Между добром и злом. Том 7 (СИ) - Кири Кирико

— Наверное, просто усталость.

— Нет-нет, я же вижу, что вы несогласны со мной. Тогда может расскажете, что сами думаете по этому поводу?

— Ваша Светлость, я ничего не имел…

— Я настаиваю, — Льен настойчиво подняла голос.

— Послушайте…

— Мистер Брилль, я как принцесса Льен Барактерианд говорю вам ответить на мой вопрос. Хотите сказать, что сегодняшние враги империи заслуживали чего-то другого?

— Что вы хотите услышать, Ваше Сиятельство? — вздохнул Кондрат устало. — Я скажу то, что вы хотите услышать, вы ведь понимаете это так же хорошо, как и я. Потому что я не имею права сказать вам того, чего вы не хотите услышать, иначе моя голова слетит быстрее, чем я сам успею моргнуть.

— Но… если бы я хотела услышать правду? — негромко спросила Льен.

— Правду о чём? О чистых улицах империи? Но Ваше Сиятельство, ответьте честно, вы хоть были, там, на улицах, чтобы так говорить?

— Конечно, я выходила в город, — слегка возмутилась она.

— Куда? На главные улицы? Вы видите только верхушку, чистоту над облаками, а у подножья всё темно. Как в самой империи, так и в её политической жизни.

— А вам видно?

— Слишком много. Но кто я, я просто цепной пёс, который пытается громким лаяньем удержать всё это подальше от вас.

— Я открыта к новому мнению, — не согласилась принцесса.

— Тогда однажды прогуляйтесь не по главным улицам города, а по трущобам, где процветает детская проституция и торговля наркотиками, люди едва сводят концы с концами, а бандиты рулят целым районами. Это очень отрезвляет.

Кондрат знал, о чём говорил. Это он жил в центральном районе, и видел лишь спокойствие, обеспеченность и благополучие. Но стоило сойти с главной дороги, как картина радикально менялась, просто это было всегда чем-то… на фоне. И это лишь одно из многочисленных проблем. Всё выглядит крепко и твёрдо лишь до момента, пока ты не углубляешься в детали, потому что дьявол там и прячется.

Льен внимательно смотрела на Кондрата, после чего вздохнула, будто сдаваясь.

— Понятно… Тогда… тогда вы можете идти. Уверена, что работы у вас будет очень много.

— Благодарю, Ваша Светлость. Было честью с вами пообщаться, — поклонился Кондрат и пошёл прочь под пристальный взгляд девушки, который сверлил его спину.

Но Кондрату было всё равно. Один разговор с принцессой ничего не изменит. И потому, что он не сказал ничего такого криминального, и потому, что она лишь принцесса и, несмотря на статус, её мнение никого не интересует и никто её слушать не будет.

Ему вернули все вещи. Даже бронежилет, и тот вернули, хотя определённые вопросы вещь вызывал. Кондрат с невозмутимым видом, который был его коньком, сказал, что это просто телогрейка, а вдаваться в подробности стража, которой было лень работать, не стала. Рутина отупляет.

Что касается пистолета, то тот пока был у Вайрина, с самого начала, ещё при задержании Кондрат передал ему его, чтобы тот не попал в руки стражи и не вызвал ещё больше вопросов. Поэтому Кондрат покинул замок в своём обычном одеянии, оставив наряды на кровати. Ему они были не нужны. Ему казалось, что они буквально впитали этот запах палённого мяса и крови.

Оказавшись на улице, Кондрат вздохнул полной грудью и огляделся.

Ангартрод жил той же жизнью, что и раньше. Ездили кареты, ходили люди, бегали курьеры и торговали магазины. Мир проглотил и не заметил трагедии, которая произошла за стенами этого замка. Безумный грязный неотёсанный мир, который поездом мчался к обрыву, даже не обращая на это внимания. Это не проявлялось вот так открыто, ты не посмотришь на улицы и не скажешь, что да, всё ужасно. Такое проявлялось в совершенно другом: политический кризис, месть за прошлые грехи, заговоры, решение вопросов убийствами. Чего стоила история с дирижаблем, который наглядно демонстрировал, насколько люди ожесточились, готовые решать вопросы стали радикально. А ведь это был не единичный случай. Люди жили, смеялись, веселились, но сама империя стонала. А скоро будет война, и смеха на улицах станет меньше. Так было двадцать лет назад, так будет сейчас.

Даже не смотря на солнце, Кондрат чувствовал себя будто под тучами. Не хотелось идти никуда. Просто стоять и смотреть на мирную жизнь, будто пытаясь украсть её частичку самому себе. Минут пять он просто стоял и пялился в никуда, после чего вздохнул и пошёл прочь.

Время было проведать Дайлин. Прошлая встреча была уж слишком скомканной.

После случившегося её перевели в другую больницу и выставили дополнительную охрану, которая, с учётом обстоятельства что до этого, что сейчас была бесполезна. Но главное, что ей теперь никто не угрожал, и она пришла в себя. Всё же, лёжа в коме, есть Дайлин не могла и в этом мире в такой ситуации люди рано или поздно умирали, что называли довольно поэтично — объятия смерти.

Его пропустили к ней без всяких вопросов. Охрана смотрела на Кондрата очень косо, но был виден в их глазах страх, нежелание вообще сталкиваться с ним лишний раз. История о произошедшем уже широко разошлась среди других. Теперь каждый знал, что Кондрат — знакомый самого императора. А это аргумент в любом споре, и никто ему не припомнит всех тех, кого он убил, что просто выполняли свою работу.

Дайлин встретила его с поникшим видом. Вернее, она была даже не поникшей, а апатичной. Сидела, смотрела в стену напротив пустым взглядом, и Кондрат видел, как она немного ожила, включилась, когда он вошёл в палату.

— Кондрат, это ты… — улыбнулась она. — А я уже думала, что ты забыл обо мне.

— Нет, я сидел в темнице, — отозвался Кондрат, невесело усмехнувшись.

— Сидел… в темнице? — переспросила Дайлин. На её лице мелькнуло удивление. Хоть какая-то настоящая эмоция. — Как это?

— Очень много произошло за эти шесть дней, Дайлин, — вздохнул Кондрат, сев на край кровати.

— Тебе не говорили, что ты умеешь интриговать?

— Нет. Хочешь послушать?

Дайлин закивала.

История вышла долгой. Не потому что событий было много, но из-за того, что Кондрат рассказывал всё в подробностях, будто читал подробный отчёт о произошедшем. Он просто не мог иначе. Даже сказку про кашу из топора он бы прочёл как историю о мошенничестве в малом размере, а про золотую рыбку как похищении с целью выкупа и шантаже.

И тем не менее история стоила того. Действительно необычная и трудно представляемая. Дайлин поверить не могла, что за одну ночь настолько кардинально всё изменилось. Теперь не было ни Урдена, ни Манхауза, ни много других знакомых ей людей. Специальная служба попадала практически под полный контроль императора, как его личная игрушка.

— Вот так… — закончил Кондрат, пожав плечами.

— Поверить не могу, если честно, что всё так обернулось, Кондрат…

— Времена меняются.

— И наступают новые, — пробормотала она.

— Именно, — согласился он, после чего взглянул на Дайлин. — А у тебя как дела?

С неё уже сняли бинты, обнажив затягивающиеся раны, которые тем не менее оставят после себя шрамы. Не сказать, что всё было плохо. Просто на правой стороне на уровне скулы под глазом виднелись следы, как ссадины, будто её протащили лицом по земле. Плюс порезы по щекам, на лбу и на шее. Всё не настолько плохо, насколько могло быть, но это так считал Кондрат. Ему и половину лица отрежь, он будет нормально себя чувствовать, если это не мешает жить.

Но Дайлин не была прожжённым потерявшем любой интерес к жизни мужиком, который не мог отличить цвет малинового щербета от цвета розовой фукси. Она была юной, в глубине души мечтательной и очень ранимой, которая до сих пор мечтала о удивительной встрече, прекрасной свадьбе и…

— Меня бросил мой мужчина, — негромко ответила Дайлин.

— Это который…

— Тот с очками, да, — кивнула она.

— Но у вас ничего не было в плане интима, верно? — уточнил Кондрат.

Дайлин покраснела, не тот вопрос, который можно задавать девушке, но она слишком хорошо знала Кондрата, который не имел ввиду ничего пошлого.