Имперский повар. Трилогия (СИ) - Фарг Вадим

— Тише, тише, — я попытался её успокоить, и вроде бы получилось. По крайней мере, моя названная сестрёнка заметно утихла.

— Да, прости, — произнес я.

Что ж, в чём-то она была права, я пригласил в дом тех, о ком ничего не знаю. Промах каких я никогда не совершал в прошлой жизни. Точнее, после того, как совершил уйму ошибок, но выучился на них. И вот… снова вляпался по собственной глупости.

— Согласен, нехорошо получилось, — я постучал пальцем по виску, — голова до сих пор плохо соображает. Но выхода у нас нет, сегодня они к нам придут. И раз уж так сложилось, то ты просто обязана всё мне о них рассказать.

— Ох… Игорь, — вздохнула Настя и сокрушённо покачала головой. — Хорошо, слушай…

И она рассказала, да такого, что я захотел отвесить себе знатный подзатыльник. Семью Ташенко знали в городке практически все. И они тоже, но заочно. Даже несмотря на то, что Зареченск был небольшим городком, мы (то есть, они с прошлым Игорем) особо ни с кем не знакомились. А после смерти отца чуть ли затворниками не стали. Если б не закусочная, то сидели бы здесь, как мыши. Хотя… даже крысы выбегают наружу.

Как уже сказала Настя, Наталья Ташенко состояла в Городском Попечительском Совете и была довольно строгой женщиной. Но по словам сестры — справедливой. И это внушало надежду. А её муж имел неоспоримый авторитет в городе среди простого люда, заработанный годами. Так что… ситуация двоякая. С одной стороны, из-за моей выходки мы можем крупно встрять. С другой, если (нет, никаких «если») мы покажем им то, на что способны, то и авторитет Белославовых возрастёт.

М-да… отступать нельзя, я никогда себе этого не позволял. Значит, буду играть роль скромного повара, в котором каким-то невиданным чудом проснулись гениальные поварские навыки. Благо, отец Игоря считался достойным кулинаром, так что подозрений никаких не вызову.

Сегодняшний ужин решал если не всё, то очень многое. Визит мясника с дочерью — это не просто дружеские посиделки за бутылочкой вина. Это смотр. Оценка моих, как повара, и наших с Настей, как хозяев, способностей. Провалюсь — и о нормальных поставках свежего, качественного мяса можно забыть. А без хорошего мяса нет и хорошей кухни. Всё просто. А ведь я планировал развиваться, и для этого необходимо иметь связи. И громила с тесаком был первый в моём списке.

Поэтому, пока сестра, вооружившись арсеналом из тряпок, щёток и ведра с мыльной водой, наводила в зале лоск, достойный приёма королевы, я взял на себя святая святых — кухню. Да, днём я видел всё, но в пылу готовки, я совершенно не обратил внимания на масштаб трагедии. Но сейчас, при свете одинокой, тускло мерцающей лампы, удручающая картина предстала во всей своей неприглядной красе. Даже после моей быстрой, поверхностной уборки это место больше напоминало поле боя после особенно кровопролитной битвы, чем рабочее пространство повара.

Нет, так дело не пойдёт. Арсений Вольский, даже в этом новом теле и под новым именем Игорь, не может творить в хлеву. Это нонсенс.

С решимостью хирурга перед сложной операцией я закатал рукава. Началось священнодействие. Я отдраил плиту до такого зеркального блеска, что в неё можно было смотреться, как в кривое зеркало. Выскреб каждый сантиметр деревянных столешниц, избавляя их от въевшихся пятен и запахов.

Перемыл и расставил в строгом, почти армейском порядке всю посуду — от крошечных соусников до огромных чугунных сковород. Я выметал многолетние залежи пыли и мусора из самых дальних углов, и с каждым взмахом веника воздух в кухне становился чище, а пространство будто начинало дышать. Усталость приятно гудела в мышцах, но разум был кристально чист и остёр, как мой лучший обвалочный нож. В прошлом, конечно. Пожалуй, этим тоже стоит заняться в самое ближайшее время.

Я трудился в поте лица уже около двух часов, когда услышал его. Тихий, едва различимый шорох из тёмного угла, где у стены стоял одинокий мешок с мукой. В ту же секунду мои, обострившиеся в этом мире инстинкты, взвыли сиреной. Враг. Враг на моей территории. В моём святилище.

Я медленно, боясь спугнуть, повернул голову. Наглая серая морда с длинными усами высунулась из-за мешка. Два чёрных глаза-бусинки без малейшего страха уставились прямо на меня. В своих маленьких, почти человеческих лапках грызун держал кусочек сыра. И эта мелкая хвостатая тварь не просто его грызла. Она его смаковала. Прикрывая от удовольствия глаза, причмокивая и подёргивая носом.

— А ну, брысь отсюда, паскуда! — прошипел я, не найдя ничего лучше, и метнул в наглеца мокрую тряпку.

Тряпка, издав сочный шлепок, врезалась в стену. Грызун с ловкостью профессионального акробата увернулся и даже не подумал убегать. Он спокойно доел свой кусочек, тщательно облизал лапки и посмотрел на меня с таким немым укором, будто это я ворвался к нему домой и помешал трапезе. А потом, к моему абсолютному шоку, он заговорил.

— Потише, месье, — произнёс тонкий, немного скрипучий, но на удивление отчётливый голос. — Вы своим неуместным криком весь букет послевкусия сбиваете. Так нельзя.

Я застыл, как соляной столб. Мозг наотрез отказывался верить ушам. Сколько ещё удивительных открытий готовит мне этот безумный мир? Говорящая крыса-гурман. Всё, приехали. Кажется, то давнее сотрясение мозга всё-таки дало о себе знать.

— Что?.. — это было единственное, что я смог выдавить из себя, чувствуя, как челюсть медленно отвисает.

— Говорю, сыр — дрянь, — терпеливо, словно объясняя неразумному дитя, повторил грызун. Он деловито почесал за ухом задней лапкой. — Текстура меловая, почти полное отсутствие сливочности и ореховых ноток. Дешёвка, одним словом. Выброшенные деньги.

Моё первоначальное изумление в один миг сменилось праведным, всепоглощающим гневом. Какая-то серая тварь, вылезшая из-под мешка с мукой, смеет критиковать меня на моей же кухне⁈ Причем я даже забыл о том, что разговаривающий по-человечески грызун это бред.

— Ах ты ж, критик хвостатый! — взревел я, и в моей руке материализовался верный веник. — Я из тебя сейчас чучело для отпугивания клиентов сделаю!

Началась самая унизительная и комичная погоня в моей жизни. Я, взрослый мужик, носился по собственной кухне, яростно размахивая метлой, а эта мелкая, юркая тварь с невероятной скоростью уворачивалась от моих выпадов. Он взлетал на полки, пробегал по самому краю стола, опрокинув солонку, и, кажется, откровенно посмеивался надо мной, издавая тонкий писк.

Выдохшись окончательно, я остановился, тяжело дыша и опираясь на метлу, как на посох. Крыс сидел на самой верхней полке, у самой балки, и невозмутимо чистил усы, с явным превосходством поглядывая на меня сверху вниз.

— Ты… как ты вообще говоришь? — спросил я, когда дыхание немного выровнялось. И я наконец обрел способность мыслить логически.

Кажется что это все какой-то шизофренический бред. Говорящая крыса… Хотя в этом мире есть магия, почему не появится говорящей разумной крысе-гурману? Внезапно в моей голове, в памяти прошлой жизни, всплыл образ из старого мультфильма. О крысёнке, который мечтал стать поваром. Кажется, его звали Реми. Но так разве бывает? А этот… этот пусть будет просто Рат. Коротко и по существу.

— О, это довольно забавная история, — спрыгнув на стол, с готовностью поведал он. — Отведал я как-то в подвале одного чудаковатого алхимика сыра. Волшебного, как потом оказалось. Думал, отравлюсь и сдохну в муках, а вместо этого, видишь, дар речи обрёл. И не побоюсь этого слова разум! Но вместе с ним — проклятие.

— Проклятие? — переспросил я, заинтригованно приподняв бровь.

— Именно! Теперь я физически не могу есть помои и всякий мусор. Мой внезапно ставший изысканным вкус требует соответствующей пищи, а не той гадости, что готовят на магических специях по всему городу.

— Врёшь, — хмыкнул я. — Как бы тогда выжил, если б не мог есть что-то иное?

— Ну-у-у, есть немного, — не стал отрицать мой удивительный собеседник. — приходится насиловать себя чтобы не сдохнуть с голоду. Но вот чувствую судьба оказалась ко мне благосклонна. Набрел на твою закусочную. И за тобой наблюдал. Несколько дней. Ты единственный в этом захолустье, кто использует настоящие, живые приправы, а не эту светящуюся дрянь, от которой за версту несёт непонятно чем. В тебе есть искра, человек. Потенциал.