Контракт Аделины (СИ) - Солнечная Тина

Хостес поджимает губки. Видно, что не хочет сажать нас туда.

— Это может быть вам неудобно, — осторожно произносит она.

— Сажай туда, куда хочет Аделина, — отрезал я.

Моя ведьма смотрит на меня с благодарностью. И вот это — приятно.

Нас провели в дальний угол. И как только мы сели, я понял, почему девица нервничала.

Здесь всё выглядело… как ярмарка безумия. На стенах — мультяшные драконы, единороги, радуги. Какие-то лепестки, воздушные шары, голографические блёстки.

Ужас. Настоящая пытка для глаз.

Но недорослик в восторге. Завизжала, прижалась к маме, потом поскакала внутрь детской зоны — за стеклянную перегородку. И, слава всем демонам, мы теперь не слышим, как именно она играет вот с этим шумным чем-то.

Я перевожу взгляд на Аделину. Видно, что устала. Но упрямо уткнулась в меню. Лицо серьёзное, как будто решает судьбу мира.

Ладно. Пусть поест.

А потом… мы поговорим.

Я заказал всё как обычно — бездумно, по памяти. Горячее, закуски, что-то сладкое, крепкий напиток. Аделина — серьёзно, вдумчиво. Для себя и ребёнка. Сок, немного еды. Видно, что старается думать на два фронта.

— Если устала, можем забрать с собой и поесть дома, — предложил я, откинувшись на спинку.

Она покачала головой.

— Нет. Нормально. Пусть поиграет. Не видела у тебя дома тонну игрушек.

— Это решаемо, — пожал я плечами.

Смотрит на меня. Взгляд недоверчивый, прищуренный. Но молчит. Сдерживается, чтобы не ляпнуть что-нибудь обидное. И хм, это уже прогресс.

— Расскажешь мне, как оказалась в Пустоши?

— Нет.

— Почему?

В ответ — усталый, почти обиженный взгляд. И снова тишина.

— Ты же понимаешь, что я мог убить тебя уже сотню раз? — уточнил я спокойно.

Она фыркает и отводит взгляд. Потягивает напиток через трубочку, явно сосредоточившись на ребёнке за стеклом.

Бесит. Всё приходится вытягивать клещами.

— Где твой муж? — спросил я, не выдержав. — Почему не просишь отвезти тебя в портальную?

И вот тут она среагировала. Глазки забегали. Заметно. Мимолётный спазм в уголках губ, как будто собиралась соврать, но передумала.

Хм. Интересно.

— Это из-за него ты тут? — спросил я тише, но твёрже.

Она молчит. Смотрит на стол. Как будто если не поднимет глаза, вопрос исчезнет. Но я драг, а не святой. Терпение — не мой конёк.

— Если это он… я так думаю, девочку он убивать не планировал, — добавил я, изучая её реакцию. От слова “убивать”, она едва заметно вздрогнула. Сама еще не до конца поняла, что ее отправили на смерть?

Она резко подняла на меня глаза. Ни злости, ни паники — только тишина. И молчание.

— Думаешь, не станет её искать?

Страх. Лёгкий, еле заметный, но я чувствую его всем нутром. Он скользнул по её глазам, как блик. И сразу спрятался за выученным безразличием. Но я уже видел.

Она снова молчит. Упрямая. Закрытая. Но уставшая. Я наклонился вперёд, чуть ближе. Ещё немного — и можно будет коснуться её губ.

— Аделина. Пауза. — Расскажи мне свою историю. Мягко. Но настойчиво. Слишком настойчиво, чтобы проигнорировать.

Она не отвечает. Но я уже вижу — борется. С собой, со мной. Глаза бегают, пальцы сжимают край меню.

— Ты боишься, что я причиню вред? Или что не поверю? Молчит. — Я не святой, ведьма. Но я драг. И если кто-то пытался убить мою… хм… подопечную, я должен знать.

Она тяжело выдыхает, и я понимаю — сейчас.

— Он... мой бывший муж, — наконец выдавливает она. — У нас общая юридическая фирма. Или я так думала… В общем, он поставил ультиматум: или я выполняю условия контракта, или он лишает меня прав на Эви. Голос дрожит, но слова звучат чётко. — Я думала, что еду в командировку, как раз с этой целью. Но оказалась в пустоши, как ты уже знаешь. Одна. А потом... — она сглотнула, — я нашла Эви у себя в чемодане. Моя непоседа воспользовалась порт-ключом, вместо того, чтобы остаться с бабушкой и дедушкой.

Я медленно выпрямился. Если бы остался в прежнем положении, то, скорее всего, ударил бы кулаком по столу. Или стене. Лучше бы по его лицу, если бы оно было рядом.

Развод. Отлично. Это действительно радует. Значит светлая моя на всех основаниях. Но не сейчас.

Сейчас — ярость. Глухая, тяжёлая, такая, от которой внутри пульсирует магия и ее надо приструнить, чтобы не напугать мою ведьму.

Он пытался убить её. Мать своего ребенка. Буквально обрёк её на смерть. Хладнокровно. Даже для драга перебор.

— Значит, он отправил тебя в пустошь, — медленно произнёс я. — Да, — тихо. — А ребёнок должен был остаться с его семьёй или твоей? — С его, — поджала она губы. — Но Эви…

Я стиснул зубы. Этот подонок даже не подозревает, что она жива. И это… прекрасно.

— Значит, он не знает, что ты выбралась, — констатировал я. — Думаю, это вопрос времени. Он может отследить Эви. Но ему потребуется время…

— Превосходно, — голос вышел хищным, холодным. — У нас есть фора. Она приподняла бровь. Я встретил её взгляд.

— И время, — добавил я. — Чтобы ты пришла в себя. И чтобы я нашёл этого мерзавца. Но это тебе, моя голубоглазая, знать не надо. А потом… Потом он узнает, что бывает, когда драг мстит за свою женщину.

Глава 8

Аделина

После того, как я всё ему рассказала, стало… легче. Точнее, хуже. Намного хуже.

Потому что, пока слова жили только в моей голове, я ещё могла делать вид, что всё не так страшно. Что это просто совпадение. Просто неудача. Просто... ошибка. Но теперь, когда я произнесла это вслух, оно стало реальностью. Он действительно хотел меня убить. Спланировал всё. Оставил Эви в «надёжных руках» и отправил меня умирать.

Я опустила взгляд, сжав пальцы под столом, чтобы не дрожать. Но рядом сидел Зэйлор. И, как ни странно… казалось, он понимает. Не жалеет. Не сюсюкает. А именно — сочувствует. И это, как ни странно, подбодрило. Хоть чуть-чуть.

Потом принесли еду. Эви, сияющая, вбежала откуда-то, и села между нами. Сразу заговорила. Про лифт, про платья, про стеклянные стены. Ела, болтала, смеялась, размахивала руками, захлёбывалась впечатлениями. Мы с Зэем почти не разговаривали. Только кивали и слушали её восторженное щебетание, словно это было самое важное на свете.

А потом, прямо посреди фразы о том, что в детской комнате был робот, который раздавал конфеты, она обмякла. Щёчка уткнулась в мою руку. Глазки закрылись.

— Она в порядке? — спросил Зэйлор. — Просто уснула, — ответила я тихо. — Слишком много всего за один день.

Он хмыкнул. — Тогда отнесём её домой.

Домой. Он всё время говорит "домой", как будто это наш дом. Не его. Наш.

И это… напрягает.

С чего вдруг он такой? Добрый. Спокойный. Терпеливый. Он драг. Темный. Их вся культура — про силу, доминирование, выгоду. Что он делает? Пытается втереться в доверие? Ждёт, когда я расслаблюсь, а потом…

Я посмотрела на него, на его профиль в мягком свете. Нет. Всё равно непонятно. Словно… он сломанный. Не такой. Но не слабый. Просто другой.

И я не знала, что с этим делать.

Я потянулась, чтобы взять Эви на руки, но Зэйлор опередил меня.

— Я сам, — коротко сказал он, осторожно поднимая мою дочь, будто она была не ребёнком, а хрупкой фарфоровой куклой. Я не успела возразить. Да и сил не было.

Кажется, мы так и ушли, не расплатившись. Я на секунду обернулась, но хостес только улыбнулась и махнула рукой. Похоже, у него тут… открытый счёт. Интересно. Кто он вообще такой?

Зэйлор устроил Эви на заднем сиденье своего транспорта. Мягко, почти бережно. И вёл машину так плавно, что она даже не шевельнулась во сне. Я сидела рядом, глядя вперёд, но мысли блуждали в сторону — слишком много всего за один день.

Когда мы вернулись, он снова взял дочь на руки. Я шагнула за ним в дом — и остановилась.

Коридор был завален пакетами. С десяток? Нет. Больше. Минимум полсотни. Покупки. Моя малышка успела знатно оторваться.

Бровь у Зэйлора приподнялась, но он лишь хмыкнул и перешагнул пакеты, неся Эви в спальню. Уложил её в кровать так, будто делал это не в первый раз. Накрыл пледом. Задержался на мгновение, глядя на неё. Потом повернулся ко мне.