Княжна Тобольская. Дилогия (СИ) - Смышляева Ольга

99… 100 процентов. Едва не выдрав загрузочное гнездо, отключила телефон и закрыла папку с материалами.

– Я искала варианты ответов к экзаменам.

– Каким? Сессия уже закончилась.

– Точно, подловил! – Вернула компьютер в ждущий режим, словно не было ничего. – На самом деле я хотела переправить оценку по… хм… чему‑то там.

– Лучше молчи, куколка, за умную сойдёшь, – Ярослав стараний не оценил. – Я не слепой, не идиот и прекрасно разглядел всё, что было на экране. Кстати, как ты вообще сюда попала? Там ведь кодовый замок.

– Дверь была открыта. Погоди, – я грозно нахмурилась в попытке перехватить инициативу. – А сам‑то ты что здесь делаешь?

В руке Яра блеснул серебристый орёл с золотыми алебардами. Мой значок председателя! Лихо крутанув между пальцами, блондинка положил его на край стола аккурат возле скоросшивателя с документацией и прихлопнул ладонью.

– Ты так спешила влезть в кабинет Костромского, что забыла свой значок на фуршетном столе.

Вот же!..

– Пусть бы и лежал там.

– Пусть полежит тут. Значит, искала название ритуала? – парень кивнул на монитор.

– Возможно, – отпираться не стала, это уже просто глупо.

– Понимаю, да. Отвратно не знать, что за дрянь перекроила тебе мозги таким радикальным образом. И как? Нашла?

– Нет.

– Врёшь! – Яр опёрся на костяной подлокотник кресла и навис надо мной угрожающей фигурой. – Колись, Тобольская, что это был за ритуал?

– Кыш с дороги!

Оттолкнув его, проворно вскочила на ноги и только шагнула к выходу, как блондинка грубо перехватил меня за локоть и развернул на себя так резко, что я чуть не вписалась ему в грудь.

– Говори.

– Нет, – быстро отступила назад, одновременно дёргая руку вверх и затем крутанув ею вниз по часовой стрелке, чтобы освободиться от захвата. – Хочешь знать? Вон комп, удачи подобрать пароль, там всего‑то четыре слова. Минут пятнадцать у тебя ещё есть, плюс‑минус.

Ответить Красноярский не успел. Вопреки расчётному времени, по ту сторону двери раздались тяжёлые шаги и недовольный голос ректора. Пятнадцать минут внезапно превратились в пятнадцать секунд.

– Почему только сейчас? Я же приказал сообщить об этом звонке сразу же, – в раздражении ворчал Тихон Викторович.

– Прошу прощения, ваше превосходительство, – в ответ залепетала секретарша. – Не хотела прерывать церемонию председателей.

– Плевать мне на церемонию, мы не Князя короновали! Когда именно он звонил?

– Минутку, я записала время…

– Любопытная ситуация, не находишь? – ухмыльнулся Яр с таким видом, будто он здесь совершенно случайно и за неуставное проникновение в кабинет влетит мне одной.

Не теряя времени на словесную ерунду с упоминанием дичи, я цапнула парня за ворот формы и потащила к шкафам. По счастью, он не сопротивлялся и позволил затолкать себя в узкое пространство к парадной одежде, дорогим костюмам и лохматой соболиной шубе. Я залезла следом, для чего мне пришлось спиной прижаться к Яру, оттеснив его к стене, и тихонько прикрыла дверцу. Зеркальная снаружи она оказалась прозрачной внутри с хорошим видом на рабочий стол.

– Молчи и не шевелись.

Красноярский легонько кивнул. Если до шкафа он ещё мог прикинуться валенком, то сейчас его ничто не оправдает.

– Безмозглая секретарша, – сквозь зубы бросил Тихон Викторович, едва за ним закрылась дверь. – Чтоб ещё раз я взял в помощницы молоденькую фифу.

Упав в кресло, он тут же схватился за телефон и активировал голопанель с номерами. Его пальцы выстукивали нервную мелодию по скоросшивателю с документами… возле которого тускло блестел орёл с алебардами. Проклятье! Хватит одного взгляда, чтобы обо всём догадаться.

Неизвестный абонент ответил практически сразу.

– Что вам не понятно во фразе «Больше никогда мне не звоните»? – ректор обошёлся без предисловий, а его собеседника на таком расстоянии услышать не представлялось возможным. – Всё конче… Что⁈ Я не позволю общаться со мной в таком тоне! – Костромской аж с места вскочил, лицо побагровело от гнева, пальцы сжались в кулак. – Нет, это вы послушайте! Я запрещаю, хватит, отныне двери моего института навсегда закрыты для вас… Ещё смеете спрашивать? В последний раз вы серьёзно облажались. Слава Феодору Стратилату, покровителю моей семьи, девочка в живых осталась!

Я забыла как дышать, Яр за моей спиной тоже напрягся. И без контекста ясно, о чём идёт разговор.

– Да, я всё ещё злюсь, и да, проблема не разрешилась! Она дочка Тобольского, любой посторонний синяк на её теле недопустим, а вы… Именно! С октября Тобольский не внёс ни единого рубля в фонд Столичного института, более того – он натравил на нас княжеских аудиторов, и это я молчу о бесчисленных проверках безопасности, затеянных по его жалобам… Нет, они ничего важного не откопали, я не первый день на посту, – ректор немного успокоился и вернулся в кресло, его пальцы вновь оказались в опасной близости от моего значка. – Материалы внутренней проверки? Конечно, они у меня, – теперь он позволил себе улыбнуться и добавил с явным намёком: – В целости и сохранности, только и ждущие, когда им дадут ход… О нет, я вовсе не угрожаю. Не напортачьте вы с ритуалом, их бы вообще не было… Что? Уничтожить? Любопытно. Двадцать тысяч рублей… Нет, вы не ослышались и это не шутка. Переведите двадцать тысяч на мой счёт, только тогда я сотру материалы, слово офицера.

Лихо крутанувшись к окну, генерал вперил сверкнувший инфернальной жадностью взгляд в майскую зелень деревьев.

Я тут же воспользовалась шансом. Осторожно прижав кончики пальцев к стеклянной дверце, предельно сконцентрировала разум. Осечка недопустима!

Силой мысли приподняла значок на сантиметр от столешницы и медленно – крайне медленно, чтобы не привлекал внимание – потащила его к краю. Яр позади чуть слышно хмыкнул и с интересом подался вперёд, едва не вытолкнув меня из шкафа. Заметил, значит! Плохо, очень плохо, но я не остановилась. Выбора нет: либо пользуюсь псионикой на глазах у блондинки, либо объясняюсь перед ректором. Второе явно хуже.

Всё так же медленно значок опустился на пол и скрылся под ковром у ножки стола.

Телефон в руке ректора тихо пискнул, на дисплее высветилась красивая цифра с четырьмя нулями. Шантаж сработал без осечки!

– Надо было просить больше, – с недовольным вздохом пробормотал Тихон Викторович. Затем, вновь повернувшись к столу, разблокировал компьютер и открыл папку с моей фамилией.

Прозрачный экран позволил увидеть, с какой тщательностью он выполнил слово офицера: всё содержимое, каждый файл и фотография были пропущены через программу‑ликвидатор, не оставляющую профессионалам даже шанса на восстановление. Двадцать тысяч огромная сумма по местным меркам, ради неё можно рискнуть возможными проблемами с князем Тобольским.

Как же вовремя я успела скопировать треклятую папку!

– А что́ Тобольская? – с ленцой в голосе спросил Костромской. – О ней не беспокойтесь. У девушки амнезия обнулённого, она ничего не помнит о дне ритуала… Да, это подтверждённый диагноз, псимограф не обмануть… Какие ещё странности? Василиса сумела восстановить эссенцию стихий вопреки прогнозам, разве этого мало? Хм… Нет, больше ничего, мне бы доложили. Единственное что, теперь она моно‑практик воздуха, а не дуо‑практик земли‑воды, кем была прежде… Хорошо, если вскроется что‑то необычное, поставлю вас в известность. Разумеется, за отдельную цену.

Судя по довольной физиономии ректора, его собеседник согласился с алчным условием.

– И повторяю в который раз – на этом между нами всё. Окончательно!

Едва он отключил связь, как в дверях показалась хорошенькая головка секретарши:

– Ваше превосходительство, простите, что отвлекаю, но это срочно. Вас ждут в актовом зале. Началось совещание по выпускным курсам, комиссия собралась.

Буркнув «Уже иду», ректор забрал документы, те самые, возле которых ещё недавно лежал мой значок, и поспешил на выход.

Выждав контрольную минуту в абсолютной тишине без единого движения, мы с Ярославом наконец‑то покинули тесный, густо пропитанный дорогим одеколоном шкаф. По‑хорошему, я должна была сразу драпать из кабинета, как тот кролик, но пришлось задержаться, чтобы подобрать значок председателя.