Придворный Медик. Том 4 (СИ) - Аржанов Алексей

— Тогда… Тогда из-за чего со мной это происходит? — заикнулась Тамара Сергеевна. — Думаете, кто-то мне вредит? Это покушение? Точно… У меня ведь сын — командир гвардейцев! Наверное, кто-то хочет навредить ему через меня!

— Всё гораздо проще, госпожа Вознюкова, — улыбнулся я. — Слышал, что вы занимаетесь коллекционированием различных реликвий?

— Да, это моё хобби, — кивнула старушка. — А моя коллекция тут каким боком?

Надо аккуратно предупредить её о том, что на самом деле является главной угрозой. Но прямо сказать об этом я не могу. Иначе Вознюкова решит, что я пробирался в её покои. Хотя на самом деле внутри была Грима.

Может быть, я немного злоупотребляю помощью своих фамильяров, но с другой стороны, а как иначе я бы узнал причину заболевания Тамары Сергеевны?

А причина всё это время крылась в её покоях.

— Скажите, Тамара Сергеевна, у вас среди реликвий случайно не припрятаны магические артефакты? — я тут же приложил указательный палец к своим губам и перешёл на шёпот. — Ответьте мне по секрету. Обещаю, что никому об этом не расскажу.

— Вообще-то… Вы очень точно подметили, — хмыкнула Вознюкова. — Есть у меня кое-какие «безделушки». А что такое? Хотите у меня что-то приобрести? А! Или, наоборот, желаете продать мне что-то интересное?

Проклятье, да чего ж она никак не поймёт⁈ Уже начала торговаться, даже про ноги свои забыла.

— Госпожа Вознюкова, я подозреваю, что в ваших покоях находится артефакт, который и вызывает у вас этим симптомы. Замораживающий, — объяснил я. — Мне уже приходилось с таким сталкиваться на прошлом месте работы.

Пришлось немного солгать. Но это — ложь во благо.

— Слушайте, Павел Андреевич, у меня много различных артефактов, но я не уверена, что среди них есть то, о чём вы говорите, — пожала плечами старушка.

— А разобраться с этим всё равно придётся, если хотите выздороветь. Сейчас я проведу вас в дневной стационар. Там мы с коллегой приведём ваши ноги в порядок. Хотя… Если хотите, могу и в круглосуточный направить.

— Нет-нет, лучше в дневной, и чтобы всё происходило под вашим надзором, — капризно пробурчала Вознюкова. — Вы внушаете доверие. Остальные — нет. А насчёт артефакта… Хм… — она постучала длинными ногтями с чёрным маникюром по моему рабочему столу. — Если у вас будет свободное время, могли бы сами посетить мои покои. Возможно, у вас получится найти этот артефакт. Да, точно! Это ведь отличная идея. Взамен я, так уж и быть, с радостью поделюсь с вами чем-нибудь из своей коллекции.

— Значит, договорились, Тамара Сергеевна, — улыбнулся я. — Примерно в пять вечера я заберу вас из дневного стационара, и мы вместе пройдём в ваши покои. А теперь давайте приступать к лечению.

— Простите, господин Булгаков, а это… будет больно? — поморщилась Вознюкова. — Я ведь и высоких температур не переношу, а они, как известно, опускают давление. Не хотелось бы потом ещё и с гипотонией валяться.

— А вы думаете, что мы вам в стационаре ноги будем отпаривать? — усмехнулся я.

— А что? Снять эти симптомы можно как-то иначе? — удивилась Вознюкова.

— Ничего сложного, скоро сами всё увидите. И да, больно не будет. Просто придётся потерпеть небольшое покалывание. Когда сосуды начнут приходить в норму, это вызовет раздражение некоторых рецепторов. Но уж с этим, думаю, вы точно справитесь.

Я вызвал санитара, который помог мне усадить Тамару Сергеевну в кресло-коляску, и мы повезли её в дневной стационар.

Идея моей пациентке пришла отнюдь не хорошая. Греть ноги при обморожении ни в коем случае нельзя. Многие люди полагают, что при переохлаждении конечности нужно разогревать снаружи.

Но на деле это лучше делать изнутри. А уже параллельно с этим готовить чуть тёплую ванночку.

Горячее питьё и препараты, улучшающие кровообращение в тканях. Именно это — главная линия терапии. Спазмолитики вроде «но-шпы» или папаверина расширят сосуды. Затем пациентке введут вещества, улучшающие текучесть крови и дезагреганты вроде обычной ацетилсалициловой кислоты.

Поднимать температуру за счёт ванночек нужно постепенно. Если сразу опустить ноги в горячую воду, в сосудах из-за скачка температуры могут образоваться тромбы, и это ещё сильнее усугубит ситуацию. Если не соблюдать эти правила, можно случайно увеличить глубину и степень поражения.

Многие допускают ошибку именно на этом этапе. Одни сразу же суют ноги чуть ли не в кипяток, а другие, наоборот, начинают растирать отмороженные части конечностей снегом. Делать этого не стоит. Частички снега имеют острые концы, могут повредить и без того слабую кожу, и тогда мелкие ранки станут вратами для инфекции.

Я показал пациентку Евгению Кирилловичу. Гаврилов — новый заведующий дневным стационаром — быстро смекнул, что нужно делать, но кое-что его смутило.

Когда санитары увезли Вознюкову в палату, Евгений Кириллович произнёс:

— Павел Андреевич, не стану врать, ТАКОЕ обморожение я вижу первый раз в жизни. Я, конечно, сделаю всё в соответствии с клиническими рекомендациями, но мне, честно говоря, страшно даже смотреть на её ноги. Там ведь сплошной лёд! Может, нам всё-таки позвать хирурга?

— Хирурга позвать нужно в любом случае. Пусть осмотрит образовавшиеся пузыри и решит, что с ними делать дальше, — согласился я. — Но в остальном ничего страшного. Просто всю имеющуюся терапию нужно усилить лекарской магией. Я уже улучшил кровообращение настолько, насколько мог. Дальше дело за вами. Не хватит сил — зовите. Приду, помогу.

— А вы не боитесь, что в итоге её стопы… — Гаврилов ударил ребром ладони по столу и звучно цокнул губами. — Того.

— Вы так страшно изобразили ампутацию. Такое впечатление, что конечности обычно топором отрубают!

— Вы поняли, что я имел в виду.

— Понял, не волнуйтесь, господин Гаврилов. Поверьте мне на слово — этого не случится.

Доказательств я ему предоставить не мог. Однако ещё в своём кабинете я воспользовался «превентивным анализом» — новым навыком, который помог мне открыть Валерий Бражников.

Только на этот раз я не определял дату смерти старушки. Я лишь заглянул на восемь часов вперёд. Проверил, что будет с её ногами, если вдруг мы вообще никак не будем ей помогать.

«Анализ» показал, что в этом случае ей, очевидно, станет гораздо хуже. Но при этом никаких критических осложнений не возникнет. Инфекция не присоединится, сосуды не закупорятся, а ткани не начнут некротизироваться.

А уж если мы приступим к качественному лечению, то ей и вовсе ничего не грозит.

— Ладно, опыт показал, что к вам всё-таки стоит прислушиваться, — кивнул Гаврилов, затем хитро ухмыльнулся и хлопнул меня по плечу. — Тем более, господин Булгаков, вы у нас новая звезда. Подумать только, мой помощник достиг таких высот! Аж гордость берёт.

— Это вы о том случае с финской делегацией?

— Да нет же! Я про великую княжну! Мне рассказали, что вы спасли Екатерину Романову от верной гибели, — напомнил Гаврилов. — Или это неправда?

— Я бы сказал, что это небольшое преувеличение, — усмехнулся я. — Но в целом это правда. Было дело.

— О чём я и говорю. Как можно после этого вам не доверять? Хотя, каюсь, в прошлом вы мне казались… — Гаврилов осёкся. — Не важно! Главное, что я изменил своё мнение.

Новости распространились куда быстрее, чем я думал. Насчёт произошедшего на торжественной части всё было ясно с самого начала. Утаить моё столкновение с иностранными агентами невозможно — слишком много свидетелей.

Но откуда люди прознали обо мне и великой княжне? Нас видел только камердинер, императорский лекарь Захарьин и два стражника. Ну и сама Екатерина, разумеется.

Захарьин бы не стал распространять слухи. Как раз наоборот, он теперь из штанов выпрыгивает, пытаясь избавить меня от свалившейся славы.

Скорее всего, стражники передали через своих сослуживцев. Вышло сарафанное радио наоборот. Некоторые мужчины умеют сплетничать не хуже женщин.

Вообще, создание сплетен в принципе свойственно человеческому виду. Некоторые учёные даже полагают, что наши предки освоили язык как раз потому, что им хотелось делиться друг с другом информацией о соплеменниках. Но это очень утрированная гипотеза.