— «Я сплю, а сердце мое бодрствует; вот голос моего возлюбленного, который стучится: „отвори мне, сестра моя, возлюбленная моя!“» [20].
Капли его крови падали ей на лицо. Она не двигалась. Тело гудело от напряжения.
Рука Себастьяна спустилась к ее талии. Пальцы скользнули под ремень джинсов. Она чувствовала, как он хотел ее.
— Остановись, ты не любишь меня, — сказала она, вспомнив слова матери о том, что все чувства и эмоции Себастьяна — притворство.
Но Себастьян, казалось, не слышал ее.
— Разве имеет значение, что я твой брат? — продолжал он. — Вспомни Джейса — когда ты думала, что он твой брат, ты ведь все равно испытывала к нему влечение.
— Джейс лучше тебя.
— Нет никого лучше меня, — хрипло рассмеялся он. — Как там говорится в «Песни песней»? Ты — запечатанный источник? Или уже нет? Джейс опередил меня, да?
Он нащупывал пуговицу на ее джинсах, и Клэри, воспользовавшись тем, что он отвлекся, подтянула к себе большой треугольный осколок стекла. Чтобы вонзить его в плечо Себастьяна, ей хватило мгновения.
Себастьян вскрикнул и отпрянул, но скорее от удивления, чем от боли: его защищали руны. Клэри снова вонзила в него стекло, на этот раз в бедро, а потом ударила локтем по горлу. Себастьян закашлялся, и она нацелила осколок в пульсирующую артерию. И… замерла.
Себастьян смеялся. Все тело его сотрясалось от смеха.
— Ну, убей меня, сестренка. Убьешь меня — убьешь и Джейса.
Она размахнулась и…
20. Дверь во тьму
…разочарованно вскрикнула, когда осколок вонзился в деревянный пол.
Себастьян продолжал смеяться:
— Ты не можешь этого сделать, Клэри. Не можешь убить меня.
— Мне плевать на тебя, — сказала она. — Я не могу убить Джейса.
— Знаешь, и я тоже.
Он размахнулся и ударил ее по лицу с такой силой, что она, проскользив по усеянному осколками полу, влетела в стену. Секундой позже Себастьян подскочил и поднял ее на ноги.
Она не сопротивлялась. Что толку? Он все равно добьется своего, зная, что она никогда не убьет его.
— Могло быть и хуже, — сказал он, окидывая ее взглядом. — Похоже, куртка защитила тебя от серьезных увечий.
Защитила? Ей казалось, что все ее тело исполосовано ножами.
Себастьян поднял ее на руки и понес наверх, осколки стекла под его ботинками противно шуршали.
Я убью его, подумала Клэри. Найду способ и убью.
Он внес ее в комнату Джейса и поставил на пол. Она сразу шагнула назад. Но он успел схватить ее за край куртки. Под курткой был только топик, перепачканный кровью.
— Да ты вся в крови, сестренка, — присвистнул Себастьян. — Ступай-ка в ванную, отмойся.
— Нет, — помотала она головой. — Что ты там говорил про церемонию? Та к вот, пусть они увидят меня такой. Может, поймут, что ты заставил меня пойти с тобой.
Себастьян схватил ее за подбородок и притянул к себе. Ей хотелось закрыть глаза, но она решила не доставлять ему такого удовольствия и смело взглянула в его лицо.
— Ты часть меня, и ты принадлежишь мне, — со злостью прошипел ее брат. — И будешь со мной, даже если мне придется тебя заставить.
— А ты убей меня, — сказала она. — Что тебе стоит? Знаю, ты не можешь убить Джейса, но меня — запросто. Та к почему ты этого не сде лаешь?
На мгновение его взгляд стал отстраненным, как будто он увидел что-то недоступное ей.
— Этот мир скоро поглотит адский огонь, Клэри. Но я проведу тебя и Джейса сквозь огонь, если вы сделаете то, что я прошу. Никому больше я не окажу такой милости. Неужели ты не понимаешь, как глупо отказываться…
— А разве ты не понимаешь, Джонатан, что я не могу сражаться на твоей стороне, если ты хочешь сжечь весь мир?
— Но почему? — спросил он почти жалобно. — Почему ты так дорожишь этим миром? Ты же знаешь, что есть и другие миры… Скажи мне, что любишь меня. Любишь и будешь сражаться на моей стороне.
— Нет, я никогда тебя не полюблю. Ты ошибался, когда сказал, что мы — одной крови. Твоя кровь — яд. Яд, Джонатан.
Он улыбнулся, и Клэри почувствовала, как что-то коснулось ее руки.
Скосив глаза, она увидела, что Себастьян чертит Иратце. Боль отступила, но она все равно ненавидела его.
— Я знала, что ты соврал, — вдруг сказала она.
— Я так часто вру… Какую именно ложь имеешь в виду ты?
— Про твой браслет. Acheronta movebo не означает «Такова участь тиранов». Про участь на латыни будет Sic semper tyrannis. А это из Вергилия. Flectere si nequeo superos, Acheronta movebo. «Если небесных богов не склоню, Ахерон всколыхну я».
— А ты лучше понимаешь латынь, чем я думал.
— Я быстро схватываю.
— Недостаточно быстро. Вот что, ступай в ванную и отмойся. — Он схватил с кровати церемониальное облачение матери и всучил ей в руки. — Время на исходе. И мое терпение — тоже. Не выйдешь через десять минут — я приду за тобой. И поверь мне, тебе это не понравится.
— Я умираю с голоду, — сказала Майя. — Такое чувство, что много дней не ела. — Она открыла холодильник и заглянула внутрь. — Фу.
Джордан потянул ее назад, обнял и уткнулся в шею:
— Мы можем заказать еду. Мексиканскую, тайскую, пиццу, что хочешь. Только не дороже двадцати пяти долларов.
Майя засмеялась. Она носила одну из его футболок, и та доставала ей до колен. Волосы были стянуты в хвост.
— Транжира, — сказала она.
— Все ради тебя. — Он приподнял ее за талию и посадил на стол. — Можешь съесть яблоко.
Потом он поцеловал ее. Его губы сохранили вкус мятной зубной пасты. По телу Майи побежали мурашки.
Но все испортила трель звонка. Джордан нахмурился и отстранился:
— Черт, телефон. — Он посмотрел на определитель: — Это «Претор».
Из «Претора» ему не звонили никогда. Или, по крайней мере, очень редко. Только по вопросам чрезвычайной важности.
Майя вздохнула:
— Возьми.
Он кивнул и поднес трубку к уху.
Чтобы не мешать Джордану, Майя спрыгнула со стола и пошла к холодильнику, на котором висели листовки разных забегаловок. Она нашла листовку тайского ресторанчика и стала изучать ассортимент.
— Майя…
Джордан стоял бледный, и он, кажется, забыл, что держит в руке телефон.
Она поспешила к нему и положила трубку на рычаг:
— Что случилось, Джордан?
— Мой сосед по комнате… Ник, помнишь? Ты с ним не знакома, но… — В его ореховых глазах застыл ужас.
— Я видела его на фотографиях. С ним что-то случилось?
— Он погиб.
— Ка-ак?..
— Глотка разорвана, он обескровлен. Кажется, Ник нашел свою подопечную, и это она убила его.
— Морин? — ошарашенно произнесла Майя. — Но она же всего лишь девочка.
— Теперь она вампир, Майя…
Внезапно ее охватила паника. Поцелуи, объятия и даже секс — это одно. Но утешать того, кто потерял близкого, — совсем другое. Справится ли она?
— Джордан! — Майя приподнялась на цыпочки и обняла его. — Мне жаль…
Сердце Джордана колотилось.
— Нику было всего семнадцать.
— Он был претором, как и ты, — тихо произнесла она. — Он знал, что это опасно. А тебе всего восемнадцать.
Он молча сжал ее.
— Джордан, я люблю тебя. Я люблю тебя, и мне очень жаль.
Майя почувствовала, как он замер. Сам он говорил ей эти слова за несколько недель до того, как она была укушена.
— Майя… ты…
Снова зазвонил ее телефон.
— Не обращай внимания, — попросила она.
На его лице отразилось замешательство.
— Нет, — сказал он. — Может быть, это важный звонок. Возьми ты.
Она вздохнула и подошла телефону. Он уже не звонил, но на экране мерцало текстовое сообщение. Мышцы ее живота напряглись.
— Что случилось? — встревоженно спросил Джордан.
— Девятьсот одиннадцать. Экстренный вызов. — Майя повернулась к нему. — От Люка и Магнуса. Призыв на бой. Они передали его всем членам стаи. Нам немедленно нужно идти.
