Поверь мне (СИ) - Власова Мария Игоревна

Матерится после чего слышу звук удара, за ним крик мамы. Делаю ещё несколько шагов к двери, почти хватаюсь за ручку двери, но снова останавливаюсь.

— О чем ты говоришь, вы же как две капли похожи! Разве время сейчас думать об этом? Наш ребенок, ты же понимаешь, что с ним происходит! Умоляю, мы должны помочь ему…

Мама громко плачет, всхлипывает судорожно, умоляет отца, но мольбы никогда на него не действовали.

— Этому ублюдку? Этой твари? Ты же знаешь, единственное что ему не помочь! Единственное что можно сделать — это прекратить его мучения заранее!

Послышался шум, дверь скорее всего в спальню с грохотом врезалась в стену. За ней ударилась о стену уже дверь в мою комнату, от испуга пошатнулся и упал на спину. Мигнул свет с коридора, но его сразу заступила огромная фигура отца. Черты лица искажены гневом, не могу даже пошевелится от страха.

— Нет! Не надо! — кричит мама, отталкивая его с порога и забегая в комнату.

Падает на колени, прижимает к себе, я как будто и сейчас ощущаю запах лаванды, мёда и корицы. Мама всегда пахла так, никогда не забуду этого запаха. Не забуду перепуганного лица, избитого в кровь, но все равно красивого. Длинных русых волос, которых она никогда не заплетала. Тонких изящных рук, которыми обнимала.

— Не смей его трогать! — кричит, прижимая к себе с такой силой, что нечем дышать.

— И ты… защищаешь эту тварь? — голос отца дрожит от ярости.

Не понимаю, это все из-за меня? Но что я сделал? Что я сделал не так.

— Мама, папа, что происходит? — спрашиваю еле слышно, но мне никто не отвечает.

Мать смотрит только на отца, испугано, как загнанный зверь.

— Отойди, — требует холодно отец.

— Нет! Он твой сын, я не позволю тебе этого сделать! — мама перестает обнимать меня, задвигает себе за спину.

Поднимается на ноги, выставляет руки перед собой, как будто обиться что отец что-то сделает мне плохое. Лучше бы она боялась за себя, это я должен был ее защищать, это я должен был стоять впереди.

— Отец, — зову испугано.

Не понимаю, ничего не понимаю.

— Не называй меня отцом! — выкрикивает он и я испугано зажмуриваюсь.

— Но он твой сын, разве ты не понимаешь? — мама снова плачет.

— Я просто хочу запомнить его таким, можешь ты это понять или нет? Не таким, которым станет после! Хочу хоронить своего сына, а не эту тварь!

Кругом темнота, не могу открыть глаза. Просто не могу. Сжимаюсь, закрываю голову руками, как будто это может меня защитить. На глазах выступают слезы, мне так страшно.

— Нет! — кричит резко мама.

Слышу возню, они дерутся друг с другом. Мама резко вскрикивает, а потом что-то падает. Резко открываю глаза и поднимаю голову. Вижу лицо мамы, даже с синяком под глазом, разбитыми и припухшими губами, она улыбается.

— Максим, — шепчет моё имя.

Холодная рука касается моей щеки, на ней кровь. С живота торчит ручка ножа, белая длинная ночная рубашка оказывается в красный.

— Мама, — резко выдыхаю.

— Ты только живи, хорошо? — шепчет подаваясь вперед.

Обнимает в последний раз, чувствую знакомый запах, обнимаю в ответ. В коридоре возле стены сидит на полу отец. Его руки дрожат крупной дрожью, он смотрит на них как будто не может поверить в то что сделал.

А на его лице, вижу то что никогда не видел раньше — слёзы, катятся градом по щекам и бороде. Идет отсчет, он бьется у меня в ушах. Слишком поздно понимаю, что это биения сердца мамы. Отсчёт заканчивается и снова наступает полнейшая тишина, за которой начинается мрак.

***

Просыпаюсь резко, настолько что не могу понять где нахожусь и что случилось. Как много же времени прошли с того момента, когда зверь заставлял меня исчезнуть в этой черноте воспоминаний. Меня много раз спрашивали, что случилось в ту ночь, но я так и не смог никому этого рассказать, максимум в пару словах рассказывал о следующем утре. Эти воспоминания только мои, это моё наказание, за то, что позволил этому случится. И раз за разом засыпая, я или сплю без сновидений, или оказываюсь в этом личном аду. Я заслужил это, все заслужил.

Возвращаюсь к реальности совсем не скоро, эмоции ещё остаются и не дают нормально думать. Провожу по волосам рукой и только сейчас оглядываюсь по сторонам. Комната моей пышки, я от чего-то на полу сижу, ещё и укрытый одеялом. Что произошло? Мы ссорились, настолько сильно что зверь захватил контроль.

Чёрт!

Поднимаю на ноги, джинсам пришел конец, как и футболке. Дверь в комнату закрыта, выхожу в коридор, а потом тихо захожу на кухню. Цела. Крупная дрожь во всем теле и страх исчезают, невольно вздыхаю с облегчением. Вытирает руки, затем резко подбегает к микроволновке, останавливает ее до звонка. Открывает дверцу, берется за тарелку, но сразу же одергивает руки. Достаю тарелку вместо нее, оставляю подальше.

Желание обнять ее настолько сильное, что даже больно. Разрешаю себе только упирается руками на столешницу и слегка прижаться подбородком к ее макушке.

— Ты не ушла, — говорю с облегчением.

Давлю снова желание обнять, как и мысль что рад, что она жива. Все те разы, когда меня выводили из себя всегда все заканчивались плохо, очень плохо. Особенно для того, кто это сделал, но с ней все хорошо.

Чувствую от этого радость и облегчение. Злюсь на себя, знал же, как сильно мне сносит крышу рядом с ней, это ещё повезло что в этот раз она не пострадала. Но потом, что будет потом? Убираю руки со столешницы, накрываю ее, даже не вздрагивает. Не боится совсем, может лучше, что бы боялась? Не понимаю, чего хочу, и оттолкнуть или прижать к себе сильнее? Но все равно злюсь, когда освобождается и отходит от меня.

Она хоть понимает, что чуть не умерла? Что эта тварь могла ее разорвать в бешенстве? Нет, пускай на и связывает это связывание, но тогда был взбешён не только я. Зверь захватил контроль из-за ревности. Ревности, которую ощущаю и я, она отдаёт глухой болью в груди, никак не связанной со зверем. Слишком сильно сжал столешницу, остались едва заметные вмятины на ней. Поворачиваюсь к ней, сидит и ест, уткнувшись в свою тарелку. Ну раз больше не бесится, тогда можно и сделать вид что ничего не происходит. Накладываю себе еду тоже, сажусь рядом, теперь не отстраняется на показ. Тот спектакль был только для брата? Эта мысль не нравится, очень сильно. Встречаюсь с ней взглядом, невольно улыбаюсь. Ей идет это платье, голубого цвета. Голые плечи, откровенное декольте и рюши на юбке чуть выше колена. Волосы спутаны, лицо слегка помятое, как будто она совсем недавно спала.

— Как спалось? — спрашиваю зачем-то.

Мой невинный вопрос вызывает странную реакцию — резко закрывает руками лицо и тяжело вздыхает. Слова, которые произносит дальше удивляют:

— Не делай так.

— Почему?

— Потому что ты не Юра, и никогда им не будешь, — отвечает, убирая руки от лица.

Она всегда была такой жестокой? Боль в груди только увеличивается, уже не могу дышать. Мне кажется она увидит, что делает со мной, поэтому закрываю глаза. Я знаю, что не буду им, и не хочу быть! Зачем ты так со мной? Зачем? Кто я для нее? Кто она для меня? Почему даже с ней мне приходится играть роль, которую она сама мне дала? Открываю глаза, замечаю, как она резко убирает руку от моего лица. Что хотела сделать? Хотя это не важно.

Выбрасываю вилку, аппетита все рано нет, да ещё ее сломал.

— С чего ты решила, что я хочу быть похожим на него?

— А что ты тогда делаешь? — поднимается из-за стола и убирает свою тарелку и вилку в мойку.

— Экспериментирую, — не удерживаюсь от сарказма.

Она что правда не понимает, что я делаю? О чем она думает, если мои знаки внимания в ее понимании какое-то издевательство. Разве я был с ней так жесток? Разве это не она только что сказала, что мне с ее Юрочкой не сравнится?! Сука!

— Значит это просто твоя глупая шутка? — не замечает моего сарказма, что бесит ещё больше.

— И что же значит твоя фраза о том, что я никогда не буду ним? — меняю тему, а то по моему она уже все решила.