Лекарь Империи 2 (СИ) - Лиманский Александр

Ну и денек!

Приехав домой, я первым делом стал отжиматься. Это помогало мне сосредоточиться, потому что голова шла кругом от всех этих событий.

Подстава от Волкова и Сычева, неожиданное признание Кристины, квартирный вопрос… Ну и денек, однако! Завтра выйдут на работу и разберусь с ними обоими.

А пока нужно было срочно решать вопрос с переездом, пока Кирилл не сдал такой хороший вариант кому-нибудь другому. Зарплата должна была прийти уже завтра, но жить дальше в этой моей берлоге я категорически не собирался.

Я достал телефон и набрал номер своего нынешнего хозяина квартиры. Это был мужчина средних лет, довольно неприятного вида, с бегающими глазками и нагловатой ухмылкой. Звали его Прохор Захарович.

— Алло, Прохор Захарович, это Илья Разумовский, ваш квартирант, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более официально. — Звоню вам, чтобы, как и положено по договору, за месяц предупредить о своем намерении съехать.

— Съехать? — в голосе Прохора Захаровича прозвучало неподдельное удивление. — А что так, молодой человек? Не понравилось у меня? Или денежки закончились?

— Понравилось, Прохор Захарович, все понравилось, — я скрипнул зубами, стараясь не сорваться на грубость. — Просто нашел вариант поближе к работе. Так что, будьте добры, подготовьте к концу месяца мои восемьдесят рублей залога. Я приду за ними, когда буду съезжать.

— Какие еще восемьдесят рублей⁈ — тут же взвился Прохор Захарович. — Какой еще залог⁈ Ты что, договор не читал, когда подписывал, а, Разумовский⁈ Там же черным по белому написано: «сумма в размере месячной платы вносится в качестве оплаты за последний месяц проживания»! Так что никаких денег я тебе возвращать не собираюсь! Ишь ты, умный какой нашелся!

Глава 4

— Прохор Захарович, вы, кажется, немного путаете, — я постарался сохранить ледяное спокойствие, хотя внутри все уже клокотало от возмущения. — Обеспечительный платеж, он же залог, согласно нашему с вами договору, возвращается арендатору в полном объеме при расторжении договора по инициативе арендатора, при условии уведомления арендодателя за тридцать календарных дней. Что я, собственно, и сделал. Поэтому, вы либо позволяете мне дожить этот месяц бесплатно, используя мой залог в качестве оплаты, либо возвращаете мне деньги, и я съезжаю хоть завтра. Я выбираю — забрать деньги. Все по закону и по договору.

На том конце провода на несколько секунд повисла тишина. Видимо, Прохор Захарович не ожидал от меня такой юридической подкованности.

— Да плевать я хотел на твой договор! — наконец проорал он, и я едва успел отдернуть трубку от уха. — Закон ему тут написан, грамотей нашелся! Никто в эти ваши бумажки отродясь не заглядывает! Это так, для проформы, чтобы такие вот умники, как ты, не расслаблялись! Страховка это для меня, понял⁈ Для хозяина квартиры! А не для тебя! Раньше надо было предупреждать, что съезжать надумал, а не за месяц! Ишь, моду взяли, за последний месяц деньги им возвращай! Да я еще посмотрю, что ты там в моей квартире оставил! Может, ты там все обои ободрал и унитаз золотой унес⁈

Тут я, конечно, не выдержал.

— Да что там у вас обдирать-то, Прохор Захарович⁈ — я уже не мог сдерживать своего возмущения. — Обои у вас еще при царе Горохе клеились, а унитаз ваш и даром никому не нужен! Я еще спасибо должен сказать, что за время моего проживания там потолок на голову не рухнул!

— Ах, вот ты как заговорил, хамло ты эдакое! — тут же заорал он еще громче, и в его голосе появились откровенно истеричные нотки. — Значит, я тебе еще и плохую квартиру сдал, да⁈ Развалюху какую-то⁈ Ну все, щегол, меня это не волнует! Живи свой оплаченный месяц, и чтобы через тридцать дней духу твоего здесь не было! А денег ты от меня никаких не получишь! Ни копейки! И точка! И не смей мне больше звонить!

И он бросил трубку, а у меня в ухе еще несколько секунд звенело от ора.

Я несколько мгновений стоял с телефоном в руке, пытаясь унять бушующую во мне ярость.

Ну что за наглость! Что за беспредел!

Этот мелкий, жадный урод не только решил присвоить мои законные деньги, так еще и нахамил мне по полной программе! Первая мысль была — немедленно поехать к нему и набить его вечно ухмыляющуюся физиономию.

Так, чтобы неповадно было людей обманывать и считать себя самым умным. Но я тут же себя остановил. Что это решит? Да ровным счетом ничего.

Такой скользкий тип, как этот Прохор Захарович, еще и побои снимет, да побежит в полицию катать на меня заяву за нападение. И буду я потом не только без денег, но еще и с серьезными проблемами с законом.

А мне это сейчас было совершенно ни к чему, учитывая мое и без того подвешенное состояние в Гильдии. Нет. Тут нужно было действовать умнее. Хитрее. И, возможно, немного… нестандартно. Как я любил.

Я нашел в своих бумагах тот самый договор аренды, который мы когда-то подписывали с Прохором Захаровичем. Перечитал его еще раз очень внимательно, особенно пункт три-точка-пять, подпункт «Б».

Да, все было именно так, как я и говорил.

Закон и договор были полностью на моей стороне. Значит, нужно было действовать официально. Завтра же первым делом, как приду на работу, загляну в юридический отдел нашей больницы. У нас там работали очень толковые ребята, молодые, но уже довольно зубастые юристы.

Может, они помогут мне составить грамотную досудебную претензию этому Прохору Захаровичу. Или, на худой конец, просто подскажут, как лучше поступить в этой ситуации, чтобы и деньги вернуть, и нервы себе не слишком сильно потрепать.

А еще нужно было обязательно разобраться с этой парочкой «доброжелателей» — Волковым и Сычевым.

Раз уж Кристина меня так вовремя предупредила, и я теперь точно знал, что все эти мои недавние проблемы с Гильдией Целителей — это не случайность, а их хорошо спланированная интрига.

Значит, и заявление Марины Ветровой на очной ставке, как я и думал — тоже не ее собственная инициатива. Ее либо очень сильно запугали, либо чем-то подкупили, либо как-то еще хитро обработали, сыграв на ее материнских чувствах и страхе за сына.

Нужно было обязательно выяснить, что там произошло на самом деле. И как они смогли заставить ее пойти на такую откровенную подлость. Скорее всего, как я и предполагал, в этом деле были замешаны редкие лекарства для Сеньки, денег на которые у простой семьи Ветровых просто не могло быть.

Интересно, о чем именно они там договорились с Волковым? И какую цену Марина заплатила за эту его так называемую помощь? Вопросов было гораздо больше, чем ответов. И на них нужно было найти ответы. Как можно скорее. Потому что оставлять это просто так я не собирался.

С этими не слишком веселыми мыслями я и лег спать. Точнее, попытался уснуть. Но сон никак не шел. В голове одна за другой крутились различные схемы «воспитания» Прохора Захаровича, осмотр Сеньки Ветрова и планы по разоблачению коварных интриг Волкова и Сычева.

К счастью, Вероника, видимо, тоже очень устала за свой суматошный день на скорой. Она прислала мне только короткое сообщение с пожеланием спокойной ночи и свою сонную, немного растрепанную, но от этого не менее очаровательную фотографию в пижамке с котятами.

Я улыбнулся и отправил ей ответное «сладких снов». Можно было хоть немного выспаться, не отвлекаясь на ночные переписки и пикантные фотосессии, которые, чего уж греха таить, порядком выматывали.

Утро следующего дня началось для меня, как обычно, с зарядки и завтрака. Сегодня это были остатки вчерашнего борща от Вероники — снова вкусно, сытно и, главное, готовить ничего не надо!

После завтрака я собрался и отправился на работу. Настроение было решительное и боевое.

Сегодня я должен был не только выполнять свои обычные обязанности в хирургическом отделении, но и начать реализацию своих далеко идущих планов по восстановлению справедливости.

Поход на работу прошел без особых приключений — обычная тряска на захудалом автобусе. Девочки на стойке регистрации в главном холле больницы — Машенька и Леночка — снова одарили меня своими ослепительными улыбками и пожеланиями «продуктивного дня и поменьше тяжелых пациентов».