Вы пробудили не того. Том 2 - Фарг Вадим

На каждом из них – на Трофиме, на Веронике, на Евгении и теперь на Алисе – я оставил крошечный, почти неощутимый фрагмент тени Эха. Это было не совсем честно, я чувствовал себя шпионом. Но это было необходимо. Я оправдывал это перед собой не желанием подглядывать – я всё ещё был воспитанным человеком, а не извращенцем, – а необходимостью обеспечить их безопасность. И возможностью быстро собрать их, когда это потребуется. Как сейчас.

Я направился в парк.

Алиса сидела на траве под ветвями старой, плакучей ивы. Её ладони лежали на морщинистой коре, и я видел, как тонкие, серебристые нити её магии вливаются в дерево, затягивая трещины, оживляя увядающие листья. Она была так поглощена своим занятием, что не заметила, как я подошёл.

– Пытаешься спасти безнадёжного пациента? – тихо спросил я.

Она вздрогнула, но тут же улыбнулась, убирая руки.

– Я знала, что ты придёшь.

– У нас мало времени, – сказал я, протягивая ей руку, чтобы помочь встать. – Три дня. Нам нужно тренироваться. Постоянно.

Она взяла мою руку, её пальцы были тёплыми.

– Я готова. Что мы будем делать?

– Собирать остальных, – ответил я. – Ты нужна команде.

Мы пошли вместе. Я чувствовал её спокойную, уверенную ауру рядом, и это, как ни странно, придавало сил.

На полигоне царил управляемый хаос. Вероника, рыча от злости, разносила в щепки очередной манекен вихрями воздуха. Евгения, стоя чуть поодаль, методично отрабатывала защитные стойки. А Трофим сидел на земле, с несчастным видом потирая ушибленное плечо.

– Тренировка окончена, – мой голос прозвучал громко, заставив их всех обернуться. – Начинается работа.

Вероника, увидев рядом со мной Алису, хотела что-то съязвить, но встретилась с моим холодным взглядом и промолчала, лишь недовольно фыркнув.

– У нас три дня, чтобы стать командой, – продолжил я, обводя их всех взглядом. – Три дня, чтобы научиться выживать. И побеждать. С этого момента вы забываете о своих Домах, о своих обидах, о своей гордости. Есть только стая. И её законы. Вопросы?

Вопросов не было. В их глазах я видел разное – усталость, злость, страх. Но сквозь всё это пробивалось одно общее чувство. Надежда. И я собирался её оправдать.

– Ваша первая задача, – я обвёл их взглядом. – Четверо на одного. Разрешено всё, что не убьёт. Ваша цель – лишить меня возможности двигаться или колдовать. Время пошло.

«О, я смотрю, у нас тут групповые игры начались? Четыре на одного, хозяин? Ты уверен, что справишься? Особенно с той черноволосой. В ней столько огня…» – хихикнул Эхо у меня в голове.

Первой, как я и ожидал, сорвалась Вероника. Её атаки были яростными, но предсказуемыми. Я легко уходил от воздушных лезвий, чувствуя, как она тратит слишком много сил. Евгения действовала умнее, пытаясь ограничить моё пространство каменными стенами. Алиса не атаковала, она кружила в стороне, её аура была сосредоточена, она искала слабость в моей защите. А Трофим… Трофим просто старался не попасть под перекрёстный огонь.

Они были разобщены. Каждый действовал сам за себя. И это было их главной ошибкой.

Напряжение достигло пика, когда Вероника, разозлённая моими лёгкими уклонениями, развернулась и метнула воздушный вихрь не в меня, а в сторону Алисы.

– Хватит копаться, Светлова! – прорычала она. – Бей, а не нюхай его ауру!

Алиса мгновенно выставила перед собой мерцающий щит из живительной энергии. Вихрь ударился в него, и обе девушки пошатнулись.

– Хватит! – мой голос прозвучал как удар грома. Я хлопнул в ладоши, и невидимая волна силы сбила их всех с ног. – Вы ведёте себя как дети в песочнице. А на Неделе Выживания вас убьют. Не демоны. А ваша собственная глупость.

Я подошёл к центру полигона и выставил руку. Перед мной возник чёрный, абсолютно непроницаемый диск пустоты, размером с боевой щит.

– Это Щит Пустоты, – сказал я. – Он поглощает любую прямую магическую атаку. Но у него есть три точки-якоря. Они нестабильны. Чтобы их разрушить, нужен одновременный, идеально синхронизированный удар.

Я посмотрел на них. Они начали понимать.

– Морозова, – скомандовал я. – Ты должна поднять три каменные колонны. Одновременно. Чтобы мы могли до них достать. Смирнова, ты создашь три концентрированных воздушных копья. Не вихря. Копья. И ударишь по моей команде. Светлова, ты их свяжешь. Твоя магия – не только целительство. Она – связь. Ты должна синхронизировать их потоки, чтобы они ударили в одну миллисекунду. Трофим, ты будешь глазами. Ты дашь сигнал.

Они переглянулись. Это было почти невозможно.

Первые несколько попыток были провальными. Колонны Евгении поднимались с разной скоростью. Копья Вероники рассыпались, не долетев. Но я не давал им передышки. Снова. И снова. И снова.

И вот, когда они были уже на пределе, когда злость и отчаяние сменились холодной сосредоточенностью, у них получилось.

– Сейчас! – крикнул Трофим.

Три каменные колонны взметнулись из-под земли. Три острых, как игла, воздушных копья сорвались с пальцев Вероники. И тончайшие серебряные нити магии Алисы сплели их воедино, направляя в одну точку, в одну миллисекунду.

Раздался оглушительный звон, словно лопнул гигантский кристалл. Щит Пустоты разлетелся на миллионы тёмных осколков, которые тут же растворились в воздухе.

Они стояли, тяжело дыша, и смотрели друг на друга. А потом на меня. В их глазах больше не было ни ревности, ни страха. Только усталость. И уважение.

– Это было неплохо, – сказал я, и на моих губах появилась тень улыбки. – Для первого раза. Завтра будет вдвое сложнее.

Мы сидели на холодной земле полигона, тяжело дыша. Адреналин медленно отступал, оставляя после себя гулкую тишину и приятную усталость в мышцах.

– Вы справились, – сказал я, нарушая молчание. – Не идеально, но справились.

– Теперь мы готовы дать отпор Осинскому? – спросил Трофим, его глаза горели надеждой.

Я покачал головой.

– Осинский – это мелочь. Пешка. Наша проблема гораздо серьёзнее.

Я обвёл их взглядом. Они были готовы слушать.

– Имперский Совет давит на Ларионову. И на меня. Они прислали наблюдателя, который следит за каждым моим шагом. Они считают меня угрозой. Или… ценным активом, который нужно контролировать.

– Но почему? – спросила Евгения. – Чем так важен Дом Вороновых?

– Я не знаю, – честно ответил я. – Но это неважно. Важно то, что Неделя Выживания – это не просто испытание для нас. Это экзамен для меня. Под микроскопом Совета. И мы должны его пройти.

– Мы пройдём, – уверенно сказала Вероника, её ревность, кажется, сменилась боевым азартом. – Мы им покажем.

– Нет, – я посмотрел ей прямо в глаза. – Мы не будем им ничего «показывать». Мы не должны выглядеть как идеальная, слаженная команда.

Вероника усмехнулась.

– То есть, мы должны плохо работать? Проиграть?

– Мы должны победить, – поправил я. – Но сделать это… некрасиво. Мы должны устроить для них спектакль.

Я подался вперёд, понижая голос.

– Они ждут, что я буду сильным, но нестабильным лидером. А вы – слабой, разобщённой командой. И мы дадим им это. Вы будете ссориться. Ошибаться. Твои атаки, Смирнова, будут яростными, но часть из них будет бить мимо цели. Твои щиты, Морозова, будут появляться с опозданием, словно ты не успеваешь. Ты, Светлова, будешь паниковать, пытаясь исцелить каждую царапину. А ты, Трофим, будешь бояться и прятаться.

Они смотрели на меня, ошарашенные.

– Но при этом, – продолжил я, и в моём голосе зазвенела сталь, – мы будем выживать. Мы будем побеждать. На грани. На последнем издыхании. Благодаря «случайности», «везению» или моей «грубой силе», которая в последний момент вытаскивает всех из задницы. Они должны видеть не отточенную машину, а группу отчаянных детей, которым просто повезло. Это усыпит их бдительность. И даст нам время.

Я обвёл их взглядом.

– Это будет сложнее, чем просто драться. Это будет спектакль. И от того, насколько хорошо мы его сыграем, зависит не только наша учёба. А, возможно, и наши жизни.