Владыка Зазеркалья (СИ) - Романов Илья Николаевич

Рафаэль сражался за свою жизнь внутри моего Лимба и пытался пробиться ко мне. Архонт-предатель точно меня видел, сомнений не было, и тьма ему в этом не мешала. А вот твари Лимба очень плотно насели, буквально раздирая по кускам тело и проклятую душу ангела.

Заёмная сила ему помогала сопротивляться, но это уже агония. Добраться до меня он не сможет, выбраться сам — тоже. Его часы сочтены, а Чешуйка просто ждал, когда добыча дойдет до кондиции. Пусть молодняк порезвиться и оторвёт маленький кусочек, основное блюдо заберёт именно Дракон Бездны.

Я бы и сам не отказался прикончить этого выродка, продавшегося Скверне, но не мог сдвинуться с места. Меня распирало от энергии, которая начала стремительно улетучиваться. Поддержание полностью открытого Лимба это тяжело… очень тяжело. Поэтому его в большинстве своём использовали, как последний козырь.

Всё же Рафаэлю не занимать желания жить. С трудом и неимоверным усилием он практически преодолел разделяющее нас расстояние. Я увидел его лицо. Имозждённое, бледное, окровавленное. Он походил на хорошо отбитый кусок свежего мяса, засунутый в покорежённые доспехи. Левой руки у Архонта-предателя не было, отгрызли. Красная кровь с чёрными крапинками била толчками из обрубка, правую ногу без шмата плоти на голени он тащил за собой. И всё это сопровождалось воплями проклятий, падающими на мою голову.

Пожалуй, не будь тварей Лимба столь много — они, кстати, уже отступили — он бы мог приблизиться и нанести мне удар. Причём сделать это без последующего ответа, ведь мне даже двигаться сейчас сложно больно.

Но, как бы то ни было, судьба Рафаэля предрешена. И я даже с неким сочувствием отметил, как распахнулись его чёрные глаза, когда он увидел… нет, не меня, а Чешуйшку за моей спиной. То-то его взгляд смотрел высоко вверх.

Дракон Бездны издал утробный рокот. Архонт-предатель открыл в немом крике рот, а затем просто исчез. Настолько быстро, что мне удалось лишь увидеть очертания мощной, толстой шеи и переливающуюся мраком крупую чешую.

Я поморщился от смачного хруста и чавканья, а затем прикрыл глаза и отпустил Лимб, напоследок почувствовав пронзительный, довольный взгляд огромных глаз дракона.

Тьма исчезла, вернулись краски мира, а передо мной предстал разрушенный тронный зал. На этот раз твари Лимба не оставили даже намёка на тела, будто их здесь и не было.

Я прикрыл глаза и выдохнул, покачнулся, но устоял и опёрся на кристалл. Энергии в нём осталось очень мало, он практически полностью отдал мне все резервы. Более того, кристалл уснул и словно ушёл на подзарядку, никак не реагируя на мои мысленные образы.

— Командир! — раздался звонкий голос Габриэля, выбивший меня из кратковременной дрёмы. — Я поймал её!

Медленно, терпя боль от отката в душе и теле, я повернулся.

С широкой улыбкой, с подбитым левым глазом, где красовались красные полосы от следа когтей, ко мне шагал Габ. Одно крыло архангела было сломано, но тот вообще не обращал внимания на досадную помуху. Доспехи его можно выкидывать в мусорку, либо переплавлять. От них банально живого места не осталось, а сквозь прорехи виднелись окровавленные раны.

Ламию Габ тащил прямо за волосы, подметая её телом пыльный пол. От её чёрного балахона тоже мало, что осталось, открывая вид на подтянутое женское тело с достойными взгляду формами. Капюшон был скинут, показывая лицо, и я сдержался, чтобы не вздёрнуть бровь в удивлении.

Черты её лица были мне знакомы. Точнее их нижняя часть. На память я никогда не жаловался, как и на фантазию, да и запахи хорошо запоминал. И я уж точно помнил рыжую незнакомку в Марселе, с которой повстречался во дворце, где находился портал.

— Как же тесны три мира, — покачал я головой и сразу же скривился от боли в висках. — Она жива?

— Конечно! — Габ сделал вид, что обиделся, но глаза его горели. — Я ей всего лишь сломал руки и ноги. Ну и наложил Глубокий Сон.

Понятно. Можно было бы считать работу чистой, если бы Габриэль не был похож на того, кто прошёл через мясорубку.

— Слушай, Командир, — бросил он безвольное тело к моим ногам, потеряв к нему всякий интерес. Своё сражение Габ получил, а мысли о том, что ждёт эту Ламию, грели его сердце. Поэтому ему на неё в данный момент было плевать. — Раз мы тут закончили, дашь… ну, ты понял…

Я криво ухмыльнулся, осмотрел тронный зал и его разрушения.

— Иди уже, — отдал приказ, который Габ так ждал. Но поспешно добавил: — Десятина моя, помни об этом.

Архангел широко улыбнулся, но после отчётливого хруста сломанного крыла, вставшего на место благодаря регенерации, улыбка его чуть искривилась. И всё же это не помешало Габу потереть ладони от предвкушения и побежать заниматься… грабежом. Да, ангелы это его народ, за них он сражался и всё такое, но добыча с тела врага — закон. Лазурный Дворец принадлежал Рафаэлю, а значит Габ имел полное право залезть в его закрома, пошерстить там и унести всё, что сможет. В былые времена, когда я командовал Дюжиной, часто приходилось отдавать такие разрешения. И брать десятину с добычи мне совесть совсем не мешала. Более того, я знатно дешевил, но осознанно.

Присев на пол прямо там, где стоял, облегчённо выдохнул. Работа в Небесном Граде, считай, закончилась. Звуков сражения Михаэля и второго Архонта-предателя больше не было слышно, а раз к нам ещё не набежали армии заражённых, с ним покончено. Без своего командования тупые твари не представляли опасности, перебить их вопрос времени, но этим займутся уже ангелы и добровольцы из Зазеркалья.

Так что, да… приключение на двадцать минут закончилось.

Лежавшая рядом со мной в отключке Ламия застонала во сне и её симпатичное лицо, пусть и грязное от пыли и крови, распылось в счастливой улыбке. Хотелось бы знать, какой Габ наложил на неё Сон, но плевать.

— Спи, дорогая, — ласково похлопал я её по щеке, отчего улыбка Ламии стала ещё шире. — Скоро будем дома и поговорим. Ты мне всё-всё расскажешь…

Из Небесного Града нас сразу не отпустили. Война ещё гремела, город постепенно зачищали, а дым пожаров достигал горизонта. Трупы заражённых сжигали огромными кучами прямо на улицах городах, но большую часть за его стенами. Какие-то очаги сопротивления Скверны ещё были опасны, но их успешно давили и поголовье заражённых стремительно уменьшалось.

Это была победа. Пусть маленькая, ведь война со Скверной ещё не окончена, но победа. И по этому поводу Михаэль решил устроить небольшой праздник в своём шатре.

Архонт выглядел неважно, битва далась ему тяжело, но на ногах он стоял крепко, а целители позаботились о ранах. Лик света у него, конечно, чуть померк и позволил рассмотреть аккуратные черты лица, но не более того.

Был здесь и Аландиль, отдавший все распоряжение и забежавший на короткий праздник буквально чтобы выпить пару бокалов вина. Ангел горячо меня поблагодарил, и я заметил, как с его плеч будто спала невыносимая ноша. Уже позже мне рассказали, что раньше Аландиль служил Рафаэлю и потерял из-за своего господина и Скверны жену с дочерью. Без подробностей, но судя по обрывкам рассказа, составить полную картину было несложно.

Что ж… Ещё одна душа получила покой, а я — верного воина в свои ряды в будущих битвах. Впрочем, Михаэль тоже намекнул, что в долгу передо мной и Небесный Град в его лице отдаст этот долг, когда потребуется. Единственное, он попросил дать ему время, чтобы зачистить город, разгрести проблемы и зализать раны.

Это были приятные новости. А вот, что касательно неприятных, так это торг. Рьяный и безудержный. Михаэль ни в какую не хотел отдавать мне кристалл. Бился за него, как голодный лев за кусок мяса. Пожалуй, лишь то, что я внёс весомый вклад в победу, сыграло ключевую роль.

Архонт уступил, скрепя сердце, но уступил и позволил забрать одно из сокровищ своего народа. Добил же я его аргументом, что он и кто-либо другой из ангелов всё равно не смог бы распоряжаться кристаллом, как надо. Нет у них тех, кто знает, как работать и, тем более, общаться с артефактами Древних. Впрочем, это известие не помешало Михаэлю ёмко, но грязно, выругаться. Он-то не знал, что из себя представлял кристалл в полной мере. Считал его накопителем энергии Порядка… М-да, уж…