Княжна Тобольская. Дилогия (СИ) - Смышляева Ольга

Мазнув по мне скептическим взглядом, Красноярский покинул кабинет. Прощаться с ректором и княгиней Тобольской нужным не посчитал.

С его уходом гнев к моему отцу вернулся в прежнем объеме. Карие глаза опасно потемнели, ярость исказила черты лица. Он схватил меня за многострадальное запястье и рывком швырнул в кресло, где прежде восседал глава Енисейской губернии. Нецензурная и многоэтажная ругань посыпалась из его рта, как снедь из рога изобилия, за которую он даже не подумал извиниться перед женой и ректором. Пресвятая дичь, мой новый папаша нежен, как бетонный болт с арматурой из колючей проволоки!

Я решила скопировать маму и помалкивать. Серьёзно, чем я могу ответить? Только лютым матом с указанием конкретного места, где хочу видеть Тобольского и Красноярского, с подробным описанием всего, что с ними там сделают.

— Ты обязана взять четыре ранга к восемнадцатому мая, ясно? — угрожающе шипел отец. Его пальцы крепко вцепились в подлокотники кресла, заключив меня в ловушку и вызвав подсознательную волну паники — рефлекс тела настоящей Васи. — Для нас нет ничего важнее союза с Красноярскими. Только так мы получим неоспоримое преимущество на выборах в Парламент. Лучшие министерские места отойдут нашим людям, мы будем влиять на политику государства наравне с Великим Князем! Ты хоть представляешь своими куриными мозгами, как мне это важно, и как я буду зол, если ты сломаешь мои планы? Представляешь? — рявкнул прямо в лицо.

— Более чем, — ответила я севшим голосом.

— Сильно сомневаюсь, иначе бы не поставила помолвку под угрозу своей глупой выходкой. Кровавая язычница, уму непостижимо! По твоей милости Тобольская губерния может лишиться части земель, и если это произойдёт, клянусь небесным покровителем, я отрекусь от тебя и изгоню из семьи. Вместо богатой наследницы ты превратишься в бесправную крепостную.

Мать в очередной раз испуганно ахнула:

— Толя, прошу, не будь жестоким.

— Замолкни, Лариса, не с тобой разговариваю!

Снова это слово — крепостные. В моём мире, в его дремучем прошлом, так называли зависимое население из самых низов, лишённое права на свободу и имущество. Незавидная же надо мной нависла участь, как посмотрю.

— Да будет так! — воскликнул он, ставя точку в дискуссии. — Я глава Тобольской губернии, мне нельзя иметь слабости, тем более быть позором. В нашем роду много сильных и талантливых мужчин, и если ты, Вася, подведёшь меня, я отдам своё место одному из них. Уяснила?

— Да, отец.

— Хочешь вернуть прежнюю жизнь — достигни четвёртого ранга.

Наконец папаша года отошёл от меня на приличное расстояние и разнообразия ради обратился к ректору:

— Тихон Викторович, что за ритуал проводила моя дочь?

Генерал-лейтенант проворно вскочил с места и встал по стойке смирно.

— Кровавый, это всё, что вам нужно знать, ваше превосходительство. Их великое множество, но я уверен, Василиса не участвовала в чём-то по-настоящему серьёзном. У неё нет ни подходящих навыков, ни потенциала, к тому же Служба безопасности института вмешалась почти сразу. Мы проведём тщательное расследование, но уже сейчас можно утверждать, что ритуал тот был всего лишь мелким баловством студиозов.

— А ты что скажешь, Вася?

— У вашей девочки шок, — ректор ответил за меня. — Выборочные когнитивные расстройства неизменный спутник практик Крови. Она ничего не помнит о событиях последних дней и, безусловно, в ужасе от потери эссенции.

Сочувственно пискнув, мама подошла ко мне, устроилась на подлокотнике и нежно обняла за плечи. Дорогой парфюм защекотал ноздри запахом сладких ландышей.

Отец бросил на меня задумчивый взгляд.

— Каковы её шансы восстановить эссенцию?

— Хм… — ректор в задумчивости потёр подбородок. — Я не доктор, но шансы есть, правда, весьма скромные. Ритуал не был завершён, а значит, ничего непоправимого не произошло. Не волнуйтесь, ваше превосходительство, институт проведёт полную проверку здоровья Василисы. В медицинском крыле есть всё необходимое оборудование, не в последнюю очередь вашими взносами.

— Это радует. Хорошо, — отец устало вздохнул, — Тихон Викторович, отныне не давайте Васе спуску. Больше никаких поблажек ни в учёбе, ни в личном отношении, чтобы ни тусовок, ни прогулов. За нарушения дисциплины наказывайте в полную силу.

— Именно это я сделал полчаса назад, ваше превосходительство.

— Пусть так и останется. На этом закончим.

Вот так. Продано, Вася! Продано и продана.

Глава 5

Выйдя из ректората, я некоторое время тупо шла вперёд, лишь бы подальше от заботливого родителя с его речами о долге перед семьёй. Дорогу к актовому залу помню, а оттуда найти путь в свою комнату не проблема. Если не задумываться, ноги сами приведут. Погибло только сознание Васи, а не её мышечная память. В последнем я наглядно убедилась сразу после пробуждения, когда сумела отыскать туалет.

Настроения никакого, только недовольство вселенского масштаба. Это ведь надо было угодить в такой бардак!

Совершенно точно ясно — кто я. Василиса Тобольская, избалованная фифа с отцом-тираном при тёплой должности губернатора и тихоней-матерью. Насколько поняла, единственный ребёнок в семье. До кровавого ритуала была крутой курсанткой с шестым рангом силы в эссенции стихий, так называемым дуо-практиком земли-воды. Теперь же обнулённая и презираемая сокурсниками.

Относительно ясно — где я. В России, но только не Федерации, а в неком Великом Княжестве версии октября 2036 года. Это не просто будущее, это вообще другое измерение!

Относительно неясно — за что убили? Ирэн заступилась за случайную девчонку из клуба, а как Вася впуталась в смерть? То, что она сопротивлялась в процессе, факт неопровержимый: ногти обломаны, тело побито, на запястьях ссадины. Но с какого момента? Шла ли она на ритуал добровольно, прежде чем поняла, кого назначили в жертву неведомой херне, или её изначально принудили? Отсюда вытекает ещё один немаловажный вопрос — что это был за ритуал? Беспечные курсантики пытались вызвать дух Пушкина или же планировали наслать семь казней на землю русскую? Объяснению ректора я не поверила ни на секунду. «Василиса не участвовала в чём-то по-настоящему серьёзном»… Ага, а рана в сердце всего лишь случайное недоразумение, ну-ну.

И последнее: совершенно точно не ясно — что за эссенция стихий с её практиками? Какая-то магия, только вместо волшебной палочки мечи? В который раз я глянула на рукояти с оплавленными останками лезвий. Вещь они, похоже, ценная. Была ценной, сейчас-то вряд ли на что сгодятся, только орешки колоть. Вот бы спросить, да не у кого. Встречные курсанты либо огибали меня по широкой траектории, либо кричали в спину «Обнулённая!»

Ладно, попробую отыскать ответы у себя в комнате, там ещё много интересного осталось. В конце концов, чего я переживаю? В этом измерении есть интернет. Надеюсь только, не по талонам, и Васю в нём не забанили за плохое поведение.

Хихикнув над последней мыслью, свернула в крыло общежития и едва носом не вписалась в грудь какого-то парня. Этот храбрец не посторонился с дороги по примеру прочих, наоборот — он заступил мне путь самым недвусмысленным образом. Я даже не удивилась, узнав в нём того блондина из актового зала. Его неприязнь чувствовалась с самого начала и, само собой, никуда за последний час не испарилась.

— Какие-то проблемы, приятель? — шагнула назад, возвращаясь на комфортную дистанцию.

— Не какие-то, а ещё какие, — оскалил зубы наглец.

— И все твои. Кыш с дороги.

В ответ парень сложил руки на груди. На его шее поверх строгой формы курсанта Военного института поблёскивал платиновый медальон с алой глазурью и золотым львом на ней. За поясом висели два клинка.

— А я тебя знаю, — озвучила больше для самой себя. Они с отцом невероятно похожи внешне! Почти одно лицо, только тот лысый, а у этого модный причесон. — Ты Ярослав Красноярский, мой жених. Уже бывший, к слову.