Первый Артефактор семьи Шторм (СИ) - Окунев Юрий

— Эй, вы что творите?

Древности это по моей части, в каком бы теле я ни был. Не отдам.

— Ты же сказал, что никто не придёт? — недовольно спросил первый у второго, доставая пистолет из кармана.

Не говоря больше ни слова, он навёл ствол на нас.

— Ложись! — крикнул Андрей и вокруг меня зашелестело электричество.

Раздался грохот выстрела, многократно отразившийся от стен. Я машинально закрылся рукой, понимая, что от пули это нафиг не спасёт, да только судя по матюкам и отсутствию боли, что-то случилось.

Я опустил руку вниз и понял, что ближайший грабитель лежит на полу, а один из комодов придавил ему ногу ниже колена. Он выронил пистолет и тот чёрным насекомым закатился под стол. Грабитель ныл на одной протяжной ноте, пытаясь вытащить ногу. Пуля лежала на ладони Андрея, а тот стоял рядом, покачивая головой:

— Ещё не вошли в дом, а уже решили умереть. Ваша бабушка расстроится.

Хотелось его стукнуть, но понимал, что силёнок у меня на такое не хватит. Если уж он умудрился электричеством примагнить летящую пулю.

Поэтому я взял стоявший на ближайшем столке подсвечник.

— Ну что, детки, поиграем? — ухмыляясь, сказал я, и пошёл на второго грабителя, демонстративно замахиваясь оружием на второго грабителя.

Грабитель в маске суетливо заелозил руками по куртке, словно пытался на ней найти выход из ситуации. Взгляд его карих глаз замер, не в силах оторваться от моего лица.

— Что тебе нужно? — рявкнул я, и поднял над головой бронзовый подсвечник и ударил им грабителя.

Человек попытался уклониться, получил скользящий удар и упал на спину.

— Эй, что ты делаешь? — теперь кричал Андрей. — Убить его решил?

— А как же неприкосновенность частной собственности? — спросил я в каком-то угаре, чувствуя лёгкий шум в голове, и вдруг пошатнулся.

Подсвечник с глухим «бум» упал на толстый ковёр. Я закрыл лицо руками. Перед глазами замелькали картинки. Из прошлой жизни. Моей жизни.

Я не убиваю людей. Могу поранить. Обмануть. Но не убивать. У них нет второй жизни, нет второго шанса. Как я могу его их лишить?

Колени затряслись, захотелось сесть, взять грабителя за руку, заглянуть ему в глаза. Но мой охранник оттолкнул меня в сторону, от чего я стукнулся боком об угол столешницы и окончательно пришел в себя.

Андрей стянул с грабителя маску, проверил пульс, зрачки. Только после этого откинулся назад и сел, вытянув вперёд одну ногу.

— Юный идиот. — Было непонятно, говорил он это мне или грабителю — под маской оказался пацан лет шестнадцати. — Жить будет. Тебе повезло, Шторм.

— Нет, не будет!

Воздух коридора разрезал пронзительный женский крик. Он ударил по ушам, как визг напильника по краю стекла. Я, Андрей и даже лежащий в бессознательности парень поморщились.

— Елизавета всегда отличалась вокальными данными, — сообщил сзади шофёр.

Он только зашёл и теперь аккуратно паковал в наручники первого грабителя, который так и не смог поднять комод со своей ноги.

— Но её лучше успокоить, чтобы никто не пострадал.

Какой именно силой обладает Елизавета я уточнить не успел, поскольку она спустилась по лестнице со второго этажа. За несколько мгновений она сбежала по ступеням и приблизилась к лежащему на полу мальчишке.

— Ты⁈ Совсем страх потерял? Привёл в дом чужого⁈ Оставлю без обеда.

— Елизавета Васильевна, — начал было Андрей, но она резко развернулась на каблуках.

Щёки Елизаветы горели красными пятнами, высокая грудь колыхалась под рубашкой, а линия бёдер, подчёркнутая широким ремнём, уводила мысли в самые низменные желания.

— Кто вам разрешил проникать в этот дом? Вы хоть знаете кто…

Она не закончила, потому что наконец увидела, кто же стоит перед ней. Через мгновение она уже сжимала меня в своих объятиях, и я фактически лежал щекой на её груди — Елизавета оказалась почти на голову выше меня.

— Серёжа! Ты жив! Где ты был? Что случилось? Может и Петр Иванович?

Я резким движением отодвинул её от себя и посмотрел в глаза. В них плескалась надежда, любовь и… страх. Сжирающий изнутри ужас. Вокруг её красивых молодых глаз уже появились острые морщинки, которые чаще видны у старушек. Или у тех, кто рано теряет любимых.

А ещё я видел, в мелькающих перед глазами картинках, как моему брату, старшему брату Петру Ивановичу, женой которого была Елизавета, ставят ногу на грудь. А затем — выжигают Дар. После такого не живут ни в одном мире.

Эти уроды выжгли семейное гнездо, всех одарённых, в прямом смысле. По случайности оставив в живых только меня. Или только потому, что Светлана решила, что у мальчишки нет дара.

А тут вот как повернулось.

— Прости, Лиза, — слова давались с трудом, голос звучал глухо, а меня начало трясти от гнева. — Остался только я.

Я ожидал чего угодно: слёз, истерики, пощёчины, в конце концов. Но вместо всего этого я увидел, как голубые глаза девушки стали стальными, а лоб пересекла суровая морщина. Она сжала кулаки, впиваясь ногтями в мои плечи, и сказала:

— Очень недальновидно с их стороны. Шторм так просто не остановить. Да, Серёжа?

Глава 4

Мертвое гнездо

Первым делом, как только неудачливых грабителей запаковали, меня провели в спальню. Нет, не для постельных утех, хотя фигура Лизы была крайне соблазнительной со всех сторон, а раскрасневшиеся от гнева щёчки добавляли яркости её чуть бледному аристократическому лицу.

Что ж делать с этим подростковым телом? Срочно занять себя полезным делом! Но сначала привести себя в порядок.

В спальне мне выдали комплект полотенец, чистую одежду и отправили в ванную. Здесь я с удовольствием начал смывать с себя следы пребывания в плену у бабушки. У обычных людей бабушки мучают внуков пирожками и соленьями, а мне же пытались вскрыть череп и мысли запрещёнными методами. И видимо плётки были самым мягким из инструментов.

Встав под душ, я изучил свой браслет на правой руке. Обычная нитка, теперь тёмная, как прогоревший фитиль. Камни такие же. Энергии внутри — чисто на поддержание физического контура. Работа грубая, кривая.

Судя по всему, это сделал сам Сергей. Пытался найти способ получить силы. Помогло, если так можно сказать.

Затем я недовольно осмотрел браслет, что плотно прилип к левой руке. Было ощущение, что он частично врос в кожу, что даже не позволял просунуть под него тонкую ушную палочку, не говоря о пальце. При этом он переливался синими огоньками, словно внутри камней сияли далёкие холодные звёзды.

Качественная работа. И старая. Магия изливается тонким слоем, который маскирует браслет. Силовые линии выстроены грамотно, даже изящно. В металле заключена сила, позволяющая сжиматься-разжиматься, а камни, судя по форме, фокусируют энергию внутрь тела.

Самым ярким были аметисты, классические камни по работе с «головой». Контроль сознания. Некоторые пазы были заполнены обсидианом — он служит ретранслятором эмоций, усиливают то, что проявляется, особенно негатив.

На их фоне слегка терялся чёрный турмалин. Обычно его используют как защитный амулет, но здесь он сделан в виде «энергетической антенны». Видимо именно он и сообщит бабушке о моих дурных намерениях.

Я мысленно представил, как она спотыкается и падает с лестницы. Браслет нагрелся, но потом успокоился.

С трудом оторвав взгляд от браслета, контролирующего мои действия относительно бабушки, я переключился на кулон.

«Око Шторма», — шептало подсознание, намекая, что штуковина крайне важная. Завихрения ветра и облаков были выполнены из серебра, а само Око, в моём мире называемое Оком бури, выглядело как тёмно-синий, почти чёрный камень. Внутри камня мерцала оранжевая искорка, будто там в глубине кто-то решил зажечь свечу.

Только, как и в темнице, никакой магии я не чувствовал. Красиво? Да. Изящно? Безусловно. Но это украшение, пусть и очень искусное.

Пока я разглядывал артефакты этого мира, нежась под горячими струями, не заметил, как ситуация вокруг изменилась. В ванной пахнуло холодом, за матовым стеклом душевой кабины мелькнула тень.