Искатель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

Лена обиделась и съехала в куда более удобную для себя квартиру (видимо, мне не упомянули многие нюансы этого разговора), а через пару дней в её дверь постучался Спящий Лис, имеющий с собой предложение. Вообще, он мог Сахарову «прижать» известной ему информацией о её делишках, но вместо этого, Хаттори раскрыл русской планы её собственных родителей. Они, желая извлечь дочь из Японии, плотно обложили рыжую наблюдением и готовились сделать ей щедрое предложение, в котором фигурировал особняк на Шри-Ланке, кресло исполнительного директора в недавно организованной фирме и очень важную роль в семейном бизнесе.

— Индусы, — выдохнув, поведала мне Киберсойка, — Индусы-программисты. Папа считает, что это дешевый, нужный и почти бесконечный продукт, которому нужно придать необходимый минимум качества. А затем продавать. Золотое дно.

— И кресло-синекура, — кивнул я, — Тебе, по сути, нужно было бы просто значиться главной среди кучи злых сержантов, «строящих» эти будущие кадры.

— Ну и писать методички, — согласно кивнули мне в ответ, — Суть в том, что это действительно нужно и важно, а на Шри-Ланке японских туристов целая куча, так что у отца бы вполне получилось продавить своё предложение. Через пару недель. Я как раз пристрастилась по вечерам пить винишко… Хаттори очень вовремя появился.

— Русская девушка-хакер, спившаяся в Японии из-за несчастной любви, — дёрнул я щекой, — Сахарова, ты на самом деле настолько дура?

— Что ты хочешь услышать? — надулась та, — Да, меня заклинило, и что? Теперь вообще придётся жить там, где ты за стенкой будешь трахать другую бабу. Причем жить на месте той бабы, которую трахал ранее! Для русских характерны жизненные трагедии! Мы черпаем в них силу!

— У тебя, куда не посмотри, всё трагикомедия. Ты даже себе ни единого приятеля не завела, с тех пор как приехала в Токио. Все общение лишь с моей сестрой, Маной и Асуми.

— Я, вообще-то, Сахарова! — обиделись на меня еще сильнее, — Я не могу подружиться с человеком на улице!

— Ну и дура.

— На себя посмотри!

В какой-то мере справедливо. Когда я занимался только хакерскими делишками, у меня был всего один друг и один партнер. Тот, к сожалению, покончил с собой.

В общем, Лена решила перечеркнуть планы родителей, а заодно и актуализировать свои собственные навыки во взломе, поставив их, временно, на службу Японии в лице Хаттори. Ей за это было обещано много всего «вкусного», на что девушка и клюнула. Правда, потом пожалела, особенно увидев Баранова, а затем сильно пожалела, когда Соцуюки начал рычать о безвинно убитых бандитках, державших собак-людоедов в бывшей больнице, а вот теперь, сидя у меня дома на правах временного жильца, трогаемая за всякое моей гиперактивной бритой сестрой, она уже не знала, что и думать.

Мне же хватало радости Маны, которой явно не хватало этого шебутного хаоса в жизни.

Под конец этой импровизированной вечеринки, стоящая обутой и одетой сестра отколола свою последнюю шутку. Похлопав в ладоши особым образом, она помолилась за упокой души наивной русской Лены. Когда та выпучила на младшую Кирью глаза, та ехидно потыкала в нас с Маной пальцем, задав риторический вопрос: неужели эти две громадины, ежедневно упражняющиеся на уровне спортивных атлетов, будут терпеть рядом праздную ленивую коротышку?

…когда я запирал дверь снаружи, отправляясь провожать сестру, кажется, изнутри доносился плач и мольбы о пощаде.

— Они-сан, — как-то вкрадчиво обратилась ко мне Эна, когда мы вышли за ворота «Солнечного цветка», — Ты, конечно, умный-умный, прямо очень, но сейчас… ты уверен в том, что ты делаешь?

— Особо не был, пока ты не подала мне идею, — честно ответил я, протягивая руку и обнимая сестру за плечо. Та от неожиданной ласки выпучила глаза как лягушка, но затем, тут же совладав с собой, прижалась к моему боку другим плечом.

— Идею? Ты о чем?

— В здоровом теле — здоровый дух. Я плотно займусь Сахаровой, чтобы из её головы выдуло весь ненужный мусор. Мана поможет.

— Ох, я только что ощутила себя демоном…

— Только сейчас…?

— Они-сан!!

Лекция о добре, зле и необходимости быть чувствительным к нежным стрункам девичьих душ (даже если ты не собираешься ничего делать с этими душами и телами!) закончилась быстро, потому что перед нами, из полутьмы сгущающихся сумерек, соткалась массивная широкоплечая фигура человека, всем своим видом демонстрирующая, что идеи насилия над ближним своим этой фигуре близки, понятны и желанны.

— Кирью… — прохрипел этот человек, встав перед нами непреодолимой преградой.

— Химэдзима… сан? — недоуменно обозначил я его.

Джотаро Химэдзима собственной персоной. Первый ученик додзё Джигокукен, здоровый, крепкий как скала, весь увитый мускулами… и определенно пребывающий вне себя. Лучший ученик моего прадеда вид имел взвинченный до предела, далеко не добрый и не всепрощающий. Усугублялось это тем, что Джотаро предстал перед нами в своём боевом кимоно, причем, порядком извазюканном и даже надорванным.

— Акира, — в кои-то веки выдавил из себя этот тип, — Я бросаю тебе вызов!

— Я его приму, но не прямо здесь, — сориентировался я, глядя на сжимающего и разжимающего кулаки здоровяка, — Чуть дальше мост, под ним.

— Годится, — коротко кивнул Джотаро и, резко развернувшись, быстро зашагал в нужную сторону.

— Я за ним, ты домой, — проинструктировал я молчаливую сестру, подхватывая её с места и сажая на плечо.

Та, вякнув, вцепилась в мою руку, а утвердившись задом, возмутилась:

— Нет, я с вами!

— Только так, как я скажу.

Догнав Химэдзиму, я получил возможность узнать, с чем связано его поведение и желание размазать меня по стене или асфальту — как оказалось, желания как такового было ноль. Просто Джотаро фантастически не повезло нарваться на три подряд боя, в каждом из которых соперник его… подвёл. На первый бой не явились, на втором иностранец выступал хорошо, но, потеряв голову от азарта, сломал ногу о блок нашего богатыря в самый неудобный момент, а на третий раз, буквально пятнадцать минут назад, под удар противника попало колесо большого грузового автомобиля, проезжавшего в непосредственной близости поединка (они сражались буквально чуть ли не на улице), от чего того унесло с контузией и потерей сознания.

Теперь Джотаро буквально «жгло» от переполняющей его Ки, а из нормальных бойцов поблизости был я, да мой пра-прадед. Только вот Горо сокрушил бы своего ученика в полном бою, а это бы на нем отозвалось в таком состоянии крайне паршиво. Поэтому ими совместно было принято решение попытать счастье со мной. Дед оставался как крайний случай.

— Три раза подряд! — сипел Джотаро, прущий по улице как танк, распугивая своим видом всё, способное испытывать страх, — Даже сенсей никогда такого не видел! Три раза!! К-со!!!

— У тебя аж из ушей пышет, — качал головой я, глядя как над бойцом поднимается натуральный пар, — Если будет четыре, то взорвешься. Сдержи себя, я только раскачиваюсь.

— Да что происходит вообще! — прыгающая у меня на плече Эна, поняв, что личных претензий у Джотаро ко мне нет, начала подавать голос. За что и была шлепнута.

Дело было серьезным.

Сестре я велел остаться аж на дорожке, идущей поверх спуска к реке, так, чтобы ни один из нас даже в самом крайнем случае её не задел. Настрого внушив ей не соваться вниз а, если что, бежать в додзё к деду, я поспешил зайти под мост, туда, где меня уже ждал распираемый от жажды боя Джотаро.

Выглядел он чрезвычайно внушительно, только вот моё чувство эфира улавливало, что каналы Химэдзимы буквально вот-вот начнут сгорать, человека удерживала лишь его стальная воля. Поэтому, рявкнув «Бой!!», я тут же пошёл в атаку на поразившегося бойца, максимально концентрируясь на защите.

///

Эна, раззявив рот, смотрела на ту дикую дичь, что развертывалась у неё перед глазами. Её брат, крутой конечно, и высокий, как столб, совершенно не смотрелся на фоне Джо-Джо, который вообще напоминал сбежавшего из цирка медведя… в нормальное время. Сейчас же это чудище пугало до мокрых трусов, которые не были мокрыми лишь потому, что она сходила в туалет перед тем, как почапать домой! А вот когда брат пошёл бить морду любимому ученику деда, у младшей Кирью вообще чуть не случилось несчастье большего, чем мокрые трусы, калибра!