Хозяйка волшебного ателье (СИ) - Максонова Мария

— Чем могу вам помочь? — расплылся в улыбке молодой продавец за стойкой.

— Я хотела бы поговорить с владельцем.

— Может быть, я сам смогу... — замялся он.

— Ну, не вы же заключали со мной договор. Позовите владельца, пожалуйста, — улыбнулась максимально вежливо.

Парень скрылся в подсобных помещениях, и вскоре оттуда показался знакомый мужчина в пиджаке из блестящего фиолетового бархата, который больше на мой вкус напоминал халат.

— Чем могу вам помочь, мисс? — глядя на меня сверху вниз, осведомился мужчина, будто специально повыше задирая породистый нос с горбинкой. В присутствии Брандеста он вел себя совсем иначе.

— Я по поводу продажи моих гравюр, — пояснила я.

— Вы получили сообщение об их продаже?

— Нет...

— Значит. Они еще не проданы. Пожалуйста, не отвлекайте моих работников от их непосредственных обязанностей, — он строго глянул на пялящегося на нас продавца, и тот побежал изображать бурную деятельность — перекладывать какие-то мелочи, протирать пыль пипидастром.

— Когда вы брали их на реализацию, говорили, что у вас есть на примете клиент, — заметила я.

— Мало ли, что я говорил. Думал, что желающие найдутся, оказалось — нет. Срок реализации в контракте не прописан. Радуйтесь еще, что я не беру с вас плату за то, что вы захламляете своими «гравюрами» мой склад, — он чуть повысил голос в конце фразы, но потом будто опомнился, улыбнулся сладко. — Идите, юная мисс, идите. Я вам отправлю сообщение, как только смогу найти покупателя.

— Вот как, — протянула я чуть расстроенно. — Тогда... не позволите ли вы мне взглянуть на мои гравюры? Ненадолго.

— Вот еще, — фыркнул владелец лавки, не скрывая раздражения. — Идите, милочка, не отвлекайте от работы. Вон клиент пришел — может, именно он и купит ваши картинки, если вы не будете мешать, — он попытался подтолкнуть меня к выходу, но я уперлась.

— Так как же он купит, если моих гравюр на прилавке нет? Вынесите их, и я посмотрю, и клиенту продемонстрируете, — чем больше галерист упирался, тем больше я начала утверждаться в своем мнении, что что-то тут нечисто.

— Некогда мне по каталогам ваши бумажки искать! Идите отсюда, пока я не решил с вами договор разорвать! — рыкнул мужчина зло.

— О, ну, раз вы так желаете, давайте, — сладко улыбнулась я. — Давайте разорвем договор.

— Что?

— Да, я согласна. Пожалуйста, верните мне все непроданные гравюры, я попробую показать их другим оценщикам.

Галлерист стремительно побледнел:

— Ну, как я могу... вы же знакомая моего доброго друга капитана Брандеста, я взял перед ним ответственность, что помогу... — ага, тут вдруг оказалось, что он меня помнит, и я не просто «мисс».

— Я сама ему все объясню. Так что? Несите документы и мои гравюры, — довольно улыбнулась я.

Сердито бормоча себе под нос, галерист достал из-под прилавка огромный гросс-бух, по предоставленным мною документам нашел нужные строчки и в друг хлопнул себя по лбу:

— Так что же вы сразу не сказали!

— Что? — подозрительно сощурилась я.

— Да вот, здесь сказано, что гравюры-то ваши проданы давно. Мы вам и письмо отправили, вот пометочка. А вы почему-то за деньгами не пришли. А я-то напутал, думал, вы про другие совсем гравюры...

Хотелось, как Станиславскому, сказать: «не верю». Этот концерт одного актера не выдерживал никакой критики. Но я выдавила из себя вежливую улыбку, хотя хотелось закатить глаза к потолку, а еще обругать этого гада, который решил просто не сообщать мне о том, что гравюры уже проданы и, соответственно, не выплачивать за них деньги. Хоть Стивен в свое время при заключении договора проследил, чтобы меня сильно не обдурили, но этот момент он не учел, а я тоже была в растерянности. Никаких штрафных санкций за то, что галерист не передал деньги мне сразу, не было предусмотрено. Тем более, что он же «отправил письмо»! Куда только? Когда я договор заключала, у меня и адреса-то не было, я же у Марго в первую ночь спала на диване. Мы договорились, что пришлет он магическое сообщение, а никакое не письмо. Уверена, если попытаться устроить разборки, он просто заявит, что письмо утеряно при доставке.

Только вот договор так составлен, что подавать в суд повода нет — не выиграешь. Можно было бы поругаться, но меня наоборот на смех прорвало, я улыбалась, глядя на его кислую мину, когда он выписал чек на общую сумму в ближайшем банке и трясущимися руками протянул его мне. Как сказал один мудрый человек: «лучшая месть моим врагам — это мой успех». Если он крутил мои деньги эти пару месяцев, не выплачивая, то теперь с этим было покончено. А я уж постараюсь их вложить с максимальной пользой.

Жаль, что сумма не так уж велика, бизнес на нее не открыть, но вот чувствовать себя свободнее в текущих тратах она позволяла.

Глава 75

Надежда

— Вернулись? — кривовато, но победно улыбнувшись, снисходительно глянула на меня работница министерства труда. По странному совпадению — та же самая, к которой я когда-то попадала на консультацию. Я открыла рот, чтобы ответить, но она не дала мне и слова вставить. — Что, посидели без работы, помыкались, и опять вернулись? Много вас таких, умных, кто считает, что сами место найдут. И в итоге что? В итоге все приходят, в ножки падают. А нет теперь тех вакансий, которые были прежде, — она деловито сложила вместе какие-то листы и грозно постучала ими по столу, выравнивая. — Уже нет мест на ферме слизней, все должности заняты, раньше носом вертеть не нужно было!

— Но я... — попыталась встрять я и протянуть ей бумаги, что держала в руках.

— Нет вакансий, сказала же! — зло прервала меня работница, впрочем, быстро смилостивилась. — Ну, ладно, я понимаю, вы же попаданка, с нашими реалиями не знакомы. Ладно, на фермах вакансий нет, но что-нибудь да подыщем, конечно. Но вы, конечно, тогда прогадали, да, — она зарылась в свои бумажки, напрочь меня игнорируя и не переставая говорить. А меня это уже начало смешить.. — Вот есть вакансия — переработчица водорослей в Смрадных болотах. Что там надо-то... а, в болото ходить, в специальном костюме опускаться в водные окна и собирать водоросли, сортировать нужные и потом варить. Из них, говорят, какие-то краски для ткани производят. Главное — соблюдать технику безопасности и без спецодежды их не трогать, а то краска въедается в кожу, ходят потом все фиолетово-синие... — она бросила на меня жалостливый взгляд, прокашлялась, продолжая. — Заработок неплохой, а жить там на всем готовом: и комнату, и питание предоставляют. Опять же школа там есть для малограмотных, как вы. Через год можно попробовать экзамен сдать, будет хоть корочка о среднем образовании, сможете в училище кулинарное потом попытаться поступить. А, может, и останетесь. Все же работа-то неплохая: и тренировка физическая, и свежий воздух...

— Свежий воздух на Смрадных болотах? — со смехом переспросила я.

— А что? Когда ветер переменяется и дует в другую сторону, очень даже свежий, — возмутилась женщина. — Вам, знаете ли, мисс, выбирать не приходится. Такую вакансию другие с руками оторвали бы!..

— Вот им и предложите, меня это не интересует, — отмахнулась я и, наконец, хотела протянуть ей свои бумаги с запросом, но женщина возмущенно вскочила с места.

— Как это «не интересует»? Вы зачем пришли-то: работу искать или работников министерства труда отвлекать? Нет, вы посмотрите на нее: ни образования, ни лица, ни фигуры, ни связей, а ведет себя, как аристократка разжалованная!.. Да вы...

— Может, вы уже, наконец, выслушаете меня? — мне это начало надоедать.

— Да что вас слушать-то?! Приходят тут, рабочее время тратят! Все им не то, от всего нос воротят! А потом плачутся, когда прижмет-то. Я вам все честно и в тот раз сказала, и в этот, самые лучшие варианты вам предлагаю! Вы подумайте, скоро срок проверки подойдет, и что делать будете? После решения о выселении выбора-то не останется, куда пошлют, туда и отправитесь. Отправят вас на шахты породу отработанную перебирать — будете знать. Там работа каторжная, целыми днями над конвейером-то стоять и камни перебирать — спина отваливается, руки деревенеют. Да и мужиков там в десять раз больше, чем женщин, всякое случается, замуж выдадут, чтобы срам прикрыть — мнения не спросят. Ни образования там получить, ни условий, чтобы в город хоть небольшой потом переехать. Я, может, за вас сердцем болею, вхожу в положение. Берите вакансию на болотах — все лучше, чем в шахтах-то!