Владыка Зазеркалья (СИ) - Романов Илья Николаевич

Альтиор не двигался. Он не слушал ядовитых речей сектанта, ликующего от переполнявшей его силы. Нет, Кровавый Бог смотрел перед собой. На то место, где истаивал призрак, последние слова которого потонули в грохоте мощи и сильнейшей из увиденных когда-то эманаций энергии.

Но вот Кровавый Бог покачнулся. Едва заметно повёл плечом и посмотрел на сектанта. И стоило Миале всмотреться в его глаза, как пришло осознание — им всем конец. Не только безумцу в балахоне, а каждому, кто попадётся на пути Альтиора. Предвестник в его руке загудел от мощи, окрасился в кровавые цвета, и стал источать из себя бордовое пламя.

Одним из даров Миалы было чувство эмоций разумных. Как смертных, так и бессмертных. И сейчас она чувствовала, что Кровавый Бог был в необъятной, всепоглощающей ярости. И тем сильнее был ужас в глазах бессмертной, прекрасно знающей, что даже после смерти можно очень и очень сильно страдать.

Кровавая волна тьмы искривилась, пошла рябью и уплотнилась в ритуальной зале. Её частицы покрыли собою Агилара, Малению и Габриэля, создав вокруг каждого из них подобие кокона. К изумлению Миалы, та же энергия потекла и к ней, заключив в кровавую темницу. Последнее, что богиня видела, перед тем, как её сознание заволокла тьма — шаг Кровавого Бога. Один единственный шаг, от которого содрогнулся весь Срединный Мир…

Гул. Это было единственным, что я слышал, когда нанёс свой удар. Предвестник, в который я вложил весь свой гнев, исполнил то, для чего и был когда-то выкован, собрав жатву с бессмертного.

Сектант даже не осознал, как умер. В последний миг он попытался защититься, но это не помогло ему. Меч рассёк его на две части, а остаточная мощь стёрла из реальности остальное. А вслед за этим исчез и храм, от которого остался один растрескавшийся фундамент. Исчезла половина города, а моя сила пошла дальше и стёрла с лица земли три остроконечные горы, исчезнув в небесах.

Гул… Только гул. Эхо от боли Срединного Мира, пострадавшего от вырвавшейся в один момент мощи моей души. Прекрасный звук, но тишина мне нравится больше. Ещё и этот звон в ушах…

Я медленно опустил взгляд на меч, заметив на лезвии очередной маленький скол. Со временем он исчезнет, клинок восстановится сам, от моей энергии, но это следствие атаки. Даже Предвестнику тяжело далось совершить подобное, но он вновь меня не подвёл.

Боль в груди была невыносимой, но сейчас я на неё не обращал никакого внимания. Одно знал точно — источник переполняла энергия и сила, но выдержать её он не способен. Началось саморазрушение, чего и следовало ожидать. Силу нужно восстанавливать годами, медленно и верно, а не стремительным рывком.

Итог оставался неутешительным, скоро мне конец и это факт. Даже бессмертный не сможет выжить, если его источник разрушен. И пока есть время, нужно завершить все дела. Покончить со Скверной и той тварью, что руководит от её имени.

Я ещё раз посмотрел на то место, где ранее был воитель, отдавший за меня свою душу. Пусть я не знал его, как должно, помня лишь его беседы с матерью и тёмную бороду с длинным тёмными волосами, но его голос… Этого мне не забыть никогда. Как и его жертвы.

Бросив взгляд на коконы, которые скоро исчезнут, легко улыбнулся. Ярость продолжала душить меня, искала выход и струилась по венам всегопоглощающим огнём, но они выживут… Маления, Габ, Агилар и даже сучка Миала. Их жизням ничего не угрожает, но дальше они не пойдут. Там, куда ведёт мой путь — для них опасно.

Я взмахнул рукой. Раздался звук лопнувшей струны и дух сектанта, пытавшийся сбежать, замер. Маленький чёрный огонёк, невидимый человеческому глазу, бился в агонии. Он рвался туда, где безопасно. Где его спасут. Но просто так уйти я ему не дам…

Ещё один взмах и огонёк души устремился к мечу. Крик агонии сектанта перешёл в мольбы, а затем затих полностью. Лезвие Предвестника впитало его полностью, а затем я исполнил мечом в воздухе фигуру бесконечности.

Если есть связь — есть путь. Если есть путь — его можно найти. А если его можно найти, значит, по нему можно и пройти. Обычная логика.

Я отследил две дорожки, одна из которых вела в Пустоту, а вторая…

— Вот, как… — я грустно ухмыльнулся.

Похоже, мои опасения и мысли, которые я гнал от себя всё это время, даже не пытаясь об этом слишком сильно задумываться, сбылись.

От которого взмаха мечом фигура бесконечности извернулась и создала портал. Кровавый провал из тьмы, ведущий туда, откуда всё началось и, похоже, где всё должно закончиться.

Я ещё раз бросил взгляд на друзей, слыша вдалеке шум битвы, а затем шагнул в портал.

Переход был мгновенным, на другой стороне меня встретил густой ночной лес, яркий запах хвойных деревьев и стрёкот насекомых. Ночное небо блестело от звёзд, а две луны отбрасывали свой свет.

Тишина. Вокруг была абсолютно тихо, а я пошёл вперёд. Под сапогами скрипел гравий, но вскоре его сменила выложенная из камня дорожка, ведущая на небольшой холм. Моим глазам постепено открывался вид заброшенного, обветшалого поместья. Время взяло своё и от былого величия архетектуры не осталось практически ничего, если не считать дырявых стен, разбитых окон и следов разрушений. Когда-то на это поместье напали, под чистую уничтожив слуг, охрану и женщину, что спасала своих сыновей от беды. Именно здесь она нашла пристанище, чтобы перевести дух, пока её муж сражался с Драконидами.

Я был здесь ранее. Приходил каждые десять лет в одно и то же число — празник солнцестояния. Именно в тот день случилось нападение и началась война на уничтожение, которую человечество проиграло. Первое и последнее поражение рода людского, ставшее одним из переломных в истории Срединного Мира.

Кованные ворота были выбиты, проржавели и покрылись растительность. Каменная арка представляла собой вход в чертог памяти, о котором помнили лишь двое.

Подул тёплый, южный ветер, растрепав волосы. Кожа чесалась от засохшей крови, но я не обращал на это внимания и шёл дальше. Не в сам особняк, а по дорожке обходил его, со скрытой внутри душе болью рассматривая то, что осталось.

Вот разрушенный пруд, где когда-то плавали причудливые птицы и радужные рыбы. Вон там была беседка, в котором матушка читала нам с Ромулом книги, пытаясь отвлечься от мыслей о войне. Чуть дальше находилась небольшая площадка для тренировок, и даже спустя столько лет я будто бы слышал звон мечей и видел силуэты упражняющихся гвардейцев. Помню, как Ромул постоянно пытался уползти к ним, чтобы тоже тренироваться, а гувернантки матушки ловили его под усталые улыбки гвадрейцев. Даже будучи ребёнком мой брат тянулся к мечу и сражениям.

Обойдя особняк, я вошёл в некогда прекрасный сад, но теперь здесь остались лишь скрюченные и голые деревья. Магия Драконидов выжгла саму почву, умертвив её. Это была насмешка. Презрение со стороны врага, уничтожевшего то, что так любила моя мать.

Сжав челюсти, ускорил шаг и вскоре полностью оказался в саду, быстро преодолел его и пошёл туда, где меня уже ждали. Чуть дальше от поместья находилось маленькое гладбище, где были похоронены убитые защитники и слуги. Где была похоронена моя мать.

Он был здесь. Стоял возле её могилы, словно замершая статуя. Даже в балахоне его фигура притягивала взгляд и выделялась бы среди прочих. От него чувствовалась власть, величие и сила. А ещё опасность, присущая свирепому зверю.

— Я помню тот день, когда её похоронили, — его голос неизменился, остался прежним. Звучавший с хрипотцой и угрозой. — Помню, как лил дождь, смывающий кровь и следы пожара. Помню, как ревели выжившие. Возможно, именно из-за её смерти он проиграл ту войну. Как ты сам считаешь… — повернул он голову через плечо, а во тьме капюшона полыхнули красные глаза. — Брат?

— Тебя до сих пор гложет чувство вины? Мы были детьми. Мы не могли ничего изменить.

Ромул усмехнулся и повернулся обратно к могиле. Каменное надгробие, сложенное на скорую руку, поросло мхом, но его очистили и я догадываюсь, кто это сделал. В небольшой нише находились сорваные полевые цветы. Лунная Камелия, цветущая раз три года. Любимые цветы нашей матери.