости бросаясь на матрас или разбитый комод. Ну и славно. Я просто тихонечко посижу здесь, пока полоумное животное не успокоится и не уберется прочь. Хорошо бы это случилось до того, как сядет солнце. Скоро мне пора будет возвращаться в город.

Выбравшись из угла, я оглядела сарай – вдруг тут еще осталось что-то целое и полезное. Добра здесь, похоже, было немного: пара сломанных полок, кучка ржавых гвоздей, которые я немедленно сунула в карман, и странная приземистая машина с четырьмя колесами и длинной ручкой – судя по ее виду, ее нужно было толкать перед собой. Зачем – я не представляла.

Между половицами под странной машиной я заметила дыру, оттащила машину и увидела люк. Он был заперт на тяжелый замок – теперь тот проржавел так, что ключ не помог бы, но сами половицы расползались от гнили. Я легко поддела несколько из них, проделав лаз, и увидела складную лестницу, ведущую в темноту.

Стиснув покрепче нож, я полезла вниз.

В подвале было темно, но до заката оставался еще почти час, и сквозь дыру и щели между половицами просачивалось достаточно света. Я стояла в маленьком прохладном помещении с бетонным полом и стенами, с потолка свисала лампочка с цепочкой. Вдоль стен тянулись деревянные полки, а с полок подмигивали мне в тусклом свете десятки консервных банок. Мое сердце замерло.

Джекпот.

Я бросилась вперед, схватила ближайшую банку, от волнения сбив на пол еще три. На банке была выцветшая этикетка, но я не стала разбирать слова. Я вонзила нож в крышку и яростно набросилась на жестянку, принялась вскрывать ее дрожащими руками.

Изнутри поднялся сладкий, божественный аромат, и от проснувшегося голода заурчало в животе и закружилась голова. Еда! Настоящая еда! Отогнув крышку, я едва взглянула на содержимое банки – какие-то рыхлые фрукты в вязкой жидкости – и все его опрокинула себе в рот. Сладость потрясла меня – обволакивающе-густая, сочная, не похожая ни на что из того, что мне доводилось пробовать раньше. Фрукты и овощи на Периферии были делом почти неслыханным. Я опустошила банку чуть ли не в одно мгновение, почувствовала, как еда упала в пустой желудок, и схватила новую банку.

В ней оказались бобы в более прозрачной жидкости: их я тоже проглотила, выгребая красную массу пальцами. Я слопала еще банку вязких фруктов, банку кукурузы и маленькую баночку сосисок с мой палец длиной – и только тут ко мне вернулась способность думать.

Я наткнулась на тайник с сокровищами невероятных размеров. О таких загашниках ходят легенды, и вот я попала в одну из них. С полным желудком – редкое ощущение – я начала обследовать подвал.

Едва ли не целую стену занимали консервы, причем, судя по этикеткам, – самые разные. Большая часть этикеток выцвела или порвалась так, что ничего было не разобрать, но я все же сумела найти порядочно овощей, фруктов, бобов и супа. Были тут и банки со странной едой, о которой я никогда не слышала. «Спагетти», «равиоли» и прочие диковины. Рядом с банками лежали стопки каких-то квадратных предметов, завернутых в блестящую серебристую бумагу. Я понятия не имела, что это такое, но если это тоже еда – я не буду против.

На полках на стене напротив располагались десятки галлоновых бутылей с водой, несколько баллонов с пропаном, зеленая переносная плитка – я такую видела у Харли – и газовый фонарь. Тому, кто все это здесь устроил, явно не повезло – ничего из запасов ему в итоге не пригодилось.

Ну что ж, спасибо тебе, таинственный незнакомец. Ты значительно облегчил мою жизнь.

Мысли бежали вскачь – я рассматривала разные варианты. Можно сохранить это место в секрете, но зачем? Еды тут нашей банде хватит на несколько месяцев. Я окинула комнату взглядом, раздумывая, как все провернуть. Если я расскажу Лукасу об этом подвале, мы вчетвером – я, Лукас, Крыс и Шест – вернемся сюда и утащим всё одним махом. Опасно, но ради такого количества еды стоит пойти на риск.

Я медленно развернулась, жалея, что положить еду не во что. Умница Эллисон. Обычно я брала на развалины один из тех рюкзаков, что мы держим в шкафу в коридоре, – для того они нам, собственно, и нужны, – но сегодня мне не хотелось снова наткнуться на Крыса. Но что-то принести с собой все же нужно. Если я хочу убедить Лукаса совершить весьма опасную вылазку за пределы города, понадобятся доказательства.

Мой взгляд остановился на одной из верхних полок – там лежали туго набитые чем-то мусорные мешки. Внутри могли оказаться одеяла, одежда или еще какие-нибудь полезные вещи, но прямо сейчас меня больше волновала еда.

– Это подойдет, – пробормотала я и направилась к полкам. Ни лестницы, ни ящика, ничего, на что можно встать, у меня не было – придется лезть. Я поставила ногу между банками и подтянулась.

Доска мерзко заскрипела под моим весом, но выдержала. Хватаясь за шершавое дерево, я подтянулась еще на фут, потом еще и наконец смогла достать рукой до верхней полки и нащупать мешок. Зажав двумя пальцами шелушащийся пластик, я потянула его на себя.

Доска внезапно застонала, и я моргнуть не успела, как весь стеллаж накренился вперед. В панике я попыталась уберечься, но десятки банок полетели в меня, и я разжала руки. Я ударилась о бетонный пол, вокруг гремели и звенели жестянки, на долю секунды мое поле зрения заполнили полки, а потом наступила темнота.

Глава 3

Пульсирующая боль в черепе вернула меня в реальный мир. В ушах звенело, а когда я открыла глаза, меня встретила темнота. Несколько мгновений я не могла понять, где нахожусь и что случилось. Что-то тяжелое давило на грудь и ноги, а когда я шевельнулась, с меня скатилось и звякнуло о пол что-то мелкое и металлическое.