Княжна Тобольская. Дилогия (СИ) - Смышляева Ольга

Погода наладилась – снегопад прекратился, ветра нет. При свете наступающего дня место побоища предстало ужасающей картиной. Ничего себе, как мы разворотили поляну! Будто трактором прошлись. Даже странно, как нас никто не услышал.

Сейчас скалистая стена ущелья уже не казалась такой непреступной. Тренированному человеку вроде Васи вполне можно забраться. Загвоздка случилась на стороне хватательного инструмента – пальцев. За пару часов ожоги немного поджили, но не настолько, чтобы цепляться кровавыми волдырями за камни. Терпеть боль с риском сорваться где‑нибудь посередине подъёма в мои планы не входило, пришлось импровизировать. Я ведь стихийник или как?

Практики воздуха способны левитировать себя, но для этого им нужен ранг силы выше пятого и, само собой, клинок‑проводник. Псионики же могут левитировать любые предметы, но почему‑то не самого себя. Хотя… Если я буду поднимать, скажем, собственные сапоги, разве не поднимусь вместе с ними?

От идеи до дела прошла секунда. Сосредоточив мысли на обуви, я приказала ей подняться в воздух.

Момент отрыва от земли дезориентировал. Взмыв на какой‑то метр, я не удержала равновесие и предсказуемо рухнула обратно. Мне не хватило устойчивости, чувства баланса и идеальной синхронности в подъёме двух предметов сразу.

Ладно, не сработала одна идея, попробую другую. Можно встать на какую‑нибудь поверхность и уже её заставить взлететь. Выбор пал на один из камней, расколотых ночной битвой. Чем‑то он напоминал ополовиненную доску для сноубординга, на таком я точно удержусь… если смогу подняться. Наш общий вес потянет на сотню кило, а это вдвое больше, чем хватает моих сил в психокинезе. Но попробовать надо. Не сидеть же здесь в ожидании спасателей, правда? Потапычу они точно не понравятся.

Для пущей концентрации устроилась на «доске» в медитативной позе скалы.

– Размер не имеет значения, – припомнила мантру магистра Йоды и всех хороших любовников. – Никакого. Вообще.

Камень послушался практически сразу. Медленно, без рывков и напряжения поплыл вверх, как лифт в модной новостройке. От меня не требовалось чего‑то сверхъестественного, вроде постоянного контроля, хватило лёгкой мысли. Сиди и расслабляйся, разве что скорость оставляла желать лучшего, но тут грех жаловаться. Удобно! Не будь свидетелей, таким образом я могла бы существенно облегчить себе дорогу к Пагоде.

Выбравшись наверх, внимательно огляделась. Пейзаж знакомый, значит, лагерь где‑то впереди. Что ж, вот и определилась, в какую сторону идти.

Сокурсники уже проснулись. Фигуры в тёмных куртках с жёлтыми отражающими полосами суетливо носились возле площадки с тотемом, как растревоженные пчёлы.

Первым меня заметил Надир:

– Вася⁈ Отбой, народ, она нашлась!

Подойдя ближе, он порывисто обнял меня, словно убеждаясь, что перед ним не призрак.

– Со мной всё в порядке, – хрипнула в ответ. – Задушишь.

– Прости, – парень сразу отпрянул. – Мы все безумно волновались за тебя.

– Не все, – вставил Ваня. – И не безумно. Я же говорил, она недалеко шляется, рюкзак‑то её остался на месте. Чего всполошились, паникёры?

– Помолчи, Ужурский.

– Кое‑кто уже начал думать, будто ты бросила нас и ушла к Пагоде одна, – сказала Вика. – Где ты была? И почему твоя одежда такая… такая…

– Драная? – я оглядела себя придирчивым взглядом. Падение через сосну и Потапыч знатно поработали над курткой, шапку‑ушанку при всём желании не найти, а перчатки прожжены в угли. – Действительно, немного помялась.

– На тебя напала дикая тварь?

– Нет, что вы! Откуда здесь взяться диким зверям, их же егеря постоянно отстреливают. Это я в ущелье случайно упала.

– КАК⁈

– Смешная вышла история, – махнула рукой. – Сидела я, значит, на часах, и тут к костру выходит водяной горностай из тех, которые занесены в Красную Книгу. Шубка на загляденье, хвостик с чёрной кисточкой, блестящие глазки… фиолетовые. Разве можно удержаться, чтобы не посмотреть поближе такого красавца?

– Можно, – фыркнул кто‑то из сокурсников.

– Вам да, а мне нет, – отозвалась, ничуть не сбившись с мысли. – В общем, я пошла за зверьком, а он давай убегать! Дичь дёрнула меня погнаться следом посреди ночи, и вот результат – свалилась вниз. Там и заночевала.

– Под открытым небом?

– Почему же? Соорудила шалаш из еловых веток на скорую руку, ничего сложного.

История нелепая, но вполне правдоподобная. После олимпиад весь институт знает, как сильно я люблю стихийных животных, а двинутой Василису считали задолго до. В копилку добавилась ещё одна странность, только и всего.

– Лучше бы действительно ушла к Пагоде. Всё больше интеллекта, чем ловить блохастую тварь, – Ваня крутанул пальцем у виска и отправился к костру, где висели котелки с чаем.

Его примеру последовали остальные ребята. Лидер курса нашлась, внештатная ситуация отменяется. Пора завтракать и сразу же выдвигаться в путь, чтобы успеть добраться до Пагоды к сумеркам.

– Иногда ты кажешься умной, Вася, а потом бац – и сделаешь какую‑нибудь глупость, – Вика посмотрела на меня с укором. – Ни одна тварь в мире не стоит поломанных ног и обмороженных пальцев, всяко не горностай.

– Конкретно этот обладал прямо‑таки гипнотическим очарованием.

– Дурацкое оправдание.

– Иди, грейся, зоолог, – Надир подтолкнул меня к костру. – Скоро выдвигаться.

Привести куртку в порядок не представлялось возможным, зато нашлись запасные перчатки, а шапку одолжил Надир. Сказал, что сам обойдётся капюшоном, его‑то не порванный. Горячий чай и целебная мазь, которой я смазала не только пальцы, но и шишку на темечке, быстро вернули меня в строй. Не отказалась бы от часика сна, но просить не стану, это было бы свинством. Вчера я никого не жалела, подгоняя вперёд, а ведь сокурсникам было почти так же хреново.

Эфирный шторм остался внизу, теперь вся сложность заключалась только в дороге. Подъём из ущелья навёл меня на маленькую хитрость, как использовать психокинез, не привлекая внимания. Предмет можно левитировать не только на расстоянии, но и непосредственно в руках! Что я и сделала с рюкзаком. Обняла его, словно любимую кошечку, и вперёд марш. Со стороны выглядит нелепо, зато как облегчило оставшуюся часть пути!

Пагода Пяти Стихий – огромное каменное строение из четырёх ярусов – как‑то особо не впечатляла. Ни тебе ярких красок, ни величественных статуй с символами стихий, ни этнических узоров с флагами; только основательная незыблемость, способная выдержать суровую погоду хребта Сетте‑Дабан, и крест. Да, обычный христианский крест наверху. Его наличие озадачило, но не настолько, чтобы интересоваться подробностями. Раз стоит, значит, поставили, остальное от лукавого. Пагоду окружали десяток более приземистых домиков с милым дымком из печных труб над крышами и почти столько же построек хозяйственного назначения, между которыми сновали редкие монахи. Вид удручающий и притягательный одновременно.

Здесь, на вершине холма, эссенция стихий ощущалась совсем по‑другому – она чем‑то напоминала псионическое воодушевление. Или мы просто обрадовались, что чёртова дорога наконец‑то подошла к концу?

Нас встречали. В распахнутых настежь воротах стоял жилистый китаец неопределённого возраста, облачённый в простую куртку серого цвета. В зубах папироска, в руках старая деревянная палка. Клинка при нём не было, и очень скоро я поняла почему. Китаец псионик. Я чувствовала его силу на самом краю подсознания, вовсе не как Зэда, но вряд ли ошибалась. Если он в ответ почувствовал меня, то вида не подал. Он даже не удивился такому количеству слабых первокурсников разом.

– Мастер Лау Фонг, – Надир приветственно поклонился, сложив руки в традиционном приветствии ушу «кулак и ладонь».

– Мастер, – я повторила жест друга, показывая, что тоже знакома с китайцем.

Заслышав его звание, наши товарищи точно так же вежливо согнули спины. Всем, кого называют мастером, в этом мире положено кланяться.

Лау Фонг кивнул в ответ и молча сделал знак следовать за ним в гостевой дом. Там нас накормили, напоили, обогрели и предоставили отдельные комнаты с холодным, но всё‑таки душем.