Кровь черного мага 7 (СИ) - Гарднер Эрик

— Что-то ни черта не спалось, не хотел вам с Маргарете мешать.

Волшебница посмотрела в сторону телевизора, где как и раньше показывали репортера, восторженно вещавшего про погодную аномалию в Париже и даже начавшего читать какие-то стихи про весну, наступившую среди зимы, и прочий несвязный бред.

— Великая Луна, — только и сказал я, увидев как он срывает тюльпаны с клумб и раздает словно обезумевший проходящим мимо девушкам, которые благодарно целовали его в обе щеки.

— Тебе не кажется, что они там посходили с ума из-за погодной аномалии? — заметила Маделиф. — Хорошо, что я не понимаю, о чем он говорит, хотя и догадываюсь.

— О да.

— Твой план запугать французов провалился, Эгихард, у них сплошная эйфория от внезапной весны, — мягко заметила Маделиф. — Ты зря гоняешь с заданиями Ленели.

— Делаю всё, что в моих силах, — произнес я, притворно скромно потупив взгляд и словно досадуя, что всё идет не так, как я хочу.

— Надо быть готовым ответить французскому правительству, когда парламент соберется и предъявит нам территориальные претензии.

— Разумеется. Вы, кстати, как часто звоните Адельману?

— Вчера и сегодня связывалась с ним, когда пропали все кобольды, — Маделиф извлекла ключи из кармана и позвенела ими перед моим лицом. — Ульрих оставил одни мне, другие тебе — от своего кабинета. Но я теперь думаю, стоит ли после пропажи кобольдов их тебе отдавать.

— Эй, вы же знаете, что меня дразнить весьма опасно, — отозвался я с легкой насмешкой и забрал у нее ключи.

— Кобольдов, пожалуйста, верни Ульриху.

— Я их не забирал.

Маделиф посмотрела в сторону Ноткера.

— Его Величество тут ни при чем, — отозвался он. — Я просто сказал им, что Хоэцоллерн самое безопасное место для кобольдов.

— Эм, вообще-то нет, — возразил я. — Я-то там сейчас не нахожусь.

— Ой! — испуганно пискнул Ноткер.

— Стой, почему безопасное? — остановила готового исчезнуть кобольда Маделиф.

Ноткер глянул на меня и я кивком разрешил ему рассказать. Маделиф, выслушав, нахмурилась, глянула на меня с неодобрением.

— По-моему, Ноткер, Его Величество просто заморочил тебе голову, а ты уже — остальным.

— Его Величество никогда не морочил мне голову! — возмущенно воскликнул кобольд. — В отличие от…

Он испуганно осекся, побледнел и исчез.

— Да что ж такое, — тихо возмутился я, глянул на Маделиф. — Теперь у нас не осталось ни одного кобольда.

Но тут нас отвлек изменившийся звук телевизора. Прозвучала тревожная музыка в заставке экстренных новостей.

— Сегодня должно было состояться срочное заседание парламента, назначенное ввиду обвинений, обрушившихся вчера в немецкой прессе на наше правительство, — сказал диктор, попутно утирая проступающий на лбу пот. — Однако никто из депутатов в парламент не явился. Журналисты, которые ждали их с самого раннего утра, чтобы получить комментарии, первые забили тревогу и обратились в полицию.

Телевизор показал кадры ожидающих у ворот журналистов, а потом абсолютно пустой парламент, полицейские машины богатых на вид домов. Затем снова возникла картинка с диктором.

— Служащие парламента попытались связаться с депутатами, но никого из них не нашли у себя дома. Вполне возможно, что наших депутатов…

Диктор вдруг запнулся, принялся ослаблять галстук и расстегивать пуговицы на рубашке.

— Кто написал эту чушь⁈ Кому нужно похищать наше идиотское правительство⁈ — воскликнул он в сердцах и швырнул новостные листы прямиком в камеру. — Да они сбежали, если не из страны, то точно на свои виллы в Ницце, спасаясь от жары! Проклятые бездельники, взяточники и бюрократы, только и болтающие о демократии! Пустозвоны!

В кадре появилась пара людей, которые попытались увести разбушевавшегося диктора, бросившего в кого-то снятые галстук и рубашку, после чего видеосигнал телевидения отключился, остался только звук. Еще с минуту мы слушали возмущенные крики, брань, оскорбления, пока всё окончательно не отключилось.

Маделиф ошарашенная повернулась ко мне. Думаю, вид у меня был не менее впечатлённый произошедшим в студии, чем у нее.

— Что это было?

Я кратко перевел. Маделиф не сводила с меня взгляда.

— Эгихард, ты что-то сделал?

— В каком смысле?

Волшебница поглядела на меня в замешательстве.

— Ты никуда вчера не уезжал? — спросила она, впрочем, весьма неуверенным тоном.

— Вы меня в чем-то подозреваете? — поинтересовался я. — Конечно, я уезжал. Добрался до Шафберга и проклял оттуда Францию.

Маделиф несколько секунд молчала, переваривая услышанное и не зная как это воспринимать.

— Почему до Шафберга? — спросила она, совсем уже растерявшись.

— Ну оттуда же Париж хорошо видно, — я ей подмигнул.

— А если серьезно?

— Я серьезно, мне не спалось и я решил немного проветриться, потом вернулся и всю оставшуюся ночь сидел тут и смотрел эти дурацкие новости.

Маделиф поглядела в сторону телевизора, кажется уверившись, что я всё еще продолжаю шутить. Речь без умолку декларирующего стихи репортера перебили звуки французского аккордеона, а следом некстати крупным планом показали раскачивающуюся на легком ветерке ветку вишни и жужжащего над ней шмеля. Волшебница вновь обернулась ко мне, озаренная.

— Двенадцать лет назад, когда мы освободили тебя из пещеры, ты где-то в горах нашел цветущие эдельвейсы.

— В горах можно всякое найти, — я чуть улыбнулся. — Эдельвейсы, сокровища цвергов или драконов в пещере.

— Эдельвейсы под снегом не цветут, Эгихард.

— Может быть вы просто никогда их там не искали?

— Да, особенно в январе! Тебе так нравится морочить всем остальным и мне в том числе голову? — упрекнула Маделиф. — Ноткер ведь был прав.

— Я морочу вам голову? Однако.

— То есть, если я пошлю кобольда на Шафберг он найдет там следы шин от твоего внедорожника?

— Пошлите, проверьте.

— Эй, кто-нибудь посетите вершину Шафберга в Австрии и проверьте, есть ли там следы шин внедорожника Его Величества, — произнесла Маделиф.

Перед нами возник один из Хайдельбергских кобольдов, видимо уже спешно вернувшихся из Хоэцоллернаг, в отличие от Ноткера одетый в строгий светло-серый костюм-тройку, посмотрел на на Маделиф, на меня.

— Только если Его Величество позволит.

Маделиф поглядела накобольда с возмущением.

— Не знаю, насколько серьезны намерения Его Величества вас всех переманить у Ульриха, но с вами нового договора о найме не заключалось и вы, напоминаю, по-прежнему должны слушаться магов в Хайдельберге.

— Господин Адельман также оставил указания, что пока его нет, мы выполняли в первую очередь распоряжения Его Величества, — отозвался кобольд.

Маделиф поглядела на нас, уже не зная что на всё это говорить. Я тихо засмеялся.

— Сделай то, о чем тебя попросили, — приказал я и кобольд исчез.

Прошла наверное минута, когда кобольд вернулся, раскрасневшийся от мороза.

— На Шафберге бушует метель, так что даже если там и были какие-то следы, теперь там их нет, — сообщил он.

— Хм, а ночью ничего не предвещало — было абсолютно ясное, звездное небо и никакого ветра, — отозвался я, всё так же с насмешкой наблюдая за волшебницей и видя ее разочарование от новостей кобольда.

Но тот вдруг продолжил.

— Однако, мы проверили протекторы и обнаружили застрявшие частицы мха и камушки, характерные для грунта Шафберга, так что вероятность того, что машина Его Величества побывала сегодня на горе девяносто девять процентов.

— О, — только и сказал я. — Знаете, Маделиф, вы только что оказали Ульриху медвежью услугу. Мне сейчас пришла мысль, что можно использовать кобольдов в разыскных операциях или еще чём-то подобном.

Но Маделиф, словно не услышав последние слова, смотрела на меня пораженная.

— Эгихард, что ты сделал? — прошептала она.

Я увидел, что осознание произошедшего жутко ее испугало, что Маделиф даже не смогла сдержать дрожь. Я мягко притянул ее к себе, обнял.