Печать пожирателя 8 (СИ) - Соломенный Илья

Ох уж эти человеческие эмоции и психология…

Хотя скрывать не стану — огонь, горевший в душах друзей, сильно меня порадовал. Я не ошибся в своём выборе.

— Это не то же самое, — я покачал головой, решив всё же посмотреть, к чему приведут мои увещевания, — К нашему делу Туманоликий не имеет никакого отношения.

— Да и плевать, Марк, — снова заговорил Кабанов, подаваясь вперёд, — Илона была нашей подругой. Ты наш друг. Мы связаны. Мы все обязаны тебе жизнью — и не раз. И мы сделали бы такой же выбор безо всякого «пакта».

Девочки решительно кивнули, и я рассмеялся — не громко, но искренне. Смех вышел хрипловатым.

— Послала же судьба мне таких безбашенных друзей… — произнёс я, глядя в их лица, — Спасибо. Я ценю это. Более, чем могу выразить словами.

— И каков план? — уточнила Аня.

— Пока ждать. Развивайте силу, оттачивайте навыки. Думаю, месяц у нас есть — прежде чем урод начнёт действовать. Не лезьте в неприятности, держите под рукой целительные и защитные амулеты. А я… Попробую успеть и сделать для все, девчонки, артефакты, которые обещал. Арс, твой посох?..

— Как новенький. Уровень слияния больше восьмидесяти процентов, с духами всё ок. Прогресс идёт.

— До Инициатора далеко?

— Если в процентах — тридцать примерно осталось.

— Аня?

— Мне ещё около сорока нужно.

— Маша?

— Десять.

— Уф! — Лисицына начала картинно обмахивать себя ладошкой, — Наша Златовласка-то времени не теряла.

— Обращайся, подскажу что такое тайм-менеджмент.

— Ты сам-то где сейчас?

— Пятнадцать-двадцать процентов до Инициатора.

— Но судя по твоему рассказу, такого уровня развития всё равно мало? — уточнила Маша.

— Да. Поэтому вся надежда… На мою «особую» магию. Которую теперь даже в разговорах не упоминать. Забудьте о том, что я вам говорил, о том, что произошло на Заставе. Забудьте! Если Туманоликий узнает об этом…

Я сейчас даже не играл — на самом деле беспокоился об этом. Пока что во всей моей схеме это был самый слабый участок.

Если Туманоликий выйдет на Эфир и каким-то образом научится его использовать… Тогда мне с ним точно не совладать. Я был искренне удивлён, как Юсупов не догадался, что я использовал Эфир на Заставе… И надеялся, что ни о чём подобном не догадается ещё какое-то время.

— Ясно.

— И ещё одно. Если… Если кто-то из вас погибнет из-за меня… Клянусь — я отомщу за вас.

Арс серьёзно посмотрел на меня.

— И я клянусь.

— И я.

— И я.

Мы сцепили руки на краткий миг, и отошли друг от друга на шаг.

— Значит, игра началась, — прищурилась Маша.

— И ставками стали наши жизни, — закончил я.

13 мая 2032 года. Москва-сити, офис корпорации «Маготек».

Зал в центральном крыле лабораторного комплекса «Маготек» сегодня был полностью в нашем с Астарцевым распоряжении.

Густой от аромата озона и магического напряжения воздух вокруг дрожал. Он был живым — насыщенным энергией, готовой разрядиться в любой момент. Каждый шаг отзывался эхом в стенах из тёмного металла, покрытых рунными узором, мерцающим в такт пульсирующему свету потолочных кристаллов. Я поздоровался с профессором, и облокотился на панель управления.

Она была соединена с голограммой, зависшей в воздухе — медленно вращающейся трёхмерной проекцией энергетической матрицы.

— Взгляните сюда, профессор, — я тапнул по голограмме кода, заморозив поток данных, — Видите здесь нестабильность?

Профессор склонился над проекцией, его брови сошлись к переносью. Худой, со всклокоченной бородой, но с глазами, полными пламени учёного-фанатика. Его длинные пальцы дрожали от возбуждения, когда он начал прокручивать слои информации, просвечивая их через включенный фильтр восприятия энергопотоков.

— Это не нестабильность, — пробормотал он, проводя пальцем по трём слоям кода, — Это… реакция на внешние колебания. Мы же компенсировали их через резонансные стабилизаторы!

— Компенсировали, — согласился я, — Но только частично. Наша энергетическая матрица всё ещё улавливает фракталы второго порядка. То есть, если мы начнём внедрять в неё слепки с уровнем синхронизации выше пятнадцати процентов…

— … то получим искажение личностных проекций, — закончил за меня Астарцев, — Личность будет помнить определённые события, но не считать себя их частью. Как будто она наблюдает за собой со стороны — наблюдатель, но не участник.

— Именно. И это нас не устраивает.

Я сделал паузу, давая ему переварить информацию.

За окном, вдалеке, сверкнула молния, и до нас донёсся далёкий раскат грома.

— Значит, нужно стабилизировать базовый уровень матрицы, — сказал профессор, — Добавить в структуру дополнительный слой защитного ментального поля. Чтобы оно могло адаптироваться под изменяющиеся условия, как живая оболочка клетки.

— Не просто добавить. Нужно вплести его в существующую решётку. Чтобы она сама себя корректировала при контакте с эмоциональным фоном пользователя. Представьте себе не просто барьер, а взаимодействие — как диалог между двумя сознаниями, где одно помогает другому сохранить целостность. Только для «пользователя» этот диалог должен остаться незамеченным.

Профессор крякнул, в его глазах мелькнуло сомнение — но он кивнул. Он всегда был человеком, способным принимать трудные решения, даже если они вели в неизведанное. На его лице появилось выражение того самого старого, почти забытого страха — страх, который испытывают лишь те, кто уже однажды переступил черту и знает, что обратной дороги нет.

— Это будет сложно сделать, — повторил Астарцев, на этот раз более уверенно, — Потребуется не только техническая модификация, но и пересмотр базовой архитектуры сознания. Мы можем столкнуться с эффектом «обратного впитывания», когда личность матрицы начнёт влиять на оператора.

— Да, — ответил я, улыбнувшись уголком губ, — Но именно в этом и суть. Мы должны просто связать «сохранённые» данные из одной личности с нейронной системой другого. Не просто копирование — синтез.

— Я слышал, министерство обороны уже проявило к этой разработке интерес? — спросил Астарцев, возвращаясь к панели, где начиналась новая волна данных.

— Пока рано говорить что-то конкретное по этому поводу, — ответил я, глядя на него внимательно, — Но вы правы — они следят за нашими успехами. Особенно после демонстрации в прошлом месяце, когда мы смогли передать опыт одного из наших тестовых субъектов на чистый шаблон.

— Новый вид солдат… Синтетические дроиды, с опытом и навыками опытного воина, и сверхбыстрыми рефлексами киборга… Чувствую, вот куда пойдут наши знания! — сказал профессор, и в его голосе проскользнуло беспокойство.

— Они пойдут туда, куда мы решим, профессор. И говоря мы, я имею в виду себя — и князя Салтыкова. Быть может — Императора, если ему будет интересно, чем мы занимаемся.

Астарцев правильно понял мой намёк, и на этот раз принялся пересобирать куски магического кода молча.

Я же только вздохнул.

Используя собранные с Салтыкова данные, я накопил изрядную статистику, наблюдения и идеи относительно его дальнейшего «вызволения». Накидал несколько вариантов развития — и вуаля, одна из схем оказалась рабочей.

Она позволяла сохранять комплексную энергоматрицу человека — искру, энергополе, память, навыки — всё. Само собой, каркас матрицы был построен на основе моих знаний о магии пожирания — но всё исключительно из «разрешённой» магии.

Правда, больше пятнадцати процентов «личности» скопировать пока не получалось — но только что я объяснил Астарцеву, в каком направлении двигаться.

Используя ресурсы корпорации, я мог не сомневаться, что через пару дней и сотню тестов группа учёных и магов отыщет верное направление — и будет долбить его, пока не получит то, что мне нужно.

Ну а я…

Тесты на людях мы проводили с самого начала — но не с копированием личности, разумеется. И сейчас тоже нельзя было открывать, что я со всеми этими разработками делаю на самом деле.