Владыка Зазеркалья (СИ) - Романов Илья Николаевич

Взглядом отметив массивный стол в углу, книжную полку с аккуратно расставленными томиками для чтения, а также раковину и огороженый ширмой туалет, я направился прямо к пленнице.

Ламия сидела в центре комнаты на стуле. Крепком, зафиксированном в полу креплениями, а также оборудованным специальными замками, дабы пленник не дёргался.

Свесив голову на грудь, пленница нечленораздельно бормотала во сне, а с её губ тянулась вниз ниточку слюны. Руки и ноги ей никто не восстанавливал, а потому те опухли из-за переломов, что выглядело… неважно, но мне плевать.

Я положил руку ей на затылок, почувствовав под ладонью загрязнившиеся рыжие волосы, а затем влил немного энергии. Маленький толчок, чтобы сбить структуру заклинания сна.

Эффект был мгновенным. Ламия проснулась моментально, но глаз не открыла и голову не подняла. Сейчас она точно пыталась понять, где оказалась и что происходит. А ещё эта женщина стала готовить заклинание Крика, свойственное её народу, но не смогла. Энергия просто рассеялась, уйдя в никуда.

Да, пусть это и комфортная камера, но я хорошо позаботился, чтобы её пленники прочувствовали всю свою беспомощность, если окажутся здесь.

— Мифрил, значит… — хрипло прошептала она и медленно, с трудом, подняла голову. На меня воззрились змеиные глаза. Жёлтые, с ярко выраженным вертикальным чёрным зрачком. — Почему не убил сразу?

Говорила Ламия без страха. Во всяком случае так она думала, нацепив маску, но я чувствовал, как подскочил её пульс и забилось сердце. Скверна внутри её тоже отрезана благодаря мифрилу, пластины которого были внутри стен камеры.

— Убить тебя и не получить ответы? — приподнял я бровь.

Под её внимательным, настороженным взглядом, взял свободный стул и поставил напротив. Развернул спинкой к Ламии, и уселся, рассматривая её лицо. Она довольна красиво, это стоило признать. Аристократичные черты лица, аккуратный носик с веснушками, ярко выраженные скулы. Фигурой эта женщина тоже могла бы похвастаться, обставив многих королев и императриц, но сломанные руки и ноги портили картину. Впрочем, сама Ламия если и испытывала боль, всеми силами этого не показывала. С характером, как и все змеи.

— Ты можешь пытать меня, Кровавый Бог, но я ничего не скажу, — криво ухмыльнулась она, показав на мгновение ровные белоснежные зубы с парой клыков. — Ты падёшь, как и все миры.

Я вздохнул и покачал головой.

— Знала бы ты, сколько раз я это уже слышал. Но, как видишь, я до сих пор жив, а три мира и Зазеркалье стоят.

— Это ненадолго, — зло ощерилась она.

— Значит, по-хорошему не расскажешь? — спокойно спросил я, чуть наклонив голову.

Должен отметить — чутьё у неё работало очень хорошо. Змея почувствовала, что я слишком спокоен для того, кто находится в центре свалившегося лавиной хаоса. Так быть не должно. Это неправильно. И раз я спокоен, то у меня есть козырь, о котором она не знала и не догадывалась. И вот как раз это незнание её напугало.

Чуть отклонившись назад, я вытащил из поясной сумки длинную серебряную иглу. Милиметров сто сорок, не меньше. Её поверхность раз в несколько секунд наливалась лазурным светом, а в кончик был вставлен миниатюрный драгоценный камень. Синий, похожий на сапфир, но это был отнюдь не он.

— Знаешь, что это такое? — показал я Ламии иглу и отчётливо увидел, как та побледнела. — Вижу, что знаешь.

— О-откуда… их же не осталось… — не поверила она собственным глазам.

— Ты права, не осталось, это последняя Игла Мойр. Прядильщицы судеб не любят делится, но не устояли перед моей харизмой и были щедры. Я сегодня тоже очень щедр и подарю её тебе.

Вот теперь её проняло. Да так сильно, что Ламия задрожала всем телом и начала дёргаться. Сломанные конечности тоже дали о себе знать и Змея заорала. От страха, от понимания. В её эмоциях целый коктейль проявился, но сделать она уже ничего не могла. А Скверна… Скверна ей сейчас не поможет. Я узнаю всё, что мне нужно.

— Господин защитит меня… — шептала она дрожащими, бледными губами. — Защитит… Я ничего не скажу! Ничего! Будь ты проклят, Кровавый Бог! Ты сдохнешь! — сорвалась Ламия на визг. — Все сдохнут! ВСЕ!

Я поскрёб иглой подбородок и поток слов резко прекратился. Ну да, держу в руке один из самых опасных артефактов во всех трёх мирах и решил им почесаться, тут у кого хочешь нервы сдадут.

Расколоть её обычными словами или пытками — пустая трата времени. Она мне такими темпоми, и правда, ничего не расскажет. Нельзя исключать того, что Скверны в ней очень много. Не удивлюсь, если на Ламии стоит какая-нибудь защита, которая прикончит её, если та начнёт болтать. Я бы на этот счёт точно подстраховался.

Был вариант очистить её ритуалом, как с Агиларом, но это долго и для Ритуала Очищения нужно полное доверие двух сторон. Здесь, как понятно, доверием и не пахнет. Поэтому пойдём по самому жестокому, но действенному сценарию.

Резко встав, я рывком откинул стул, приблизившись к Ламии одним шагом. Та начала дёргаться ещё сильнее и вжалась в спинку стула, пытаясь укрыться и отсрочить неизбежное. По её щекам даже слёзы побежали, а я услышал мольбы и увидел перед собой глаза не твари, а обычной женщины. Сломленной, грязной и напуганной женщины, под личиной которой скрывалось самое настоящее чудовище.

Я не забыл, что она сделала с Шаразом, разум которого отравила. Вряд ли Советник был мне верен, но он был МОИМ советником, а значит покарать его мог лишь я!

Я не забыл, как эта тварь поступила с Лисой, которую лишь чудом и стечением обстоятельств удалось отыскать! Я помнил, в каком состоянии нашёл её и… помнил свой гнев в тот момент!

Я не забыл, что Ламия сотворила в Небесном Граде, поставив под удар целый мир!

— Надеюсь, твой хозяин сейчас всё видит, — опёрся я рукой на спинку стула и приблизил своё лицо к её лицу, почувствовав на коже её горячее, сбивчивое дыхание. — Потому, что скоро я приду и за ним.

Одно резкое движение и игла во всю длину вошла ей в сердце. В казематах в тот же миг раздался пронзительный, полный боли и отчаяние крик, раздирающий душу на куски. Глаза Ламии загорелись лазурным огнём, выжигающим любые ментальные барьеры и ломающим волю. Скверна внутри её взбунтовалась, но практически сразу же отступила от той Силы, что струилась в тело Ламии через Иглу Мойр. Артефакт был маяком. Якорем для чужеродной и опасной энергии Астрала, которой в одно время повелевали знакомые мне Мойры. Три близняшки с самым дерьмовым характером из всех, кого я знал. Три богини, как их называли смертные.

В одно время на них объявили охоту, причины которой мне я узнал, только когда в живых осталась всего одна сестра. Многие из бессмертных вознамерились убить трёх девиц, что почти у них получилось. Благодаря мне, Атропос — мойра, видящая будущее — смогла спастись, потеряв двух сестёр. И её дар за жизнь — та самая Игла, которую я так долго берег.

Внутри тела Ламии проявился лазурный свет, словно очертание скелета, а крик стал сильнее. Сейчас она испытывала неимеверную боль, проходя через все границы Астрала, выжигающим саму её суть.

В какой-то момент из груди женщины, где была воткнута Игла, отделилась тонкая лазурная нить. Поплыв по воздуху, она оказалась в моей ладони, а Ламия вздрогнула в последний раз и всё прекратилось. Бледная, вспотевшая и тяжело дышащая, она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, а стоило увидеть нить, как к ней пришло и понимание.

Теперь её жизнь и душа в моих руках. Скверны в ней больше нет, её место занял Астрал, полностью поглотивший источник и заморозивший его. Отныне своими силами она больше воспользоваться не сможет, если того не пожелаю я. Её воля для меня — ничто, а стоит мне отдать приказ и она сделает всё. Любое желание, лишь ограниченное фантазией.

Именно из-за этого на Мойр в своё время и объвили охоту, ведь их магия работала и на бессмертных. А среди таких, как мы, свобода воли — один из главных столпов силы.

— Вижу, ты поняла, — улыбнулся я вздрогнувшей Ламии, в глазах которой видел ужас. — А теперь, я бы хотел послушать, что ты мне скажешь. Рассказывай всё и не смей мне врать.