Проклятый Портной: Том 1 (СИ) - Белов Артем

Проснулся же, судя по ощущениям, глубоким вечером, если даже не ночью. В тюрьме, насколько позволял расслышать мой обострённый слух, было тихо, и лишь где-то вдалеке шаркали да бряцали ключами бдящие дежурные.

— Город засыпает, просыпается Проклятый, — спрыгнув с кровати и обув тапочки, я подошёл к решётке, после чего дёрнул прут с носками на себя.

Раздался хруст, и в моих руках оказался почти что метровый кусок железа, а передо мной путь на свободу.

— Вижу цель, не вижу преград, — продолжил я рассыпать крупицы мудрости, одновременно натягивая носки.

В камере с наступлением ночи заметно похолодало, так что приятно обжигающе тёплые элементы гардероба подняли мне настроение.

Впрочем, последние сутки оно и так было на высоте. Я даже стал потихоньку забывать значение слово «скука».

Поправив робу и подхватив с кровати прут, скорее по привычке, чем из-за необходимости, я выбрался наружу. После чего двинулся в сторону выхода. Особо много это времени не заняло, хотя оказался коридор на удивление длинным, а камер по обеим его сторонам неприлично много.

Тем не менее, судя по тому, что большая часть «жилых помещений» была чиста, до моего появления они пустовали. Так что наполненность сего исправительного заведения явно хромала. То ли потому что здесь быстро перевоспитывали, то ли на этот «курорт» приглашали далеко не всех.

Однако гадать над этим вопросом мне долго не пришлось.

Стоило только покинуть крыло, по пути прокляв несколько замков и открыв двери, запечатанные монтажной пеной, как до меня донёсся разговор дежурных.

— Да говорю тебе, прикроют. Ну, где это видано, чтобы тюрьма частная была? Это дело под государевым контролем должно быть!

— Что-то ты об этом не думал, Игорёк, когда сюда устраивался. Да и после первой получки особых страданий от угрызений совести я на твоей морде не наблюдал, — со смешком произнёс невидимый напарник Игорька.

— Ну так я-то думал, что тут нормальная тюрьма будет, а тут… — послышался тяжкий вздох. — Да ещё эта секция 1-А с особо опасными. Вот если они такие «особые», так какого хрена там камер нет? За ними же следить нужно. Мало ли чего учудят. Хотя уже учудили…

— Не лез бы ты в эту тему. Да и вообще потише говори. Мало ли кто уши греть может. Наше дело маленькое, сидеть да смотреть в ту сторону, в которую приказали.

— Я тебе что, конь с шорами, чтобы только прямо смотреть?

— Ну не кобыла же. Я надеюсь… — фыркнул напарник.

Хм, а я всё удивляюсь, чего это действительно камер не видно, а вон оно что.

Из памяти Максима удалось вытянуть крохи информации, об открытии первой в Иркутске частной тюрьмы. Событие для города было знаковое, да и произошло всего несколько месяцев назад, так что парень ещё не всё успел позабыть.

Находилось сие заведение под родом Игнатьевых, о которых ходили не самые хорошие слухи. Впрочем, в открытую обвинять их никто не спешил, так как род был далеко не слабый и обидчиков порол с демонстративной жестокостью.

Однако напрямую самой тюрьмой руководил некий Васильковский, человек неблагородных кровей. Который, судя по всему, кроме официальной деятельности, ещё и подрабатывал на стороне.

Конечно, сомнительно, что Игнатьевы не знали, что происходит в стенах их тюрьмы, однако Васильковский определённо владел всей информацией.

Так что пока слушал двух болтунов, решил, что было бы неплохо наведаться в гости к начальнику, прежде чем покинуть это незамечательное место. Тот вроде как ввиду ЧП, сегодня решил заночевать на рабочем месте.

Хотя, конечно, перед визитом вежливости не мешало бы переодеться да от носков избавиться, иначе выдадут они меня с потрохами.

Тем временем, двигаясь в направлении центрального поста с говорливыми дежурными, я внимательно осматривал двери, пока не обнаружил одну с криво повешенной табличкой «комната отдыха».

Дверь, к моему удивлению, оказалась не заперта, так что поддалась от малейшего прикосновения и беззвучно распахнулась.

Внутри оказалось довольно темно. Особенно если сравнивать с хорошо освещённым коридором.

Впрочем, глаза довольно быстро привыкли к царившему в комнате отдыха полумраку, с трудом разгоняемую ночником, и я разглядел несколько двухъярусных кроватей. И на каждом ярусе похрапывал человек в форме тюремной охраны.

«Смена отдыхает», — догадался я.

«Ага!» — синхронным всхрапыванием подтвердили спящие мою догадку.

Правда, один из них, видимо, самый чуткий, эту синхронность слегка подпортил. То ли сон ему плохой снился, то ли «аромат» носков до него первого добрался.

Поэтому я медлить не стал и, скользя меж кроватей, принялся тыкать пальцами в тюремщиков, накладывая проклятия. Ничего серьёзного, так, крепкий, здоровый сон, после которого у проснувшихся будет немного плохо с пищеварением.

И не то чтобы у меня не очень с фантазией. Просто, во-первых, ничего плохого они мне лично не сделали, а, во-вторых, я не планировал, уходя чересчур громко хлопать дверью. Неподходящая ситуация для подобного.

Так что, погрузив охрану в сон, быстро раздел схожего по телосложению парня и влез в пятнистую форму. Крой был отвратительный, как у всякой фабричной поделки, однако куда лучше, чем у робы. Да и шнурованные берцы сидели надёжнее изорванных тапочек.

Закончив стремительно «взбираться» по лестнице местной иерархии, продел кепку с длинным козырьком под погон и задумчиво огляделся. Потратив несколько секунд, всё-таки нашёл решётку вентиляции под самым потолком и, подтащив тумбочку, снял её.

После чего закинул туда один из носков, спрятав второй в найденный пакет, где до этого лежали карандаши и ручки.

Вонючий «артефакт» с шорохом провалился куда-то глубже за стену, и я с чувством удовлетворения поставил решётку обратно. А затем и тумбу убрал, заметая следы окончательно.

Теперь если носок и найдут в течение ближайших двух суток, то сразу достать не смогут. Придётся им всю стену разбирать. Конечно, ничего сложно, но пакость хоть и маленькая, однако на душе всё равно тепло.

Уже находясь на пороге комнаты, всё-таки вспомнил, что человек я неплохой. Даже хороший.

Так что вернулся и потратил ещё пятнадцать минут своей новой жизни, укладывая охранников так, чтобы в случае чего они во сне не захлебнулись. Скорее всего, их обнаружат раньше, когда время смены подойдёт, но рисковать не хотелось.

Поэтому повернул голову набок последнему тюремщику и заботливо укрыл одеялком, чтобы не дуло. И уже после этого, натянув кепку по самые брови, с чистой совестью вышел в коридор, прикрыв за собой дверь.

Дальше идти стало легче, несмотря на то что под потолком появились камеры, а двери, помимо стандартного замка, закрывались ещё и на ключ-карту.

От первой напасти меня спасала кепка и форма, а от второй — безалаберность местной службы безопасности. У одного из охранников в комнате отдыха я обнаружил связку стандартных ключей и универсальный пропуск.

По крайней мере, мне он показался универсальным, так как ни один из магнитных замков красный индикатор не зажёг. А прикладывал я его к различным считывателям на своём пути довольно часто.

Так что основными неудобствами в прогулке по тюрьме оставалось лишь то, что я не знал, где находится кабинет начальника и как туда попасть.

Впрочем, после тридцати минут шараханья по полупустым ночным коридорам административной части здания, мой чуткий слух уловил крики. Причём это были далеко не крики ужаса.

— Да я вас… сгною! Вас… пристрелят, как шелудивых псов! Я тебя, лейтенант,… и высушу! А тебя, майор, отправлю в «Ашное» крыло, чтобы ты на своей шкуре всё там проверил! У нас завтра губернаторский хлыщ с телевидением приезжает, а ты… такое допустил…

Нахмурившись, я слегка хлопнул себя по уху. Странно, но почему-то мне кажется, что какие-то слова я определённо не слышал.

Вот только это не особо помогло, так как дальше внятных слов становилось всё меньше, а «белого» шума всё больше.

Тем не менее из услышанного я понял, что идея перевода осуждённых из моего крыла принадлежала не Васильковскому, а некому майору Быстрицкому. И теперь начальник был вне себя от злости, так как завтра должен был пожаловать представитель губернатора с телевизионщиками.